— Ничего, — сказала она, ощущая ту боль, которую испытывал Браден. — Мы чуть позже подумаем, как вас лечить, вы ведь не позволите этим деревенским лекарям лечить вас? Я опасаюсь, что вы потеряли довольно много крови и возможно заражение раны.

Грузный мужчина, который поддерживал Брадена с другой стороны, посмотрел сердито на Франки.

— Деревенские лекари?

Вздох раздражения сорвался с уст герцога.

— Лучше, если вы доспорите позже, когда я смогу иметь удовольствие слушать вас.

Аларис, который спешил с группой людей впереди Брадена, говорил:

— Я пытался остановить ее, — и продолжал: — Боже мой, Браден, ты выглядишь, как ходячий труп!

Она отвернулась от него, все внимание сосредоточив на герцоге. Конечно, Франки не была врачом, но имела подготовку по оказанию первой медицинской помощи, когда летала в качестве стюардессы.

Ей хотелось, чтобы люди, окружавшие Брадена, покинули его, поскольку они могли, в порыве милосердия, засыпать рану чем-нибудь, например овечьим пометом, или так перевязать его, что кровотечение усилится.

Они вошли в большой зал, где дымный воздух вызвал раздражение глаз Франки. Браден споткнулся, когда они шли по лестнице, и колени его подогнулись. Грузный мужчина, который первым взял на себя заботу о раненом, сказал:

— Вы должны срочно лечь, милорд.

— Слишком много шума из-за пустячной раны, Гилфорд, — сказал Браден, и Франки услышала в его голосе нетерпение и немалую боль.

Несмотря на его возражения, один из больших столов был вымыт и очищен вином и солью, и Брадена положили на него. Гилфорд взглянул через стол на Франки, которая стояла на другой стороне, упрямо, как на дежурстве.

— Вам нет необходимости оставаться здесь, покиньте нас.

— Ни за что на свете, — ответила Франки.

Браден улыбнулся их перебранке, однако он с каждой минутой выглядел хуже, хотя наложенный жгут замедлил кровотечение из бедра.

— Не возражайте ей, — успокоил он своего друга. — Франческа имеет мнение, непоколебимое, как стены замка.

Гилфорд бросил на нее едкий, свирепый взгляд.

— Тогда она может быть полезной в других делах. Сходить за вином, например, или за моими лечебными травами.

Франки плотно обхватила руку Брадена.

— Аларис может сделать это или кто-нибудь из слуг. Я остаюсь здесь.

Алариса не нужно было убеждать: он быстро вышел, чтобы принести вещи, о которых говорил Гилфорд. Тем временем лекарь достал нож и начал разрезатьзапачканные кровью рейтузы Брадена. Франки ужаснулась тому, как плоха была рана на бедре, но она справилась с собой усилием воли.

— Кто-нибудь может вскипятить воду? — с дрожью в голосе спросила она.

— Вода грязная, — сказал Гилфорд. — Я очищу поверхность раны вином.

Его заявление рассердило Франки, и она строго взглянула ему в лицо.

— Вам известно что-нибудь об антисептике? — спросила она.

— Вы, — ответил Гилфорд, — вы не единственная чужестранка здесь, девушка.

Франки была ошеломлена. Машинально она погладила потный лоб Брадена.

— Когда? — спросила она едва слышно. В это время рядом никого не было, поскольку Аларис вышел, а остальные продолжали состязаться в поединках.

— В семьдесят втором, — сказал Гилфорд. — Я прибыл сюда, чтобы сделать перерыв в моей лечебной практике в Лондоне. Я страдал от того, что вы, американцы, называете — потерять надежду, ориентиры в жизни. Я заснул там, а проснулся здесь, в этом времени. Долгое время я думал, что сошел с ума.

Франки внимательно кивала, но не проронила ни одного слова. Мерлин не упоминал о том, что здесь были и другие путешественники во времени. Но почему?

— О чем вы разговариваете, что вы оба обсуждаете? — спросил Браден, медленно, с трудом подбирая нужные слова. Его лицо покрылось восковой бледностью, и хотя его тело было холодным, он вспотел.

— Так, о всякой чепухе, о королях и капусте, — ответил Гилфорд. — Вам необходимо лежать, чтобы сохранить силы.

Аларис вернулся с вином и лечебными травами. Гилфорд использовал винный спирт для промывания раны. В течение процедуры Браден терял сознание и вновь приходил в себя, а врач рассказывал Франки спокойным тоном о том, что он делал.

— Вы знаете, я никогда не хотел возвращаться назад. Это может показаться странным, но я чувствую, что принадлежу этим местам, этим людям. А как вы? Откуда вы родом?

Франки пыталась вдохнуть собственные силы в тело Брадена и не смотрела ему в лицо, когда отвечала.

— Был тысяча девятьсот девяносто третий год, когда я покинула родные места. И я из Сиэттла, штат Вашингтон.

— Хмм-м, — произнес Гилфорд, закрывая рану Брадена бальзамом, сделанным из трав. — Ему придется носить ужасный рубец от раны, в этих условиях я не могу наложить швы. Я был в Сиэттле однажды, по туристической путевке. Мы с женой летели сначала туда, затем в Нью-Йорк и Чикаго, а потом на пароходе до побережья Аляски. Незабываемые впечатления.

Браден глупо рассмеялся.

— Полет, — сказал он. — Интересная картина: ты — Гилфорд летящий. Ваши руки не устали?

Несмотря на то что ее глаза были красны и полны слез, Франки тоже рассмеялась.

— А где другие? — спросила она.

— Другие путешественники во времени? — Гилфорд остатками вина отмыл руки от крови. — Почти несомненно, кто-то есть, но я пока встретил вас первую, и это большая удача. — Он подозвал Алариса, который наблюдал процедуру обработки раны на расстоянии, и попросил его привести еще людей, чтобы поднять Брадена наверх, в его комнату.

— До сих пор вы были слишком беззаботны, Франческа, — укорил он ее сразу после ухода Алариса. — Эти люди боятся того, чего они не понимают, и то, чего боятся, они стараются уничтожить. Вы должны держать язык за зубами и не вести себя так вызывающе.

Франки почувствовала некоторую слабость от его слов и ухватилась за край стола.

— Я не дура, доктор, и не хочу быть повешенной или сожженной на костре. Обещаю — буду впредь осмотрительной. Кроме того, я беспокоюсь о здоровье Брадена, как долго ему придется лежать до выздоровления? — она затаила дыхание, ожидая ответа Гилфорда.

Он вздохнул, сложил свои большие руки на животе:

— Сандерлин поправится, я уверен, у него есть сила воли и физическая закалка. И по моему мнению, он встанет на ноги и пойдет через день-два, хотя я предпочел бы, чтобы он отдохнул.

У Франки было двойственное ощущение: она одновременно чувствовала радость и ужасную опустошенность. То, что Браден поправится, замечательно, но что он опять будет участвовать в турнире и может быть убит в течение недели, это было ужасно.

— Вы — его врач! Не могли бы вы приказать ему оставаться в постели до полного выздоровления?

Гилфорд печально покачал головой:

— Никто не может запретить этому человеку делать то, что он пожелает.

Франки доверительно сообщила ему относительно неожиданной встречи с Мерлином и о том ужасном предсказании, которое сделал волшебник, но лишь в самых общих чертах. Она чувствовала себя очень уставшей: так много всего произошло с того момента, когда она открыла глаза утром, и казалось, что целое десятилетие пробыла в каком-то оцепенении.

Гилфорд понравился Франки, несмотря на первое впечатление, которое, к счастью, оказалось ложным. И было приятно сознавать, что она не одна обнаружила себя в другом столетии.

— Вы здесь уже давно?

— Примерно двадцать лет, — ответил Гилфорд. — Я совершенно счастлив быть здесь, — наконец Гилфорд удостоил ее улыбкой. — Я — врач и, взглянув на вас, сразу понял, что вы выросли в мире, где была относительно чистая вода для питья, здоровое питание, прекрасное медицинское обслуживание и так далее. Большинство людей вокруг нас, заметьте на всякий случай, весьма слабые создания.

Франки все еще держала руку Брадена и невольно положила ее к себе на грудь.

— А что герцог? Он определенно не похож на остальных!

Гилфорд улыбнулся Брадену, который забылся сном, вероятно, не без участия трав доктора.