Мыза Ивановка
1909. Август
Ты ко мне не вернешься…
Злате
Ты ко мне не вернешься даже ради Тамары,
Ради нашей дочурки, крошки вроде крола:
У тебя теперь дачи, за обедом — омары,
Ты теперь под защитой вороного крыла…
Ты ко мне не вернешься: на тебе теперь бархат;
Он скрывает бескрылье утомленных плечей.
Ты ко мне не вернешься: предсказатель на картах
Погасил за целковый вспышки поздних лучей!..
Ты ко мне не вернешься, даже… даже проститься,
Но над гробом обидно ты намочишь платок…
Ты ко мне не вернешься в тихом платье из ситца,
В платье радостно-жалком, как грошовый цветок.
Как цветок… Помнишь розы из кисейной бумаги?
О живых ни полслова у могильной плиты!
Ты ко мне не вернешься: грезы больше не маги, —
Я умру одиноким, понимаешь ли ты?!
1910
Berceuse
(миньонет)
Пойте — пойте, бубенчики ландышей,
Пойте — пойте вы мне —
О весенней любви, тихо канувшей,
О любовной весне;
О улыбке лазоревой девичьей
И — о, боль — о луне…
Пойте — пойте, мои королевичи,
Пойте — пойте вы мне!
1910
Сонет («Любви возврата нет, и мне как будто жаль…»)
Любви возврата нет, и мне как будто жаль
Бывалых радостей и дней любви бывалых;
Мне не сияет взор очей твоих усталых,
Не озаряет он таинственную даль…
Любви возврата нет, — и на душе печаль,
Как на снегах вокруг осевших, полуталых.
— Тебе не возвратить любви мгновений алых:
Любви возврата нет, — прошелестел февраль.
И мириады звезд в безводном океане
Мигали холодно в бессчетном караване,
И оскорбителен был их холодный свет:
В нем не было былых ни ласки, ни участья…
И понял я, что нет мне больше в жизни счастья,
Любви возврата нет!..
Гатчина
1908
Душистый горошек
(сказка)
Прост и ласков, как помыслы крошек,
У колонок веранды и тумб
Распускался душистый горошек
На взлелеянной пажити клумб.
И нечаянно или нарочно,
Но влюбился он в мрамор немой,
Точно был очарован он, точно
Одурачен любовью самой!
Но напрасно с зарей розовел он,
Обвивая бесчувственный стан:
Не для счастия камень был сделан,
И любить не умел истукан.
Наступали осенние стужи,
Угасал ароматный горох;
И смотрелся в зеркальные лужи
Грубый мрамор, закутанный в мох.
— Мох идет мне, — подумал он важно:
Но зачем я цветами обвит? —
Услыхал это вихрь и отважно
Порешил изменить его вид.
Взял он в свиту песчинки с дорожек
И шутливо на старца напал, —
И опал разноцветный горошек,
Алым снегом мечтаний опал!..
1909
Ноктюрн
Бледнел померанцевый запад,
В горах голубели туманы,
И гибко, и цепко сплетались
В объятьях над вами лианы.
Сквозь кружева листьев ажурных
Всплывали дворцов арабески,
Смеялись алмазы каскадов
Под их пробужденные плески.
Вам слышался говор природы,
Призывы мечтательных веток,
И вы восхищалися пляской
Стрекоз, грациозных кокеток.
Растенья дышали душисто
Вечерним своим ароматом,
И птицы, блаженствуя, пели —
Как вы, восхищаясь закатом.
Весь мир оживал при закате
По странной какой-то причуде…
И было так странно, так дивно
Вам, жалкие темные люди!
И было вам все это чуждо,
Но так упоительно ново,
Что вы поспешили… проснуться,
Боясь пробужденья иного…
1908
Баллада
И.Д.
У мельницы дряхлой, закутанной в мох
Рукою веков престарелых,
Где с шумом плотины сливается вздох
Осенних ракит пожелтелых,
Где пенятся воды при шуме колес,
Дробя изумрудные брызги,
Где стаи форелей в задумчивый плес
Заходят под влажные взвизги
Рокочущих, страстных падучих валов,
Где дремлет поселок пустынный, —
Свидетель пирушек былых и балов, —
Дворец приютился старинный.
Преданье в безлистную книгу времен
Навек занесло свои строки;
Но ясную доблесть победных знамен
Смущают все чьи-то упреки.
Нередко к часовне в полуночный час
Бредут привиденья на паперть
И стонут, в железные двери стучась,
И лица их белы, как скатерть.
К кому обращен их столетний упрек
И что колыхает их тени?
А в залах пирует надменный порок,
И плачут в подполье ступени…
1909
Октябрь
Люблю октябрь, угрюмый месяц,
Люблю обмершие леса,
Когда хромает ветхий месяц,
Как половина колеса.
Люблю мгновенность: лодка… хобот…
Серп… полумаска… леса шпиц…
Но кто надтреснул лунный обод?
Кто вор лучистых тонких спиц?
Морозом выпитые лужи
Хрустят и хрупки, как хрусталь;
Дороги грязно-неуклюжи,
И воздух сковывает сталь.
Как бред земли больной, туманы
Сердито ползают в полях,
И отстраданные обманы
Дымят при блеске лунных блях.
И сколько смерти безнадежья
В безлистном шелесте страниц!
Душе не знать любви безбрежья,
Не разрушать душе границ!
Есть что-то хитрое в усмешке
Седой улыбки октября,
В его сухой, ехидной спешке,
Когда он бродит, тьму храбря.
Октябрь и Смерть — в законе пара,
Слиянно-тесная чета…
В полях — туман, как саван пара,
В душе — обмершая мечта.
Скелетом черным перелесец
Пускай пугает: страх сожну.
Люблю октябрь, предснежный месяц,
И Смерть, развратную жену!..