Алекси не любил мужчин, причиняющих зло женщинам. Был ли это тот самый, кто сейчас звонил?

— Мне надо держать его включенным на случай, если я понадоблюсь по делу, — возмущенно объявила Джессика и вновь включила телефон. Тот немедленно зазвонил.

Алекси невозмутимо потребовал:

— Если хотите говорить со мной, выключите эту штуку. Выбор за вами.

Джессика явно не любила, чтобы ей приказывали. Сощурившись, она отступила на несколько шагов. Затем все же подчинилась и, не глядя, отложила мобильник на стол.

— Вы нахал, мистер Степанов.

— Благодарю.

— Это не комплимент. Своими делами я занимаюсь сама. В защите и помощи нуждается Виллоу, а не я. Я только хочу заплатить за то, чтобы эта помощь была ей оказана.

Не лезь в мою жизнь.

— Так вы присмотрите, чтобы Виллоу ничего не угрожало? Мне нужен ответ. Сейчас. Я готова говорить о цене.

— Пока отвечать не буду. Мне надо поговорить с Виллоу.

Трудно сосредоточиться на делах, когда она стоит перед его кроватью и хочется ощутить ее в своих руках…

Неожиданно Алекси стало жарко. Он стащил с себя футболку, отшвырнул в сторону и, открыв дверь на веранду, шагнул наружу, прямо под падающий на разгоряченное тело снег.

Дверь заскрипела, и Джессика оказалась рядом с ним.

— Нечего удирать от меня, мистер Степанов, это у вас не выйдет. Мне нужен определенный ответ.

— Идите в комнату. — Его голос звучал хрипло. Она не пошевелилась и ничего не сказала. Продолжала стоять.

Ясно. Может, она и богата, и привыкла потакать своим капризам, но подругу в беде не бросит. Так и будет тут стоять, замерзая. Алекси внезапно смягчился:

— Мне холодно. Пойдемте в дом. — Обняв ее одной рукой, он открыл дверь. Джессика на миг напряглась, сопротивляясь легкому давлению, направляющему ее шаги. А он позволил своей ладони прильнуть к стройной талии. Его плоть предательски напряглась, и это злило его, но она такая… мягкая, женственная, и он так давно не имел женщины… хорошо бы утонуть в ее объятиях и забыть о той, другой…

Конечно, чего ожидать, если человек почти три года воздерживался. Но до настоящего момента ни одна женщина не казалась подходящей.

Его джинсы уже туго натянулись…

— Вы всегда так легко возбуждаетесь, мистер Степанов?

Прямо в лоб. Ни флирта, ни разыгрывания ролей.

Алекси улыбнулся:

— Нет. Но я долго жил отшельником, а вы тут рядом, в моем доме, и очень близко.

— Вам как-нибудь следует разобраться с этой вашей проблемой. До того, как вы пойдете разговаривать с Виллоу.

Это был приказ, но отданный мягко, почти нерешительно, и она сразу же отвернулась. Но он успел уловить, как краснеют ее щеки.

— Этот человек, который звонил… это он обидел вас?

Зеленые глаза вспыхнули. Воительница во всей своей красе. Да, она великолепна, подумал Алекси. Страстная в гневе, гордая, яростная — и верная своим друзьям, готовая их защищать.

— Мы тут обсуждаем с вами деловую договоренность. Моя личная жизнь ни при чем. Разве что… пожалуйста, не являйтесь к Виллоу в таком состоянии.

А это забавно. Играть с ней, вытягивать из нее ее маленькие секреты. Женщина, которую он хочет узнать получше, похожа на калейдоскоп.

— Бывает такое, — ответил он, обращаясь прямо к тому женскому, что скрывалось за лакированной поверхностью. — Я чувствую ваше возбуждение, нечто вроде запаха, и это вызывает естественную реакцию. — И, чтобы раздразнить Джессику, добавил: — Виллоу показалась мне готовой всегда понять и помочь.

— Виллоу — прелесть и совсем невинна. Вы просто сделайте… ну, что там мужчины делают, чтобы разрядиться…

— И что же мужчины делают?

Она небрежно махнула рукой. Изумруды сверкнули, напомнив, что она побывала замужем. И все еще побаивается быть рядом с мужчиной.

— Сами знаете. Что-нибудь. Купите себе журнал, или посмотрите фильм, или найдите какую-нибудь женщину — кроме Виллоу.

— А не думаете, что Виллоу предпочла бы решить этот вопрос сама?

— Нет. Не в этом случае, — отрезала Джессика.

Алекси подошел ближе, чтобы не упустить ни одного нюанса.

— Почему не в этом? Что со мной не так?

Джессика прикусила губу и некоторое время пристально изучала безразмерные носки на своих ногах.

— Ну, потому, что вы слишком сильная личность, — решительно выпалила она. — Думаю, при желании вы без труда вскружите ей голову. Ей с вами не совладать. При таком преимуществе ведь это нечестно, верно?

Умеет высказаться ясно и недвусмысленно: таковы правила игры, которые я установила.

Только у Алекси всегда плохо получалось следовать правилам.

— Ну а вы? Можете со мной совладать?

Она свирепо нахмурилась, глянула на него исподлобья и обстреляла его фактами, точно пулями:

— Я богата и не замужем. Мужчины хотят меня, но не получают. Короче: при всем вашем сексуальном магнетизме не смейте и думать забавляться с Виллоу.

— Может случиться, что она передо мной не устоит. Раз уж, по вашим словам, я такая сильная личность. А в чем, собственно, состоит моя сила? В мужских достоинствах? Или я так красноречив? Как бы вы определили?

Джессика решительно отрезала, при каждом слове тыча в его голую грудь пальцем:

— Оставьте Виллоу в покое — вот как.

Алекси не упускал ничего. Ни того, как ее рука потянулась было к его плечу, ни того, как эта рука едва заметно дрожала.

Чтобы не забыться и не распустить собственные руки, Алекси отошел от нее и присел перед печкой. Аккуратно сгреб уголья в кучку и подложил топлива — хватит до рассвета. Надо находить себе занятие, уж очень хочется овладеть этой женщиной.

— На сегодня достаточно, — объявил он, замечая, что говорит охрипшим голосом и с акцентом. — Пожалуйста, устраивайтесь, как вам удобно. Можете, конечно, уйти, но я бы этого не советовал. Скоро уже утро. Завтра я поговорю с Виллоу и тогда сообщу вам, что решил.

Джессика смотрела, как он зевает и тянет руку к застежке штанов.

— Можете отвернуться или смотреть — как хотите.

Она быстро отвернулась, вся вспыхнув. Она никогда не краснела, и однако этот Алекси вызвал в ней…

— Я ухожу.

Ее спина ощутила легкое давление его тела, затем его щека оказалась в непосредственной близости с ее щекой. Он отодвинул ее волосы в сторону и шепнул в самое ухо:

— В таком случае мне придется тащиться за вами по холоду, обеспечивая вашу безопасность. Здесь безопасность обеспечена, к тому же тепло… Вы дрожите. Что заставляет вас нервничать? Мое недвусмысленное возбуждение?

— Не знаю, в чем дело, но вам нравится меня дергать.

— Конечно. Так приятно на вас смотреть в это время. Заводитесь с полоборота.

Он хмыкнул ей в щеку.

— У вас горячая кожа. По-моему, вы покраснели. Мне нравится, что вы так реагируете на меня. Это правда, что женщины видят во мне сексуальный магнит?

В жизни ее так не дразнили. И Алекси Степанов проявил себя поистине немилосердным.

Минутой позже он сказал:

— Штаны я снял и уже лежу. Можете повернуться.

Обратно к гостинице идти с полмили, а до магазина и квартиры Виллоу еще дальше. И как она объяснит ей эту свою прогулку в три пополуночи?

Громко вздохнув, Джессика подтащила тяжелое кресло поближе к печке и устроилась в нем, завернувшись в мягкое покрывало.

Конечно, он властный. Любит ставить свои условия. Когда-то в прошлом ему сильно досталось. С тех пор, стоит заикнуться про его бывшую невесту, как это страшно задевает его гордость. Склонен защищать других? Даже слишком. Как он отобрал у нее сотовый, чтобы шугнуть Ховарда… Женщине, ценящей свою независимость, это ни к чему.

И любит дразнить. Прицепился к тому, как она отреагировала на него — а кто бы не отреагировал? Атлетический мужчина и грациозен, как животное. Джессика завернулась плотнее в мягкое вязаное покрывало и предалась размышлениям.

— Тепло человеческого тела, — пробормотала она. Алекси не хватает именно этого.