— Мне всегда импонировала твоя отзывчивость — я не забыла, как доблестно ты защитил мою поруганную честь в Ницце, но то, как ты поносишь мать своей дочери, выставляя ее сущим монстром, заставляет меня задуматься, что ты за человек на самом деле. Не знаю, почему ты питаешь антипатию к этой женщине, но тем не менее считаю твое отношение к ней неуважительным и жестоким.

Лицо Денниса превратилось в злобную маску, его интонации стали предельно жесткими:

— Вы, миледи, не имеете права меня судить. Должен предупредить, вы зашли слишком далеко.

Оливия вспыхнула.

— Да, действительно! Ты шокирован, что вместо деликатной тихони перед тобой вдруг оказалась женщина, которая имеет собственное мнение и смеет тебе возражать.

— Я не понимаю, к чему вся эта буря в стакане. Ведь Эрмина, кажется, рассказала тебе об условиях, которые выдвинула мне Тереза.

— Помнится, ты также выдвинул мне определенные условия. Вы с ней друг друга стоите. Вот что я тебе скажу, Деннис: постарайся примириться с Терезой — ради дочери. Иначе еще одним несчастным ребенком на свете станет больше.

Только теперь Деннис понял причины упрямства Оливии — она, оказывается, вспомнила о своем безрадостном детстве! Но он уже не в силах был остановиться и рассуждать трезво.

— Мне совсем не нравится твой тон, Оливия. Кто дал тебе право указывать, как мне поступать?

— Я забочусь исключительно о ребенке — он должен иметь обоих родителей.

Глаза Денниса злобно сузились.

— Ты говорила, что была лишена нормального детства, так как ты можешь судить, что лучше для моего ребенка? Оставь, пожалуйста, свои суждения при себе.

Его грубое высокомерие окончательно вывело Оливию из себя.

— Ты эгоистичное, бессердечное животное! Что ты знаешь о моей жизни? Именно мой печальный опыт дает мне право судить об этом, я, как никто другой, знаю, что значит чувствовать себя нелюбимым ребенком.

— Но у моего ребенка нет недостатка в любви и внимании!

— Нет? С девочкой обращаются, как со щенком, перебрасывая ее от одного родителя к другому, пока вы с Терезой утрясаете свои отношения! — возразила Оливия, порывисто откинув с лица прядь волос и гневно сверкая глазами. Деннис невольно залюбовался ее красотой. Куда делась тихоня, которую он встретил в Ницце? — Интересы ребенка должны быть соблюдены в первую очередь, и это требует определенных жертв.

— Черт возьми, Оливия, ты слишком упрощаешь — на самом деле все гораздо сложнее. Пойми раз и навсегда: я никогда не женюсь на Терезе. Женитьба не решает все проблемы.

— Да, теперь я начинаю это понимать, — огрызнулась она. — Ты чудовище, Деннис.

— Ты права, — цинично согласился он, — так что не особенно обольщайся на мой счет. И водить меня за нос я никому не позволю. Тереза попыталась — теперь будет сожалеть об этом до конца своих дней.

— Мне очень не нравятся твои суждения. Ты считаешь допустимым, что дети могут рождаться вне брака. Я же воспитана на других принципах и не могу с тобой согласиться.

— Советую тебе не продолжать, — угрожающе предупредил Деннис, еле сдерживаясь, чтобы не придушить ее.

Они с ненавистью смотрели друг на друга, ни один не хотел уступить. Оливия гордо выпрямилась и заявила:

— Завтра утром я уезжаю. Это решено, так что не пытайся отговаривать меня.

Деннис и сам понял, что это будет бесполезно. Он окинул Оливию ледяным взглядом.

— И не подумаю. Я сам отнесу твои вещи в машину и помашу тебе на прощание.

— Не стоит беспокоиться, управлюсь сама. А что до нашего брака, мы с самого начала не рассматривали его всерьез, так что с разводом у тебя не будет особых проблем. На самом деле мне нужен спутник на всю жизнь, а не до первой юбки, которая может с легкостью все разрушить.

— А если я скажу, что ты единственная женщина, которую я хочу?

— Как я могу тебе верить после всего? Откуда мне знать, что ты в скором времени не станешь относиться ко мне так же отвратительно, как к Терезе? — возразила Оливия, стараясь не замечать, как притягивают ее пронзительно голубые глаза на загорелом лице. Ее сердце сжалось, но Оливия старалась не поддаваться эмоциям. — Я глубоко ошибалась в тебе, Деннис. Поскольку прошлой ночью наш брак стал свершившимся фактом, начинай бракоразводный процесс по всем правилам, найдя подходящую для этого причину. Как оказалось, ты довольно состоятельный человек, так что действуй, используй свои связи.

Лицо Денниса осталось невозмутимым, он холодным взглядом смотрел на Оливию и вдруг решительно приблизился к ней, растянув губы в сардонической улыбке.

— А что, если я не стану подавать на развод и ты останешься моей женой, чтобы делить со мной кров и постель и рожать моих детей?

Оливию охватил почти животный страх, она побледнела и, инстинктивно пятясь, едва слышно прошептала:

— Ты не сделаешь этого, Деннис…

— Почему нет? — хрипло возразил он, приближаясь к ней.

Догадавшись, чего он хочет, Оливия запаниковала: отступать ей некуда и, если Деннис прикоснется к ней, она не была уверена, что устоит. Нет, после всех этих грубых обвинений в адрес друг друга она не могла допустить близости с этим человеком.

— Пожалуйста, не делай этого, — попросила Оливия.

— Но я твой муж и имею полное право. Ты сводишь меня с ума. Ведь мы оба хотим этого.

— Нет, между нами все кончено.

Но это было неправдой — Оливия знала, что всегда, до конца своих дней, будет любить Денниса. Он заметил ее нерешительность и, провокационно улыбнувшись, предложил:

— Тогда докажи, что больше не хочешь меня.

Оливия глазом не успела моргнуть, как оказалась в крепких объятиях Денниса. Она предприняла отчаянную попытку к сопротивлению, но тщетно. Деннис с трудом контролировал себя и жаждал овладеть Оливией, используя свое законное право. Оливия отчаянно боролась с плотским желанием. Она понимала, что никогда не простит себе слабости и окончательно унизит себя в глазах Денниса, но против ее воли тело начало откликаться на ласки.

Деннис толкнул ее на кровать и сорвал с себя одежду. Оливия перекатилась на другой край, но Деннис настиг ее и навалился на беглянку всем телом. В его глазах сверкал дикий огонь животного желания.

— Не делай этого, Деннис! — сдавленно взмолилась Оливия.

Но он запечатал ей рот страстным поцелуем, его рука, проникнув под халат, лихорадочно ласкала тело Оливии, искусно разжигая в ней ответное желание. Постепенно горячие волны толчками стали сотрясать ее тело, Оливия прикрыла глаза, не в силах противостоять страсти.

— Скажи, что ты хочешь меня, — прошептал Деннис и принялся ласкать языком ее грудь.

Оливия закусила губу, подавив сладострастный стон.

— Скажи же это, — повторил Деннис, сдерживая себя из последних сил при виде ее дугой изогнувшегося тела.

Возбуждение Оливии достигло наивысшей точки, грозя взорвать ее изнутри.

— Да, черт возьми! — выкрикнула она. — Перестань мучить меня!

Деннис с силой овладел ею, и Оливия обвила руками его шею, прижимаясь к нему всем телом. Они задвигались в унисон и одновременно достигли пика. На секунду замерев в объятиях Оливии, Деннис рывком встал и начал торопливо одеваться, краем глаза любуясь красотой женщины, которой только что обладал. Оливия села на кровати и трясущимися руками судорожно запахнула халат.

— Ну что, неужели ты и сейчас станешь утверждать, что я тебе безразличен? — насмешливо осведомился Деннис.

— Тебе доставило удовольствие мое унижение? Я никогда, слышишь, никогда не прощу тебе этого!

Он широкими шагами направился к двери, но, прежде чем уйти, оглянулся и с кривой усмешкой сообщил:

— Ты в самое ближайшее время получишь свои вожделенные тридцать тысяч.

Все еще дрожа, Оливия смотрела на закрывшуюся за ним дверь. Она чувствовала себя полностью опустошенной и никак не могла поверить, что Деннис осмелился так поступить с ней. Ей было больно и стыдно за свою слабость: как она могла отдаться мужчине, унизившему ее? На глаза Оливии навернулись слезы, и она горько и безудержно зарыдала.