На стоянке охранник, прочитав записку, равнодушно спросил:

— А сам чего не подъехал?

— Да дела какие-то, — неопределенно ответил Деревянко.

Охранник отвел его к могучему «мицубиси-паджеро», от вида которого Вован заробел.

— Слушай, — попросил он охранника, — выгони мне его наружу, а то я не очень…

Тот безразлично кивнул, завел машину и выгнал ее за решетчатые ворота. Теперь деваться было некуда. Деревянко сел за руль, осторожно завел «паджеро» и поглядел на рукоятку коробки-автомата, вспоминая объяснения Упыря. Ага, вроде вот так. Поставив рычаг в нужное положение, он осторожно нажал на педаль газа. Сначала джип немного дергался и капризничал, как скакун, почувствовавший неумелого наездника, но потихоньку пошел ровнее, Вован быстро приспосабливался к незнакомому автомобилю. Следуя разработанным для него маршрутом, к дому он подъехал уже в эйфории от управления высококлассной техникой. У Деревянко, кстати, всегда было полное взаимное понимание с железяками.

Машину Владимир поставил, как и было велено, у самого подъезда. Потом поднялся к себе на второй этаж, гремя пивными бутылками и чувствуя, как рот сам по себе разъезжается в улыбке: удовольствие от джипа продолжало бурлить в его простой душе. Так, с разъехавшимся до ушей ртом, он позвонил в дверь — раз и два, а потом сообразил, что дома один Упырь, — возможно, ему неловко открывать. Тогда он достал ключи, стал ковыряться в малознакомом замке и не без труда открыл его. Толкнув дверь, он успел лишь слегка вскрикнуть, так как Алексей огрел его в лоб сковородой, успев лишь в последний момент придержать руку и отвести ее в сторону, так что удар получился не со всей силы и по касательной. Сковорода эта была чудовищным наследством, доставшимся от незнакомой тети. Валентина, по незнанию попробовав поднять ее в первый раз, чуть не упала: сковорода перетянула худенькую женщину. Кухонная утварь весила килограммов десять, но если взять за рукоятку — то казалось, все двадцать. Вот ею-то и приложил Упырь сослуживца.

Деревянко пришел в себя в комнате, на диванчике. Алексей осторожно похлопывал его по щекам, время от времени брызгал водой на лоб и дул в лицо. Наконец Вован пришел в себя и с трудом сел.

— Ты чего, Упырь? — одурело спросил прапор, забыв, что звать Упыря Упырем нельзя. Впрочем, тот и не заметил.

— Извини, Вован, — повинился Алексей. — Я, понимаешь, слышу — раз звонят, другой, а потом ковырять начали — типа как отмычкой. Я и подумал, что это… В общем, думал — выследили тебя…

Вот тут-то до Деревянко стало впервые доходить, что неприятности у ефрейтора Упырева вовсе даже не мелкие, как он решил сначала. Осторожно ощупав стремительно растущую шишку, он спросил:

— Что ты натворил-то?

— Пока ничего. Но обязательно натворю… — по скулам Упыря жутко прокатились желваки. — Я их… — бывший ефрейтор с хрустом сжал огромные кулаки.

— Погоди, — оборвал его Деревянко. — Давай по порядку.

Рассказывать Алексею было особенно нечего: принял заказ на туркмен, пожалел гадину, не стал убивать — а в результате потерял обоих помощников, и сам уже дважды едва не погиб. Вот и все…

— Уехать бы мне надо, — горько вздохнул Упырь.

— Так и уезжай куда-нибудь, — ненавязчиво посоветовал Вован, живо прикинув, что таким образом все его проблемы могут разрешиться сами собой.

— Куда?

— Да хоть к тетке, у которой мать…

— Ага, чтобы их тоже грохнули, двух старух! Нет… — помотал тяжелой головой Упырь.

— Да… — согласился Вован. — Нехорошо. Давай-ка пообедаем сперва, а потом дальше мараковать будем.

Поставили на газ чайник и жареную картошку с колбасой.

— Надо же, — вслух удивился прапорщик. — Откуда здесь туркмены? Вроде их не очень много выезжает…

— Да это не те… Они здесь с давних времен живут. Ставропольские туркмены — не слышал? Здесь даже целый район есть — Туркменский называется, а столица — Летняя Ставка.

— Во как! — снова удивился Деревянко.

— Слушай, Вован, — спросил вдруг Алексей, — а как ты думаешь — ну, про клад этот… Есть хоть какие-то шансы? Реально?…

— Ага, — язвительно кивнул Деревянко, — ждет тебя там, дожидается.

— А почему нет, — рассудительно сказал Алексей. — Ты из этой бумажки что-нибудь понял?

— Да не очень.

— А другие, думаешь, больше поймут?

— Нет, ну, кончено, мы с Упыревым — умнее всех…

— На месте бы поглядеть… — Алексей задумчиво покрутил в пальцах вилку. — Может, попробуем?

— А на какие шиши? — рассердился Деревянко. — Одна дорога во что обойдется! А жратва? А… — Вован махнул рукой.

— Деньги-то найти можно… Кстати, сегодня вечером съездить надо.

— Куда? — опасливо спросил Вован, поняв уже, что Упырев влез в дело, чреватое большими неприятностями.

— На хату мою. Там у меня заначка.

— Э-э… — начал было Вован, но Алексей оборвал, слегка виновато объяснив:

— Одному мне ехать нельзя. Очень опасно. Да ты не ссы, Дерево, прорвемся! — Он так хлопнул сослуживца по плечу, что тот чуть не упал со стула.

Восстановив равновесие, Деревянко оцепенело кивнул. А в голове у него тупым дятлом стучалась мысль: «На хрена мне все это надо?».

Вечером, когда стемнело, по знаку Алексея начали собираться.

— Вы куда на ночь глядя? — испуганно спросила Валентина. Это, кажется, были ее первые слова с тех пор, как в доме появился Упырь. Она даже про шишку на башке мужа ничего не спросила.

— Да здесь рядом, — нервно сказал Деревянко. — Через полчаса назад будем.

Упырев сел за руль и, попетляв темными закоулками, подъехал к ничем не приметному дому. Заглушил двигатель и выключил фары. Деревянко он велел пересесть за руль и быть готовым рвануть в любой момент. Вован, чувствуя, что готов уже разрыдаться, затравленно огляделся. Во дворе было темно. Несколько горящих окон ничуть не улучшали видимость, делая все очертания призрачными и обманчиво-размытыми.

Упырь скрылся в подъезде. Через пару минут на втором этаже зажегся свет, и довольно долго ничего не происходило. Потом где-то за углом дома как будто бы тихонько фыркнул и сразу смолк автомобильный двигатель. Деревянко насторожился и прислушался, но больше не раздалось ни звука. «Показалось…» Однако еще через секунду увидел, как в подъезд бесшумными тенями прошмыгнули две темные фигуры — угрожающие, хотя против Упыря и хлипковатые. Впрочем, когда у тебя автомат, то комплекция особого значения не имеет. События явно начинали развиваться по худшему сценарию, а что делать — Вован не знал.

Но ничего делать и не потребовалось: еще через минуту в подъезде раздались выстрелы. «А у Лехи-то оружия вроде нет…» — вспомнил прапорщик. Стрельба велась короткими очередями из двух стволов, сопровождаемая грохотом падающей мебели и звоном стекла. Не зная, что предпринять, и понимая, что прятаться уже незачем, Деревянко, чтобы быть готовым ко всему, завел машину и включил фары. Яркий свет неожиданно выхватил из темноты черную фигуру, притаившуюся в кустах чуть в стороне от подъезда.

Человек вскочил, прикрывая глаза от слепящих фар и одновременно поднимая пистолет. Еще мгновение — и Деревянко пришлось бы плохо. Очень плохо. Но в этот момент наверху раздался страшный треск, отвлекший внимание стрелка. Упырь выпрыгнул из окна, выворотив по пути раму, и полетел вниз в туче осколков стекла и обломков дерева. Он падал всем своим весом точнехонько на боевика, оставленного у подъезда в засаде для подстраховки… Надо честно признать: с поставленной задачей боевик не справился, и мог бы услышать от товарищей много справедливых упреков… Но, как говорится, мертвые сраму не имут.

Алексей запрыгнул в машину и коротко скомандовал:

— Гони!

Деревянко дал по газам так, что колеса завизжали. Он вылетел с темного двора на улицу, на которой, к счастью, не было машин, и погнал, куда глаза глядят. Погони пока, кажется, не было.

Алексей наконец решился. Еще раз быстро глянув назад, бросил:

— Стой!

Они быстро поменялись местами, и вовремя: из двора, который они только что покинули, прямо под свет уличного фонаря выполз темно-серый БМВ. Преимущество в скорости было явно не за сослуживцами, поэтому оставалось только надеяться, что Упырь лучше преследователей знает ставропольские дворы и закоулки. Так и оказалось, но они еще долго петляли по городу, прежде чем получили передышку.