Глава 16

Слова гадалки, сказанные и ей, и Воронину, еще долго не шли у Марины из головы. Они и пугали ее донельзя, и интриговали, словно головоломка, которые она обожала решать. Кто этот белый человек, что принесет смерть графу? Что произойдет, что только прощение или гнев способны дать путь разрешения этого дела? Да и сама она… Цыганка предсказала Воронину, что Марина станет его судьбой и пройдет с ним рука об руку до конца дней. Значит, ей с самого начала было суждено стать его супругой, иного и быть не могло. А Загорский… Загорский был прекрасным моментом в ее жизни, который показал ей, какой обжигающей может быть страсть, какой опасной и одновременно сладкой и приятной.

Марина поделилась услышанными предсказаниями с Юленькой, и та ее выслушала внимательно, в отличие от графа, что отмахнулся тем же вечером от нее:

— Не стоит верить в шарлатанство. Это все лишь тонкая игра, ничего более. Что стоило узнать, что у хозяйки имения нет детей в течение долгого времени после свадьбы? Естественно, ей стоит сказать, что в итоге она все-таки станет матерью. Что хотят услышать юные девушки? Разумеется, что будут любимы и счастливы всю их дальнейшую жизнь.

— Но как насчет предсказания скорой смерти в моем окружении? — возразила ему Марина.

— Покажите мне хоть одного человека, у которого нет пожилого родственника, — улыбнулся Воронин. — Дальний или близкий, все едино. Конечно, в скором времени он непременно предстанет перед Богом, вот вам и предсказанная смерть.

— А предсказания вам? — не унималась Марина.

— Мне? Помилуй Бог, Марина Александровна, не трудно догадаться, что вы помолвлены (у вас на пальце кольцо). Я пришел за вами, значит, имею права жениха. Следовательно, можно сообщить мне, что вы будете моей супругой.

— Хорошо, а как она узнала, что я… что пока… — Марина запнулась, так как не могла подобрать слова, чтобы правильно выразить свою мысль и при этом не обидеть жениха.

— Что вы не любите меня? — грустно усмехнулся Анатоль. — Поверьте, это не нонсенс, когда невеста идет замуж без любви, скорее наоборот. Вы — не исключение из правил, Марина Александровна. Но довольно обсуждать эту шарлатанку и ее нелепые догадки. Лучше скажите мне, вы уже писали вашим родителям, что приняли мое предложение?

Далее они обсуждали предстоящее торжество по случаю обручения и намечали приличествующие этикету визиты к знакомым и родственникам. Тем не менее, несмотря на всю логику слов Воронина, Марина не могла отделаться от мыслей о предсказаниях давеча вечером, которые все витали и витали в ее голове. Она была благодарна Юленьке, что та хотя бы без какого-либо скептицизма выслушала ее страхи и сомнения.

— Конечно, мужчинам не понять этого, — вздохнула подруга. — Но, согласись, Анатоль Михайлович, все так объяснил с точки зрения рассудка, что с этим трудно поспорить. Трудно, но все-таки можно, потому что я вижу очень много белых пятен в его объяснении. Если не ошибаюсь, смерть только в твоем предсказании да Воронину. У остальных были довольно легкие предсказания о любви, деньгах, браках. И сколько угодно готова спорить о достоверности слов гадалки, потому что сама в них хочу верить.

Юленька так запальчиво проговорила последние слова, что Марина подалась к ней и взяла ее за руку в знак поддержки и согласия.

— Конечно, ma cherie, все будет так, как сказала цыганка, — улыбнулась она подруге. — Вы поедете на воды, ты поправишь здоровье, и, я уверена, после этого ты вернешься в столицу и обрадуешь нас своими новостями. А я буду непрестанно молиться за тебя, Жюли. Вот увидишь, Господь услышит наши с тобой молитвы.

— А я буду молиться и за тебя, ma bonne. За твое счастье. За то, чтобы наконец-то твое сердце успокоилось, и ты наконец-то обрела то, о чем мы так мечтали с тобой в Смольном, — обняла подругу Юленька. — Ты будешь непременно счастлива, я уверена в этом.

На второй день после гона гости разъехались из Киреевки, и в доме воцарилась непривычная уху тишина. Собирался в Петербург и Воронин. Во-первых, его ждала служба; во-вторых, он чувствовал себя обязанным посетить пансион M-m Lesarge в Москве, где проходила обучение его сестра.

— Я обязан сообщить ей лично новость о моей помолвке. Она единственная, кто остался у меня из ближайших родственников, посему я должен ехать в Москву.

— Почему она обучается в Москве, а не в Петербурге? — удивилась Марина. — Почему не Смольный?

— Я предпочел маленький пансион для сестры, потому что хотел, чтобы она смогла вырасти в почти семейной обстановке, чего была лишена с рождения. Там не такая строгая дисциплина, как в институте, и madam просто обожает своих воспитанниц, словно дочерей. И потом — в пансионе не так строго с посещениями, как в Смольном. Я думаю, это наилучший вариант для Катиш, — улыбнулся Воронин, упоминая имя сестры, и Марину поразила теплота, которая скользнула при этом в его голосе.

— Вижу, вы очень любите свою сестру.

— Очень, — честно признался Анатоль. — Я уже говорил, она — единственный мой ближайший родственник. К тому же по воле судьбы мне пришлось заменить ей родителей. Катиш — мой самый любимый человек на земле. Хотя нет — теперь уже две такие персоны в моей судьбе: Катиш и вы, Мари, — с этими словами он нежно привлек девушку к себе и легко коснулся губами ее губ.

Первой реакцией Марины было немедля сжать плотно губы. Но затем в ее голове промелькнула мысль, что Анатоль теперь имеет право на ее поцелуи, пусть и не сейчас, но впоследствии точно, поэтому ни к чему ей отталкивать его. Не разумнее ли уступить и начать постепенно привыкать к его близости?

Поцелуй мужчины был нежен и приятен. Его губы так легко касались ее губ, что Марина невольно стала сама отвечать ему, что удивило не только Воронина, но и ее саму. Осознав сей факт, она быстро отстранилась от него, краснея от лба до начала выреза ее платья.

— Боже мой! — воскликнула она взволнованно. — Я не знаю сама, что произошло со мной. Я…

— Не стоит, — Анатоль ласково прервал ее речь. — Я ничуть не осуждаю вас, поверьте. Я даже рад, что я вам так приятен. Это означает лишь одно — наш брак будет не так уж и безрадостен, как я полагал вначале.

Он поднес ее ладонь к губам и поцеловал ее тыльную сторону, что вызвало легкий трепет в душе Марины.

— Я вынужден удалиться, Марина Александровна. Поверьте, я с удовольствием остался бы тут, в этом дивном саду, с вами, но, к сожалению, мои дела требуют, чтобы я оставил вас, — он поднялся со скамьи беседки, где они сидели вдвоем, и, глядя на Марину сверху вниз, добавил. — Обещаю, что поспешу разделаться со своими обязанностями как можно скорее, чтобы снова иметь удовольствие видеть вас. Я планирую вернуться в Петербург в конце следующей недели. Вы уже покинете Киреевку и будете у тетушки, я правильно полагаю?

— Да, вы правы. Арсеньевы скоро уезжают. Поэтому по возвращении вы найдете меня на Морской.

— С вашего позволения, Марина Александровна, — Воронин в последний раз приложился к ее руке и пошел прочь из беседки. Повинуясь порыву, Марина вдруг подскочила и окликнула его:

— Анатоль Михайлович!

Он обернулся к ней, и она быстро, чтобы не передумать, проговорила:

— Счастливого пути. Езжайте с Богом! Буду ждать вашего возвращения…

Анатоль задорно улыбнулся ей в ответ, взмахнул рукой в прощальном жесте и продолжил путь к дому, где согласно принятым правилам он должен попрощаться с хозяевами дома.

Марина же прислонилась к перилам беседки и задумчиво смотрела ему вслед. Что происходит с ней? Ужели она поцеловала графа? Ужели ее глупое сердце впустило в себя приязнь к другому мужчине?

Марина задумалась. Нельзя было отрицать, что ей весьма приятен Анатоль. Ей импонировало в нем многое: и его внешность, и его поведение, и его характер. Хотя признаться, она видела лишь одну сторону его натуры, ту, которая ей была показана, но, вспоминая слова старой цыганки об Анатоле, она не могла не согласиться с ней.