— Оружием можно восхищаться?

— Есть прекрасное оружие, такое прекрасное, что его хочется взять и обнять. Я конструктор и забочусь обо всем. Худшее из оружия может иметь минимум здравого смысла. Конструктор — он не изобретает, он творит.

— У вас есть семья?

— Моя жена умерла 15 лет назад. У меня было две дочери и сын. Одна из моих дочерей погибла в аварии. Другая дочь и сын живут не со мной. Я живу один.

— Симонов и Токарев, великие советские конструкторы, прожили, как вы сказали, за девяносто. Вам осталось перешагнуть столетие…

— Они не воевали. Это была ужасная война для нашего народа и она оставила рубцы. А их у меня несколько. У каждого своя судьба.

Свое интервью в аргентинской газете Михаил Тимофеевич прочтет уже дома, после того как переводчик «Ижмаша» В. С. Вавилова переведет его. Ну а он продолжал вести дневник своих наблюдений.

«22 октября 1991 года. С утра начал укладывать вещи. Ночью была сильная гроза. Сейчас 12, идет дождь, на улице плюс 19. Вечером был долгий разговор с главным инженером Тульского оружейного завода Кузнецовым Виктором Георгиевичем в присутствии Н. А. Безбородова и Новохатко Энгельса Ивановича.

23 октября. Погода солнечная, до обеда был в номере. После обеда с В. М. Мартыновым ходили в сквер, чтобы сделать несколько фотоснимков. Завтра утром в 8.00 к самолету Ил-62 и домой.

24 октября. Погода хорошая. В 14.20 мы в самолете на тех же местах. В 14.45 мы летим выше облаков, удаляемся в сторону океана к Африке. В 20.45 пролетаем экватор. Отметили. В 20.15 за бортом совсем темно. В 21.50 снижение, 22.15 — луна, сверху в облаках справа — гроза. 22.30 — огни Конакри справа. Заправка и взлет в 1.30. Ночь и утро летим над сплошными облаками, сверху чистое, звездное небо. В Москву прилетаем по плану в 10.30».

Калашников с проблемами, но все же доставил тогда на родину свои знатные подарки — восемь образцов аргентинских пистолетов и патроны к ним. Как рассказывал, привез этот арсенал домой, долго прятал в сейфе, потом, в конце концов, направил в музеи.

Во второй половине 1990 года на Западе заговорили о советском оружейном мастере. К нему стали проявлять огромный интерес как в нашей стране, так и за рубежом. Впору было говорить о подлинном триумфе популярности и всемирной славе, которые неожиданно снизошли на Калашникова и его семью. О нем печатали самые разные статьи, ему посвящали целые телепередачи. Российские и иностранные журналисты буквально преследовали именитого оружейника, не оставляя его в покое ни днем ни ночью. Любопытный люд ходил за Калашниковым буквально по пятам, чтобы познакомиться или сфотографироваться с живой легендой.

«Казалось, что меня словно выпустили из подземелья на свет!» — так описывал он эту перемену.

Калашникова стали приглашать к себе руководители иностранных фирм, научных институтов и национальных музеев. Правительственные мужи и президенты желали встретиться с уникальным самородком, ученые и политики мечтали подружиться с ним. И поскольку зарубежные корреспонденты уже достаточно много рассказали о М. Т. Калашникове, на родине ничего не оставалось делать, как частично снять с его персоны тогу секретности. А коль так, то вскоре Калашников становится коммивояжером на многих зарубежных выставках вооружения и военной техники. Вначале — представителем своего завода «Ижмаш», потом — государственной компании «Росвооружение» и, наконец, федерального государственного унитарного предприятия «Рособоронэкспорт» в составе государственной корпорации «Ростехнологии».

В конце 1991 года, когда страна жила в совершенно ином правовом измерении, началась подготовка второго визита Калашникова в США. Несмотря на финансовые ограничения (бюджет на командирование в Смитсоновском институте был упразднен в 1990 году), Изелл, как очень настойчивый человек и страстно желавший приезда Михтима в США, приобрел для Калашникова, его дочери Елены и переводчика Александра Морозова авиационные билеты бизнес-класса. Он подключил несколько американских спортивных клубов, которые спонсировали жилье, питание и передвижение делегации по США в период с 19 апреля по 1 мая 1992 года. Приглашающей стороной выступил глава фирмы «Штурм, Рюгер и Ко., Инк.» Уильям Билл Рюгер из Аризоны, организатором визита был Майкл Буссард.

Изелл отправил в Ижевск Калашникову телеграмму, в которой сообщил, что руководство фирмы «Штурм-Рюгер» (производящей винтовки и пистолеты «Рюгер») планирует провести торжества по случаю 75-летия основателя Билла Рюгера, конструктора и бизнесмена. Приглашены Стоунер и Узиел Гал (конструктор пистолета-пулемета «Узи»). Встреча запланирована в музее Винчестера в городе Коуди, штат Вайоминг. Изелл известил М. Т. Калашникова, что руководство «Рюгера» поручило ему выяснить, будет ли господин Калашников их гостем на этом мероприятии с последующим посещением завода ручного оружия в г. Прескотте, штат Аризона.

«Если Вы сможете приехать в США по этому случаю, я также приеду, чтобы повстречаться с моим другом Михаилом, — писал в те дни Изелл. — Это будет историческое событие, во время которого Вы сможете встретиться с выдающимися людьми американской стрелковой промышленности».

Изелл информировал, что французское телевидение обратилось к нему за помощью в организации документальной видеопередачи об истории автомата Калашникова. По данному вопросу они ведут переговоры с советским радио и телевидением.

22 апреля 1992 года в газете «Прескотт курьер» была опубликована статья Стива Ли «Русские и американские оружейные эксперты впервые встретились»:

«Двое конструкторов-оружейников, которые имели большое влияние на разработки стрелкового оружия в последние 45 лет, впервые встретились в Прескотте (экзотический ковбойский город).

Уильям Рюгер, один из основателей “Штурм, Рюгер и Ко”, принял доктора Михаила Калашникова, конструктора известного автомата АК-47, на своем заводе вблизи аэропорта. Калашников и его коллега по работе Валерий Шилин, заместитель директора департамента внешнеэкономических связей, посещают Рюгера в ходе своей поездки с целью увеличения коммерческих продаж стрелкового оружия. Рюгер и Калашников говорят, что они изучали и восхищались работой друг друга на протяжении десятилетий, но ни разу до этой поездки не встречались.

Шилин подарил Рюгеру картину, изображающую классическую русскую православную икону Деву Марию и ребенка Иисуса Христа. По иронии судьбы холст ранее был использован для портрета бывшего советского лидера К. У. Черненко. Валерий Шилин находчиво заметил, что картина означает кончину советской системы и возрождение традиционной русской культуры и религии».

М. Т. Калашников:

«Идея с картиной принадлежала Шилину. Я до последнего момента не знал о том, в каком стиле она была сделана. И, конечно, считаю этот факт нелицеприятным. Не надо стрелять в прошлое, каким бы оно ни было.

Помнится, интересный случай произошел во время нашей экскурсии по заводу в Прескотте. Когда мы проходили по цехам, рабочие с большим любопытством и удивлением смотрели на меня, на золотые звезды на моем пиджаке, подходили пожать мне руку, выразить свою радость от возможности встретить “такого знаменитого человека”. У кого-то из них нашелся фотоаппарат, и они стали просить меня сфотографироваться с ними на память. Глядя на все это, один из менеджеров, сопровождавших нас, сказал: “Вы знаете, господин Калашников, на прошлой неделе у нас была очень известная актриса, звезда Голливуда, так наши работники ее так не встречали, как вас! И не фотографировались с ней, как с вами! Похоже, вы у нас более популярная личность, чем звезда Голливуда!”».

Когда Калашникова спросили корреспонденты американской газеты «Прескотт курьер», какое оружие всех времен является его наиболее любимым, он ответил, что «в молодости любил винтовку Гаранда, сделанную в США во время Второй мировой войны, известную как винтовка М1».

Наиболее полно о своих впечатлениях по поводу той исторической поездки Калашников изложил в августе 1992 года в своем письме Биллу Рюгеру: