16 сентября суд под председательством федерального окружного судьи Мортимера Байерса отклонил просьбу Донована о месячной отсрочке слушаний. Дали всего десять дней, за которые ознакомиться со всеми подробностями дела полковнику Абелю было физически нереально. Скорость для американских судов необычная. Байерс спешил, что выяснилось позже, только из-за Вика. Свидетель был в таком тяжелейшем состоянии, что у спецслужб возникли сомнения, дотянет ли он до начала процесса.

Из шестидесяти девяти свидетелей обвинения 32 — сотрудники ФБР, основные надежды на Хейханена. И Донован снова прислушался к совету Абеля. Выбил, несмотря на сопротивление суда, разрешение на встречу с Виком. Она проходила в комнате, набитой сотрудниками ФБР. Линия поведения, единственно возможная, была выбрана руководителями этого ведомства верная. Хейханена заставили затвердить несколько английских фраз, основной из которых стала: «До суда с вами говорить ни о чем не буду». И все же адвокаты полковника нервы Вика потрепали.

В 38 лет выглядел стариком. Большая лысина, оставшиеся волосы выкрашены в цвет чернее черного. Усы и брови — тоже черные. Лицо пытался закрыть очками — и они черные. Полный, неряшливо и безвкусно одетый — таким «главный козырь обвинения» Рейно Хейханен, он же Вик или Юджин Маки, появился в зале в первый день процесса.

Внешне не вызывал никакой симпатии. Антипатия усилилась, когда свидетель раскрыл рот. Его акцент и безграмотный английский невольно пробуждали раздражение.

Вик преподнес суду отрепетированную вместе с ЦРУ историю. Он финн, а не карел, как значилось в советском паспорте. Хейханен вызвал улыбку у сидевших в зале сотрудников спецслужб: «После войны меня мобилизовали на разведывательную работу». Мобилизовать на разведработу — забавно. Такой фразе в ЦРУ его явно не учили. В 1948-м его переправляют в Финляндию под именем американского гражданина Юджина Маки. По чекистской легенде, вкалывал в Финляндии сначала как кузнец, потом как автомеханик. Однако в этой стране ни разу не голосовал и в финской армии никогда не служил.

Как-то, по утверждению Хейханена, которому, по крайней мере у меня, нет оснований не верить, «полковник привел на Фултон-стрит, где вручил коротковолновый радиопередатчик новой усовершенствованной конструкции (об этом в отечественных материалах ни слова. — Н. Д.) и фотопринадлежности». Фатальная ошибка Вильяма Генриховича Фишера и привела к разоблачению.

Хейханен говорил путано. Перескакивал с одной тему на другую. Выручал и направлял на нужную суду дорожку прокурор Томпкинс. Его вопросы были явно наводящими. Подобные «leading questions» по законам США запрещены, но судья Байерс с отрепетированным постоянством отклонял протесты адвоката Донована. Вик, на счастье Абеля, не помнил точных дат встреч, фамилий, географических названий. Но среди 220 заданных вопросов было немало и тех, что умело подготовило обвинение. В книге генерала Тишкова, изданной пусть и сравнительно небольшим тиражом, зато почти сразу же после возвращения Абеля, они признаются непрофессиональными. Да, конечно, вопросы — наводящие. Однако назвать их бесполезными не решусь. Затверженные ответы Хейханен с трудом, но выдавливал. На большее был умственно неспособен. Лепетал на своем наречии о применявшейся советским резидентом технике. Вспоминал оперативные эпизоды, связанные с Абелем. Всячески себя выгораживал. Но это от него и требовалось. По третьему пункту обвинения — нелегальный въезд и проживание в США — доказательств против полковника набиралось с лихвой. А остальное было уже во власти Байерса, еще того мракобеса, предлагавшего в свое время ставить на руках иностранцев, живущих в США и не принявших американского гражданства, специальное клеймо.

Вик пытался представить свой переход на чужую сторону как веление проснувшейся совести, нежелание работать на Советы. Все было банальнее — сгубила пьянка. Как такой человек попал в разведку? Все время задаю себе этот вопрос, который можно тоже посчитать наводящим. Неужели действительно «морально разложился» лишь в США?

Донован слабостями Хейханена воспользовался блестяще. После десяти дней слушаний он выступил 2 октября 1957 года с потрясающей речью. Предатель был изничтожен. Не могу отказать себе в удовольствии привести небольшой отрывок из пламенной отповеди: «Хейханен по любой оценке ренегат. Первоначально велись разговоры о том, что он — человек, который, цитирую, “перешел на Запад”. И может создаться впечатление, что это высокоидейный человек, который в конце концов “избрал свободу” и тому подобное. Нет, вы видели, вы поняли, что это за человек. Бездельник, ренегат, лжец, вор. Профессиональный обманщик. А теперь, как вам известно и как он показал, ему платит наше правительство. Оценивая показания этого свидетеля, постоянно задавайте себе следующий вопрос: говорит он правду или ложь, при этом, возможно, настолько серьезную ложь, что она может спасти его собственную шкуру.

Как вы знаете, этого человека “вели” — я именно хочу сказать “вели по сотням страниц показаний его деятельности”. Рассказанное им можно справедливо назвать хорошо отрепетированной историей. В двух случаях его спросили: “Зачем вы прибыли в Америку?” Он ответил: “Я прибыл в Америку, чтобы помочь Марку в шпионской деятельности”. В другом случае его спросили: “Какого рода информацию вы пытались добыть?” Его ответ, фактически совпадающий с формулировкой из сборника наших законов, гласил, что это была информация, “затрагивающая национальную безопасность США”. За исключением этих двух тончайших нитей, представленным самым жалким из свидетелей, которые когда-либо выступали в суде…, в деле нет никаких доказательств, говорящих о передаче информации, затрагивающей национальную безопасность и секреты в области атомной энергии. Да, таких доказательств в деле нет. Однако именно на основе именно этих доказательств вам предлагают послать человека, возможно, на смерть».

Привожу эту цитату для того, чтобы читатель понял, насколько точно расставил все точки в истории предательства адвокат. И, тоже немаловажно, как серьезны, иным словом смертельны, могли стать последствия предательства. Здесь Донован «потоптался» одновременно на самом сильном и наиболее слабом пункте обвинения. Он добился своего. Свидетельства Вика были восприняты именно как показания обреченного на презрение «ренегата».

Как выяснилось, Хейханен был обречен не на одно лишь презрение, но и на смерть тоже: погиб в феврале 1964-го. Был пьян, и его машину раздавил огромный грузовик-трейлер. СВР категорически отрицает причастность Службы к смерти Вика. И сколько я ни расспрашивал людей разных, все подтверждали одну и ту же версию — рук марать не стали. Да и не было уже ко второй половине 1960-х подразделения, каравшего предателей. Склонен верить, что меня не обманывают. Жил Хейханен в районе бедном. Американцы, не очень-то любящие возню с такими, как он, ограничились назначением скромного пособия. Ни к какой работе окончательно спившийся Вик оказался неспособен. Смерть в автокатастрофе видится логическим концом бессмысленно-пьяной жизни.

Но не верится и в другие рассказы — мол, Хейханена хлопнули сами американцы. Надоел, да и постоянно подкармливать пьяницу накладно. Судьба Вика типична для предателя: выдача своих, суд, высасывание всего, что только можно, чужими спецслужбами, денежные подачки, чтобы хватало на жизнь и виски, и полное забвение, ненужность… Алкоголик Хейханен прошел этот путь даже быстрее, чем можно было представить.

И все же смерть Хейханена загадочна, так как есть и третий вариант. Жил он в Нью-Гемпшире, погиб 17 февраля 1964-го, но ни единого визуального свидетельства о его кончине, кроме сообщений в печати, нет. На дороге, где, как писали газеты, и произошла смертельная авария, как раз 17 февраля не зафиксировано никаких происшествий. Следов аварии в указанной точке не обнаружено. Неужели их спецслужбы, обозначив смерть Вика, таким вот образом увели его от ответственности за предательство? Перевезли в другой штат? Изменили внешность? Дали шанс без страха присасываться к бутылке в новом обличье и под новой фамилией?