В массивном гранитном здании библиотеки Ленокс в Нью-Йорке можно найти картину богемского художника Вацлава Брожека «Рудольф и Алхимик». Центральная ее фигура — алхимик, изображенный в виде высокого лысого старика с длинной седой бородой, заостряющейся книзу, и облаченного в ниспадающую робу, подпоясанную широким кушаком. Он стоит спиной к алхимическому горну, пристроенному к одной из каменных стен рядом с узким глубоким окном, из которого льется слабый призрачный свет, выхватывающий из сумрака строгую обстановку комнаты. Слева наковальня, справа — перегонный куб, водруженный на небольшую печь, а также различные алхимические аппараты и глобус звездного неба. По полу в беспорядке разбросаны книги и пожелтевшие от времени манускрипты. В левой руке алхимика — щипцы. Он смотрит в глаза императору и протягивает ему треснувший тигель, на дне которого — крупицы золота, полученные путем трансмутации.

Рудольф, в императорском облачении, восседает на троне, закинув ногу на ногу. Он смотрит на тигель, но лицо его бесстрастно, — оно не выражает ни интереса, ни восхищения. Вокруг столпилось несколько женщин и мужчин, по левую руку от него стоит знатная дама, с любопытством склонившаяся вперед, за его спиной — четверо юношей и девушка; в дальнем углу застыли еще три человека, увлеченные обсуждением некоего естественнонаучного предмета. В глубине комнаты можно заметить слугу с собакой. Придворные одеты в камзолы, узкие штаны, обуты в туфли на высоких каблуках, подпоясаны шпагами. На дамах платья в соответствии с модой XVI столетия.

Описание этой картины, открывающее повествование, было сделано мною для того, чтобы лучше представить исторический антураж событий, о которых пойдет далее речь, дабы читатель представлял себе, какая атмосфера царила при дворе Рудольфа II, императора Германии.

Характеры людей, равно как и описания мест и событий, не отступают от исторической правды, однако в некоторых случаях автор дал свободу своей фантазии, чтобы скрасить монотонность исторических фактов.

Во времена правления королевы Елизаветы Английской в Мортлейке, на берегах Темзы, жил просвещенный человек по имени Джон Ди, которого все звали доктором Ди. Мы впервые встречаем его, когда ему уже около пятидесяти шести лет. В Англии он приобрел репутацию известного ученого, астролога, алхимика и некроманта. В юности он был прилежным студиозусом — сначала в колледже Святого Иоанна в Кембридже, а затем в колледже Троицы, где восемнадцать часов в сутки он посвящал занятиям, четыре — сну, и лишь около двух часов тратил на забавы и праздность, каковые в случае их умеренности не наносят вреда здоровью и не способны поколебать научных устремлений. Когда ему исполнилось двадцать, он посетил Бельгию, чтобы в Университете Лувена глубже изучить свои любимые предметы — математику и астрономию, — а также приобрести бывшие для того времени в новинку астрономические инструменты и приборы. Позже он в Реймсском колледже в Париже читал лекции по Евклиду, которые неизменно собирали большую аудиторию и проходили с огромным успехом.

Возвратившись в Мортлейк, Ди рьяно принялся за научную работу, организовав у себя дома астрономическую обсерваторию и химическую лабораторию; собрав немало алхимических установок, а также создав музей диковин естественной истории и библиотеку, включавшую в себя множество редких манускриптов и увесистых инкунабул, посвященных предметам его изысканий. Он впервые серьезно заявил о себе, написав исчерпывающее предисловие к блестящему переводу Евклида, сделанному сэром Генри Биллингсли, а также предложив поправки к грегорианскому календарю, впоследствии одобренные в ученом мире. В числе прочего он так преуспел в математике, что заслужил титул «Nobilis Mathematicus» («Прославленный Математик»).

В ущерб своей репутации среди потомков этот человек, обладавший поразительными интеллектуальными способностями, нередко позволял своему воображению возобладать над строгим научным знанием и принимал на веру многие заблуждения своего века. Он применял свои астрономические изыскания для составления предсказаний, неустанно работал с горном, перегонным кубом и химическими субстанциями в надежде открыть Универсальный Растворитель и Философский Камень, трансмутирующий свинец в золото, его философия смешивалась с тайным учением каббалы, теософией и черной магией [2]. Даже к его религиозным убеждениям примешивались доктрины спиритизма и теургической практики. Когда он не был поглощен написанием математических трактатов в библиотеке или работой с секстантом и астролябией в обсерватории, то занимался изготовлением амулетов и талисманов, принимая у себя клиентов самых разных сословий — от крестьян до членов королевских семей, что стекались к его дому в надежде узнать свою судьбу, составить гороскопы, выяснить с помощью магического искусства, какие дни для них благоприятны, а какие — нет, и получить возможность спланировать все свои начинания — большие и малые — с учетом воли звезд. За эти услуги легковерные его посетители расставались с немалым числом серебряных и золотых монет, которых, однако, едва ли хватало на покрытие расходов доктора Ди. Он был тем, кто…

Как и всех образованных людей в Средние века, доктора Ди подозревали в дружбе со злыми духами и демонами, и потому соседи и враги почитали его опасным человеком. Его репутация черного мага не раз приводила к тому, что у алхимика возникали проблемы с законом; при королеве Марии он был обвинен в ереси и наведении порчи на принцессу Елизавету, за что был брошен в темницу. Его сокамерника приговорили к медленной смерти на костре, но суд оправдал Ди, и алхимик через некоторое время был отпущен на свободу. Перед восшествием Елизаветы на престол герцог Лестер лично консультировался с Ди относительно выбора наиболее подходящего дня для ее коронации. Сделанное предсказание снискало ученому доброе расположение юной королевы, а позже она стала одной из его постоянных клиенток. Она приглашала его ко двору для бесед и консультаций, а также сама посещала его скромную обитель и, будучи обычно весьма экономной и даже скупой, нередко подтверждала свою благосклонность золотом. В то время доктор Ди был привлекательным юношей, высоким и стройным, с очень светлыми волосами и румяным лицом, украшенным длинной заостренной бородой, которая с возрастом стала снежно-белой. Возможно, королева-девственница ценила его общество не только благодаря его эрудиции и знаниям, но также и просто потому, что питала к нему искреннюю симпатию.

Однажды Елизавета пригласила Ди в Гринвич, где снизошла до того, чтобы стать его ученицей. Незадолго до этого он опубликовал книгу под названием «Monas Hieroglyphica» (Антверпен, 1564), которую посвятил императору Максимилиану II, и совершил долгое путешествие в Пресбург, в Венгрию, чтобы лично вручить экземпляр книги императору [3]. По приказу Елизаветы Ди за три дня своего визита в королевскую резиденцию должен был раскрыть ей секреты и тайны, заключенные в этом выдающемся труде. Елизавета считала, что, разгадав смысл метафорического языка, которым была написана книга и который мог показаться непосвященному абсурдным и нелепым, она постигнет доселе никому неведомые интеллектуальные истины.