Болело ухо, болели плечо и ребра, ныла, кажется, каждая косточка и очень хотелось есть. Но из доступной еды была разве что устрашающего вида поганка, нагло усевшаяся на соседний корень.

Итак, можно, конечно, попытаться найти достоинство и в таком существовании, но лучше подумать, как вернуть себе прежнюю жизнь. Для этого надо разыскать Элию. А значит…

Додумать Брюс не успел, потому что его сначала ласково погладили, а потом потянули за лодыжку. Брюс машинально дернул ногу к себе. В ответ его так же резко рванули обратно, одним рывком затащив под корень.

Едва не заорав, Брюс ухватился обеими руками за древесный изгиб и только тогда обернулся.

«По нашему лесу далеко не уйдешь…» — зловеще пообещал Бородач. Где он таскается со своим топором, когда так нужен?!

То, что держало Брюса за ногу, сильно походило на пугало, которые сооружают крестьяне из подручного хлама — из сучьев, плюща, лозы и глины. Вот только крестьяне не наделяют свои творения такими длинными щупальцами. Да и вообще их создания гораздо менее активны!

Брюс изо всех сил лягнул свободной ногой по тонкому жгуту, что обернулся вокруг лодыжки. Спружинило и слегка хрустнуло. Кажется, его собственная кость. Во всяком случае стало больно. Или это от того, что его вновь потащили назад?

Опасно затрещал корень, выгибаясь. Брюс ругнулся и попытался перехватить поближе к комлю. Этого мгновения хватило, чтобы тварь сдернула добычу со спасительного якоря и поволокла к себе.

Брюс попытался нашарить на поясе нож, но когда тебя волокут по земле, да и куртка задирается на голову, трудно совершать даже простые действия.

Туша, воняющая болотным газом и падалью, подмяла Брюса под себя. Она была неожиданно легкая, но очень костистая… то есть ветвистая. Десятки сучьев немедленно впились в пленника, как штыки. Он зажмурился, потому что мелкие ветки секли по глазам, но все же нащупал бесполезный уже нож и…

Тут тварь болезненно зашипела и отпустила Брюса, внезапно отвалившись в сторону.

С небес рухнул дождь. Тяжелые, словно свинцовые капли с силой прошивали кроны деревьев насквозь, разрывая крупные листья в лохмотья. Брюс охнул, когда ему в лоб словно ледяной гвоздь всадили, и откатился под вымоину под корнями, кажется, прямо туда, куда уползла скулящая тварь. Она первая почуяла, что дождь непростой.

Водяной маг решил одним махом прощупать всю доступную ему территорию. Грязные ручейки побежали по кавернам, унося сведения о том, где затаился беглец.

Под корнями не спастись.

Брюс выполз из укрытия и, хромая, заковылял по лесу. Дождь падал с неба сплошной стеной, мешая видеть. Истрепанные кроны не давали и иллюзии защиты.

— …там! — невнятный возглас послышался даже за непрекращающейся глухой дробью, что выбивали капли.

Охотники были рядом.

«Да что же это такое?» — в отчаянии взвыл Брюс, вновь падая в слякоть. То ли судьба решила исполнять его дурацкое пожелание столько раз, сколько он сгоряча задумал, то ли просто забавлялась.

— Сюда! — Шлепанье шагов, сдавленная ругань. Кто-то с шумом шлепнулся, поскользнувшись.

Брюс вжался в землю, мечтая слиться с ней или превратиться в амфибию. Чтобы уметь дышать грязной водой со взвесью песка и травы.

— Ну? — нетерпеливо осведомились рядом хрипловатым голосом и явно тоном старшего. — Чего молчишь? Куда теперь?

— Да не видно, — ответили после неуверенной паузы.

— Чего не видно?

— Ничего не видно. Как Клаур упал, он чашку толкнул… Она и выплеснулась немного…

— Что выплеснулось?

— Да вода же! Которую маг в чашку налил. Выплеснулась…

— Вот дурень косорукий!

— Так это Клаур…

— А чего я? Скользко!

— Иди уже! Под ноги смотри… Здесь где-то мы его в последний раз засекли… Вот ведь дурни, из-за вас с меня госпожа баронесса шкуру спустит. И маги эти… Да набулькай же еще воды в чашку, пока дождь, чтобы незаметно! Вот ведь связался…

Брюс приподнял голову, лишь когда голоса перестали слышаться за шумом дождя. В стеклянистом сумраке силуэты, мелькавшие между стволов, размывались и таяли, как акварельные.

Пронесло?

Маг не полез в мокрый лес. К счастью. В чащу послали подмогу из замка, вооруженную подручными средствами. Наверняка их много. Наверняка у мага все силы ушли на снаряжение этих охотников и на эту тучу над лесом. Наверняка…

Брюс даже не стал додумывать все преимущества создавшегося положения. Все равно недостатки перевешивали. Просто вскочил с места и понесся через чащу, уклоняясь от хлестких ветвей и стараясь не споткнуться.

В какой-то момент дождь кончился. То есть он все еще шел, но уже у Брюса за спиной. На весь лес зачарованной тучи не хватило. Мельком задрав голову, Брюс успел рассмотреть, что в брюхе тучи образовалась дыра, и сейчас она сильно напоминает все истончающийся бублик.

Как волк, Брюс оказался в кольце загонщиков, за красными флажками, но охотники об этом не подозревали. Им, похоже, даже в голову не пришло, что Брюс вернется к таверне. Иначе они оставили бы здесь хоть кого-то.

…Одиноко понурилась оборвавшая привязь лошадка у измятых кустов. Утоптанная дорога была буквально взрыта и исковеркана копытами и колесами. Из зарослей стрелохвата торчало не меньше двух десятков охвостий стрел, похвально вонзившихся почти в одну точку.

Паренька с самострелом нигде видно не было, как и птиц.

А в таверне кроме трактирщика оказался лишь все тот же бледный тип в безрукавке. Брюс рассмотрел их обоих, заглянув в окна снаружи.

— …не моя лошадь, — возмущался обладатель безрукавки. — У меня мерин был, а это кобыла!

— Ну так ждите, когда они вернутся и приведут вашего мерина. — Трактирщик поднял глаза на стук двери.

И переменился в лице. Его собеседник тоже, как только обернулся.

Наверное, Брюс был страшен и великолепен. Хотелось бы надеяться. Дождь, конечно, изрядно ополоснул его по пути, но все же… Ведь на просто изгвазданного грязью человека не станут таращиться с таким ужасом?

— Зачем ты солгал, трактирщик? — грозно осведомился Брюс, наступая на притихшую парочку.

К чести трактирщика, он почти сразу же взял себя в руки. Наверное, жизнь в придорожном трактире закаляет.

— Солгал? — Руки его потянулись куда-то под стойку.

Брюс выразительно покачал головой, выставив и скрючив перед собой замерзшие и оттого синевато-белые пальцы. При некоторой фантазии сойдет и за характерный жест некроманта. Жаль, ногти не загибаются, а просто грязные.

— Ты же знал, что девушка ушла отсюда живая и здоровая… Сидеть! — прикрикнул Брюс на попытавшегося уползти безрукавочника. Тот мгновенно сник.

— Какая девушка… Ах, та девушка! — Трактирщик верно оценил Брюсову гримасу и решил спрямить разговор. — Но я не думал, что речь идет именно о… Хорошо, — сдался он, невероятно чутко определяя, куда именно стоит уводить беседу. — Хорошо, я солгал, потому что мне нет дела до ваших сложностей. Я просто трактирщик. А как свяжешься с магами или аристократами, так шишки посыплются только на твою голову. Итак, небось, клиентов на месяц вперед распугали, все зверье разогнали и нежить растревожили… И мальчишка мой невесть куда ускакал. — В сердцах трактирщик сплюнул на пол.

— Ты знаком с этим… Бряком?

— Ну… Заходил он пару раз.

— Куда он мог увести ее?

Собеседник колебался всего лишь мгновение и все же рискнул:

— Не знаю.

— Трактирщик, — сипло заговорил Брюс (голос пропадал от холода, но вышло весьма зловеще и драматично), — ты уже понял, что я не просто проезжий… Тебя не страшит, что я встряхну твою будку на ножках и обрушу ее? Или, может быть, мне снятьтвой защитный круг? И поставить манокдля всей окрестной нежити?

— Не пугайте меня, юноша, — раздраженно отмахнулся трактирщик. — Там, куда вы рветесь, есть некроты посильнее промокшего сопляка. Вот с ними мне меньше всего хочется связываться.

— Я здесь, а они где-то там, — решил Брюс пропустить «сопляка» мимо ушей.

— А еще неподалеку — господин маг и куча стражи из баронского замка. Уж не знаю, чем вы так допекли их.