— Заметь, не просто «Дает теща», а еще и «Шумит роща»! Это было художественно и со смыслом. Я сам придумал. А теперь номер выйдет с этой твоей пошлятиной, грязными намеками на инцест. Между прочим, моя мама из-за твоего извращенского зага вчера весь вечер была в шоке и вынуждена была принимать успокоительное. А это не полезно! Я, пожалуй, в выходных данных журнала введу новую строчку: «Автор всех непристойных намеков — Манана Лядски».

«Блин, как неудачно! — думаю я. — Он сам придумал!»

— Ладно, один раз — не ять! — заявляет Айрапет. — На первый раз прощаю, но чтобы дальше — не самовольничать! Теперь твои, с позволения сказать, заявки…

С этими словами босс, прямо на моих изумленных глазах, достает мой любовно оформленный листок с заявками… из урны возле своего стола:

— Чаевые, значит, приветствуются? — ехидно начинает он, и добра я уже не жду. — Шутки, значит, шутим? Ну-ну! На чай я тебе дам, даже не сомневайся! А потом догоню и еще дам! Мне симпатичен твой подход. А особенно — твоя просто беспрецендентная самоуверенность! Знаешь, я даже закурю от полноты чувств! Хотя уже год, как бросил! Знай: это ты меня довела до срыва своими заявками! — Айрапет достает из изящного золотого портсигара с каким-то (видимо, дарственным) тиснением кубинскую сигариллу Cohiba (10 баксов за штуку, если родная!). Кстати, во всем здании ЖП курить в кабинете позволено только нашему. Говорят, даже сам издатель, владелец нашего Издательского Дома, себе не позволяет. Уважает пожарников. А по поводу Айрапета пожарная служба была вынуждена издать отдельный циркуляр, мне Ритка рассказывала. Айрапет закидал владельца докладными, что, дескать, курение в кабинете необходимо ему для поддержания творческого процесса. Мол, у него в кабинете периодически гостят в интересах журнала всякие селебритиз, с которыми ему нужно непременно перекурить в целях достижения необходимых ЖП договоренностей.

По кабинету расплывается ядовитый сигарный дым. Я громко чихаю. Не нарочно.

— Вот-вот! — радуется Айрапет. — Чихнула! Значит, я прав! Как всегда, впрочем. Итак, больше всего меня умиляет твоя наглость. Людмила Марковна несомненно сразу все бросит и расскажет тебе, Манане Лядски, как она пьет, курит и выражается. А потом, я думаю, перезвонит прямо мне и официально поблагодарит наш журнал за столь содержательное интервью. Плющенко, надо полагать, как на духу перечислит тебе всех тех, кого ему довелось трахнуть на сборах и соревнованиях. И завизирует свои откровения для печати, это уж как пить дать! Но начать я тебе советую все же с Алсу. А что: ты позвони прямо в пресс-службу Лукойла, позови к телефону ее папу и расспроси во всех подробностях, как его дочура Алсушка срывала с себя семейную паранджу. И во сколько лимонов это встало ее папику, ха-ха-ха!

Судя по довольному выражению лица, Айрапету крайне нравится надо мной издеваться. Ну и пусть тешится «наше все», лишь бы не плакало. Но, боюсь, в итоге своего монолога «наше все» таки разрыдается. Вон, уже на крик переходит:

— В общем, у меня нет слов! Я тихо бледнею, дорогая редакция, перед вашим творческим подходом! Заметь, я даже не берусь представить, как польщен будет Роман Аркадьевич, а также Прохоров, Дерипаска и иже с ними, когда узнают, что они, по твоему мнению, идеальные «вторые сапоги» в пару к зечке из Магадана! Нет, если у тебя какие-то далеко идущие мысли, ты можешь… Но не у меня! Иди вон в орган КПРФ или где там еще берутся судить, кому самое место в Магадане. Короче, из всего того, не побоюсь этого слова, говна, что ты написала, можно выкопать только две рациональные, извиняюсь, какашки. Ну, ладно, три. И не какашки, а персоны. Записывай, политический аналитик ты мой!

Послушно открываю свой ежедневничек. На его последней странице в затейливых виньеточках красуются надписи «Fuck you!» (перевода не требуется) и «Easy come, easy go!» («Что легко пришло, то легко терять!»). Это я, по принципу японских служащих, вымещаю «на задках» своего органайзера весь негатив, навеянный мне начальством. Ведь у нас в редакции, в отличие от токийских офисов, не предусмотрена боксерская груша с лицом Айрапета. Хотя еще немного, и я над этим задумаюсь. Груши продаются в спортивных магазинах, а фоток Айрапета полно в прессе.

— Итого, — у Айрапета вид бухгалтера, которому удалось счастливо свести баланс проворовавшейся конторы. — Гурченко, Газманов и Робски. Из них Робски отменяется, остается тема. Кто она такая, чтобы мы о ней писали? «Уважаемая Оксана, какое у вас меню? — Айрапет начинает смешно кривляться, очевидно изображая Робски: — Меню? А можно и тебю!» Ты уж сразу тогда опубликуй весь ассортимент ресторана «У дачи» с ценами вместе, да и все! Чего великую писательницу-то по пустякам беспокоить? Пусть себе ваяет нетленки спокойненько. А про меню лучше спроси у Газманова, все равно больше он тебе ничего не расскажет. Если расколешь его на то, что он жрет, и то будет твоя большая творческая удача.

«Что-то я не догоняю вас, Андрей Айрапетович!» — думаю, а сама спрашиваю:

— Что же такое Газманов ест, что ему приходится это скрывать?

— Может, кошек он и не ест, — устало откликается главный. Видно, аудиенция со мной затянулась и начала его утомлять. — И скрывать ему ровным счетом нечего… И делать ему больше нечего, как тебе о своей еде рассказывать! Человек поет, гастролирует, надо уважать его время. В общем, так. Утверждаю следующие темы. «На кухне со звездой» — у Газманова пробуешь выяснить его любимые блюда и их рецепты. А пошлет на фиг — уж не серчай! Его право. «Секрет ее молодости» — Гурченко спроси что-нибудь про красоту и здоровье. Рискни здоровьем, ха-ха-ха! — главред явно в восторге от собственного каламбура.

— А где мне взять координаты Газманова и Гурченко? — спрашиваю я важно. Мне кажется, что я задаю очень своевременный и уместный вопрос в рабочем порядке. Но в ответ раздается буквально вопль подстреленного кабана:

— Вот! — торжествующе вопит мой шеф. — Вершина — просто апофеоз! — тупости! Ты своего главного редактора спрашиваешь, где взять звездные контакты! Ты же пришла ко мне работать, а не я к тебе! А связи в тусовке и необходимые выходы на персон — главнейший и основной капитал светского корреспондента! Без которого в прессе делать нечего! И никто, кстати, тебе звездные контакты просто так не сольет, безвозмездно. Они же всю нашу пишущую братию кормят! Так что — только бартер, деньги или услуга. А ты что думала: тут все сидят на всем готовеньком и тебя ждут? А без тебя никак не могут придумать, о чем же таком нам звездей-то порасспросить? И тут ты — вся в белом! Придумала пару дебильных вопросов, и теперь хочешь прозвониться с ними по нашим наработанным контактам и опозорить всех тех наших журналистов, которые из кожи вон лезли, чтобы этим персонам угодить, чтобы расположить их к себе и журналу! А ведь это, милочка, адский труд: сделать такое интервью, чтобы и редактор принял, и чтобы звезда на тебя в суд потом не подала. Или, упаси Бог, не наслала бы на тебя парней с бейсбольными битами, которые в два счета растолкуют тебе, что можно писать, а что нет. А то ишь, молодец какая, сочинила: как вы пьете, да как вы трахаетесь? А вы, дурак Андрей Айрапетович, выньте да положьте сюда звездные телефончики! Я по ним позвоню и ваши седины опозорю за милую душу, легко и непринужденно! Нет уж, сама добывай контакты, сама крутись и сама себя подставляй!

— Только один вопрос, Андрей Айрапетович! — от ужаса я даже поднимаю руку, как в школе. — А если я добуду контакты, какую селебрити (это слово я произношу с гордостью, чувствуя себя почти светским и без пяти искушенным звездным интервьюером!) я могу еще взять?

Айрапет с сомнением качает головой и, наконец, тушит в пепельнице свою вонючую сигариллу:

— Ты? Взять? Круто! Ну, попробуй, возьми Милявскую, наш формат. Только, я тебя умоляю, ну не лезь ты в личную жизнь! У тебя кишка еще тонка! Спроси, например, какую обувь она выбирает для зимы? Тема: «Обуй меня, Лолита!» И пол-гонорара мои — за идею. Шутка. Но вообще — спрашивай что-нибудь жизненное, полезное. На интим все равно не раскрутишь, а в творчестве ты не разбираешься.