-Ну, Кирилл, удачи. Думаю, она тебе понадобиться.

Я неспешной походкой направилась в свою комнату.

Шаг. Второй.

-Жень, подожди. У меня к тебе будет просьба.

Да, неужели.

-Что, прости?

Я не сменила направления, но шаг замедлила.

-У меня к тебе будет просьба, – отчетливее заявил Кирилл.

-Полагаю, ты попросишь не раскрывать родителям твой маленький секрет,– усмехнулась я, обернувшись к соседу,– знаешь, после всего «хорошего», что ты мне сделал, это было бы справедливой местью выдать тебя предкам

Кирилл скрестил руки на широкой груди.

-О своих злодеяниях ты почему-то забываешь.

-Мои так называемые злодеяния были только ответом на твои подлянки. Первым начал ты.

-Первая начала ты.

-Нет ты.

-Ты.

-Ты.

-Тебе не кажется, что наш диалог слегка отдает детским садом, – усмехнулся Кирилл.

-В детском саду геи не водятся,– парировала я.

-Так вот где собака зарыта. До сих пор не можешь смириться.

-Нет, просто констатирую факт.

-Если не хочешь совершить бескорыстный поступок, предлагаю сделку.

-Вряд ли у тебя есть то, что заинтересует меня,– я совершенно наглым образом прошлась по его телу сверху-вниз.

-Ой, давай вот только без этих дешевых штучек из арсенала соблазнительниц. – Кирилл изобразил пальцами кавычки, – у тебя не получается. Жалко выглядишь.

И опять на больную мозоль.

-Жалко будешь выглядеть ты, когда папочка с мамочкой узнают, что ты не в состоянии сделать им внуков,– демонстративно развернувшись, я направилась в свою комнату

-Все стоп. Остынь и выслушай условия сделки. Я предлагаю взаимовыгодное сотрудничество.

-Ага. Пообещаешь не тырить мои полотенца из ванной,– не останавливаясь, прокомментировала я – ничего страшного – у нас стратегические запасы туалетной бумаги.

-А если я пообещаю свести тебя с Димкой.

Шаги замедлились.

-Помочь тебе ему понравиться.

Я застываю напротив двери в свою комнату. Минута раздумья. Взвешивания «за» и «против».

Медленно оборачиваюсь.

-С чего ты взял, что я этого хочу.

Хитрый прищур зеленых глаз явно свидетельствовал о том, что я себя выдала. Причем выдала по полной. Сдала все явки и пароли.

Грациозной походкой опытного соблазнителя, сосед направился ко мне.

-Ну, я же слепой,– голос стал на ниже и вкрадчивее, – я видел как ты реагировала на него.

Я что вела себя настолько откровенно? Мысленный вопрос отпечатался на моем лице.

-Тут нечего стесняться, – продолжал соблазнять голос,– это в порядке вещей.

Мне совершенно не нравилось, как осматривал меня сосед. Словно змей, соблазнивший Еву. Для пущего эффекта он бы еще кругами стали ходить вокруг меня и руки потирать. Торжествующая улыбка соседа раздражала.

И почему у меня появилось ощущение, что он сможет использовать мои секреты эффективнее, чем я его.

-Ты должна прекрасно понимать, что без моей помощи, ты его в свои сети не затянешь, – продолжал настаивать сосед.

-Ладно, – согласилась я, все равно деваться уже некуда,– я не ставлю в известность твоих предков от твоей ориентации, ты говоришь мне как завоевать Димку. И мы расходимся почти друзьями.

-О, нет, моя дорогая,– зеленые глаза змея оказываются в катастрофичной близости от моих,– я представляю тебя своим родителям как свою девушку, а ты делаешь все, что я говорю, чтобы завоевать своего принца

-К..как девушку?

Я постаралась отодвинуться от этого зеленоглазого черта, начиная верить в реальную эффективность гипноза.

-Так. Во-первых, они у меня консервативных взглядов и не поймут совместное проживание с девушкой, которая не является моей будущей спутницей,– скривился Кирилл, – А во-вторых, наличие у меня девушки должно будет отвести от меня подозрения. Я давно не встречался с девушками,– сосед устало потер подбородок,– это их сильно беспокоит.

-Ладно, я согласна.

Кирилл искушающе улыбнулся:

-Как будто бы у тебя был выбор.

Сосед ушел, а у меня появилось нехорошее предчувствие, что эта сомнительная авантюра, выйдет мне боком. Откуда же я могла знать, что именно вторая, а не первая часть озвученной Кириллом сделки перевернет мою жизнь с ног на голову

Подготовку торжественной встречи с родителями мы начали с самого утра. Почетная обязанность уборки квартиры легла на хрупкие женские плечи, Кирилл же занялся приготовлением праздничного обеда. В нашу первую встречу, сосед упоминал о необыкновенных кулинарных способностях. Тогда я ему не поверяла. А зря.

Стоя в обнимку с пылесосом, я ощущала, чудесные ароматы, доносящиеся с кухни. Только чувство собственного достоинства не позволяли мне проникнуть на кухню и «погромыхать кастрюлями». Уборка затягивалась, а призывные запахи не ослабевали. А у меня нервная система не железная. Плюнув на чувство собственного достоинства, я запихала пылесос подальше и отправилась добывать себе вкусняшку.

Соорудив на лице мину «Меня не привлекает ваши вкусности и вообще я на диете» я вплыла на кухню. Кирилл в милом фартучке вовсю суетился возле плиты.

-Я сделала уборку,– поспешила обрадовать я соседа,– а ты, похоже, слегка не успеваешь.

-Кулинария не терпит спешки, – многозначительно протянул сосед и, открыв кастрюлю, отчего по кухне разнеслись еще более призывные запахи, накидал туда приправы.

-Кулинария – своего рода искусство,– пафосно продолжил этот философ,– ее прочувствовать нужно.

-Может уборка – тоже искусство,– не удержалась от сарказма, – или стирка к примеру.

-Нет, это быт,– казалось, не заметил мою шпильку Кирилл,– это серый и скучный быт, куда загоняют себя многие женщины. Рутина – одним словом. В нем нет ни грамма творчества. Эй, ты что делаешь?

Я поспешно отдернула ручки от вожделенной кастрюльки.

-Ничего. А в готовке значит, творчество есть?

-Ну, конечно, моя холодная и бесчувственная соседка,– воодушевился Кирилл,– Кулинария можно сравнить с целым чувством.

О, похоже, понесло моего соседа. Ему сейчас половник в руки и на постамент.

-Каким чувством, – поинтересовалась я у Кирилла.– ты про обжорство?

-С любовью, глупая, – сосед щелкнул меня по носу. Хорошо не половником.

-Ну-ну, без фривольностей,– возмутилось Мое Величество, и тут до меня дошел смысл фразы.

-Кирюшенька, ты на почве своих извращений совсем свихнулся, – я наградила соседа неласковым взглядом,– слышал поговорку про Божий дар и яичницу.

-Эх ты, Фома неверующий, – улыбнулся сосед. Кстати, совсем беззлобно,– у кулинарии с любовью гораздо больше общего, чем ты думаешь.

-Просвети меня, о, великий философ.

Сосед притянул меня к плите.

-Представь себе, что это любовь,– Кирилл указал мне на призывно дымящийся борщ.

Я взглянула на красное варево и сомнением помотала головой.

-Слушай, при всей своей сообразительности, не могут заставить воображение принять это,– я указала на суп,– за любовь.

-Потому что поверхностно мыслишь,– торжествующе заявил мне этот гад.

-Ой, вот только не надо начинать свои байки о поверхностности женского мышления. Зато ты у нас очень глубоко мыслишь, даже в борще любовь нашел

-Нет же, глупышка,– сосед-философ вновь указал на борщ. – Основные составляющие для супа одинаковы у всех, так и в любви существуют единые стереотипы проявления своих чувств.

Сосед внимательно на меня посмотрел, будто пытаясь понять, смог ли он донести до меня свою мысль. Зря старался.

-Но отдельные составляющие, – продолжил философ,– определяют глубину и многообразие чувств. Жгучие специи придадут этому борщу острый вкус, так и любовь можно приправить страстью, а можно оставить пресной и скучной.

На этих словах, сосед так выразительно на меня уставился, что у меня не осталось сомнений в том, у кого по его логике должны быть пресные и скучные отношения. Ах, ты кулинар-философ хренов.

-Может ты конечно и прав,– вкрадчиво начала я с вою обличительную речь. Но ведь кто-то и не любит острые блюда. Или скажем, от постоянной остроты можно и устать.