Если Кирилл говорит о границах, значит дело плохо, ибо для него априори не существует подобных понятий. Стало жутко.

Не спуская глаз с озверевшего Кира, я попятилась к двери. Кир также неотрывно следил за моими движениями.

-Ты сводишь меня с ума… в самом буквальном понимании этого выражения.

-Значит мы квиты… я тоже после знакомства стала неврастеничкой.

-Предлагаю выбросить белые флаги, – сказал Кир, незаметно подступая.

-Ты бы хоть попытался сделать лицо попроще, прежде чем предлагать мировую, – я отступила, – с такими глазами бешеными мир не предлагают.

-Мы же не дети, – увещевал меня вкрадчивый голос, – К чему это беготня по дому?

-Тебя ли я слышу? Помниться ты всегда любил нестандартные и детские развлечения. Ты даже…

Черт! Заболтал чертяка языкастая, как говорила моя бабуля. И чуть не сцапал.

Но я оказалась проворнее и успела-таки выскочить из комнаты, предварительно захлопнув дверь перед носом Кира. Оставила его с носом.

Очевидно, я действительно становлюсь неврастеничкой.

Стала бы нормальная сбегать по крутой лестнице со скоростью реактивного самолета. На последних ступеньках я поскользнулась, и едва успела ухватиться за перила. Удивительно, но погони позади я не услышала.

Кирилл стоял наверху и со скептическим выражением лица смотрел на меня.

Я почувствовала себя полной дурой. Более того я чувствовала как мы меняемся местами. Будто Кирилл такой весь из себя правильный, а я шалопайка безответственная.

Все это я прочитала в напряженном и серьезном взгляде Кира.

-Доберусь я до тебя, – тихое и серьезное обещание заставило меня снова активизироваться.

Дальнейшие мои действия не поддаются никакому логическому объяснению.

Зачем я, схватив куртку, полезла в окно? Ну, тут все понятно. Я хотела выбраться.

Но почему, господи, я выбрала окно, закрытое жалюзи?

И зачем в доме Рустама окна выходят ни на улицу, как у нормальных людей?

И дело тут даже не в том, что у друга Кирилла странный изощренный вкус и даже не в том, что окно выходило вовсе не на улицу, а в некое подобие кладовки. Дело в другом.

Дело в моем хроническом невезении. Ну, или наоборот, в хронической удачливости моего соседа.

Так или иначе, я застряла. Открыв окошко, обнаружив с другой стороны странного вида комнатушку, я тем не менее перебросила туда свою куртку и полезла в проем сама. И если моя верхняя часть прошла на ура, то нижняя заставила сожалеть от полуночных набегах к холодильнику. Попытка выбраться обратно ни к чему хорошему не привела. Я оказалась в ловушке собственной глупости и теперь могла только пыхтеть и перебирать лапками.

Ситуация достойная хорошей комедии. И почему я не смеюсь?

Возможно, потому что позади слышатся неторопливые шаги по лестнице и моя попа чует (в буквальном смысле чует, ибо она осталась как раз в той стороне, где находится Кир) приближение больших неприятностей. А эти неприятности, кстати говоря, приближаться не торопятся. Идут себе спокойно, только что веселые мотивчики не напевают.

-Вот теперь я вижу, что справедливость в мире существует!

Упоминание о справедливости заставило мои конечности затрепыхаться в поисках свободы. Это была вторая фраза, которую я тысячу лет не ждала услышать от Кирилла. Что творится с привычным миром?

-Знаешь, о чем я сейчас жалею?

Страшно даже представить! Моя попа остро чувствовала грядущую подлянку.

-О том, что ты сейчас не в юбке.