— Странно, — улыбнулся журналист, — я считал, что Сталин ваш кумир.

— Эту басню состряпали люди, которым выгодно провести параллель Сталин-Кудрявцев, два милитариста-диктатора, которые желают покорить мир, в моем случае, все миры.

— А разве вы не похожи?

— Конечно, нет, хотя, на многое мы могли бы реагировать одинаково. Иосиф Виссарионович был политиком, мечтающим о всеобщем социальном равенстве и обществе равных возможностей, а я являюсь феодалом, который четко делит людей на "своих", "чужих", "союзников" и "врагов", и категорически не приемлет лозунги: "Все люди — братья!" и "Вся власть — Советам!" Своих братьев я знаю, и новых, со стороны, мне нужно, да и всеобщего равенства, пока, добиться нереально, тем более что не все к этому стремятся. Многим уютно и спокойно в своем болоте, и тратить кусок своей жизни на то, чтобы попытаться кардинально изменить их жизнь и отношение к государственному строю, я не собираюсь. Хочешь быть свободным, не проблема, борись за это и получи свободу как награду. Ну, а если индивид всем доволен, и его хватает только на то, чтобы за бутылкой пивка или водочки, на кухне или перед зомбоящиком поругать правительство, то пусть он сидит на жопе ровно, и не отсвечивает. А то знаем мы таких патриотов, во всем виноват президент, жиды, масоны, кавказцы, советская власть, америкосы и русские оккупанты. Хрена там! Каждый отвечает сам за себя, и чтобы изменить жизнь к лучшему, надо понимать, что в бедах и неустроенности бытия конкретного человека виновата система, порожденная всеобщим равнодушием, наплевательством и безыдейностью. И дабы ее сломать, необходимо суетиться, не быть равнодушным и покорным, много работать и быть готовым к тому, чтобы отстоять свои права, не только словами, но и силой оружия.

— Необычная точка зрения…

— Наоборот, Илья, самая обычная. И ты думаешь точно так же, только словами это выражаешь несколько иначе. Просто вспомни себя два года назад, во время революции. Сколько людей вокруг было, а сколько пошло за тобой? Четыре человека, кажется. Я не ошибаюсь?

— Да, это так, — согласился Шульженко.

— А где были остальные? Наверняка, сидели перед экраном телевизора или монитором компьютера и кричали: "Давай, Илья, гаси воров и наркоторговцев!". А когда ты обращался к этим крикунам за помощью, в лучшем случае, замирая от страха, они закрывали перед тобой двери, а в худшем, бежали сдавать тебя своим кураторам из ФСБ или местным криминальным авторитетам.

— Было такое, — посмурнел журналист, на миг замолчал, собрался, и продолжил: — Однако, командор, вернемся к интервью. Вы достигли таких высот, о каких большинству людей приходится только мечтать. Не опасаетесь ли вы того, что подобно СССР, ваша структура загниет и развалится?

— Честно говоря, никогда об этом особо не думал, слишком мало времени прошло с того дня, как был основан отряд "Акинак", а я стал герцогом Ардонским. В принципе, как и в любой структуре, у нас возможны кризисы, и мы их переживем. А все потому, что "Акинак" это не просто военная организация с прилепившимися к ней гражданскими людьми. Это сообщество людей одной крови, которые имеют общее понимание того, что хорошо, а что плохо. Они идут по одному пути развития, с которого свернуть нельзя, так как есть командор и несколько контролирующих всю систему организаций, так или иначе, но присматривающих друг за другом.

— И одна из таких организаций Орден Меченых?

— Орден это не спецслужба — это мои братья, которым не надо давать мотивацию на действие, потому что она у них есть от рождения. Меченые принимают меня как старшего брата и лидера, и пойдут за мной до конца, даже если я останусь совсем один. Они не полиция, не солдаты и не спецназ. Меченые следующая ступень развития человечества и пример для всех развивающихся людей. Это те, кто благодаря родству с Предтечами, смогли подняться над понятием "обычный человек".

— То есть, они полубоги?

— Нет. Всего лишь люди, но необычные, Одаренные, которые могут, когда-нибудь, через сто, двести или тысячу лет, постоянно самосовершенствуясь, не сворачивая в сторону и постоянно перебарывая себя, стать полубогами. Это возможно, но путь труден, и пройти его до конца, наверное, невозможно.

— Почему?

— Вот этого я не знаю. До нас, были десятки тысяч Одаренных, и ни один из них не поднялся до уровня, как ты говоришь, полубога, хотя все к этому стремились. Никто, за исключением совсем уж древних героев, вроде Геракла, не перепрыгнул на следующий уровень, значит, имеется какая-то преграда.

— Командор, а это не секретные сведения?

— Ни в коем случае, — я усмехнулся. — Подобную информацию можно получить на Ра-Аре и в других мирах, где имеются Одаренные, так что, скрывать нечего.

Такое вот интервью я давал Илье Шульженко и совершенно счастливый журналист, наверняка, уже готовит свою передачу, по пути, в Москву, просматривая отснятый материал и делая нарезку из моего выступления. Что касается меня, то я высказался. И хотя вопросов было много, и некоторые из них были щекотливыми, я постарался быть предельно откровенным, и на ближайшие годы подобных встреч с представителями "пятой власти" больше не планируется.

Допив чай, я встал с кресла, в котором сидел, и было, направился в спальню. Но меня остановил коммуникатор, который, как всегда, сработал не вовремя и прислал мне вызов от Прохорова.

— Да, дядя Вова, слушаю тебя, — ответил я начальнику УВР, которого видел всего несколько часов назад на совещании в Штир-Штаре.

— Мои орлы только что закончили обработку информации из бункера военных района "Матлахар-3", — доложился генерал.

— И как успехи? Чертежи космолета не нашел?

— К сожалению, нет. Однако имеется указание, где их можно добыть.

— А помимо этого, что получили?

— Техническую документацию и чертежи по военной бронетехнике Республики Анаир и всяческим вспомогательным технологиям.

— Ясно. Ты ради этого звонил?

Прохоров помялся, видимо, хотел уйти от прямого ответа, но все же пересилил себя, и ответил честно:

— Не только. Доклад это повод, чтобы позвонить. У меня иной вопрос.

— И что тебя волнует?

— Это правда, что ты сегодня с Мардунским императором о браке сына и его дочери сговорился?

— Предварительно, да. А что, есть какое-то препятствие?

— В общем-то, я надеялся на то, что мы с тобой породнимся, а тут такой расклад.

— А я что, господин граф, давал какие-то обещания или намек на родство Прохоровых и Кудрявцевых?

— Нет, но…

— Короче, Старый, не парь мозги. Наследник герцога Ардонского будет обручен со старшей дочерью Стаха Баркая и точка. Это всего лишь династический брак. А твое отношение к этому вопросу, воспринимаются, как попытка меня подсидеть и отстоять свой меркантильный интерес.

— Да я…

— Завтра поговорим, господин граф. Хочешь, как аристократы, а можно как старые друзья. Все! Отбой!

Выключив коммуникатор, я покинул кабинет, двинулся в спальню, и по дороге гонял мыслишки о словах генерала. То, что он позвонил не по собственной инициативе, совершенно понятно. Здесь чувствуется хватка его жены Лизы, кстати сказать, тоже звезды журналистики, хотя и бывшей, но навыков не потерявшей. Видать, забивают генерала под каблук и, порой, заставляют делать то, что он не хочет. Надо будет завтра всерьез поговорить с Прохоровым на эту тему и в очередной раз дать ему понять, что не стоит смешивать службу и желания второй половины в один коктейль, а то нехорошо может получиться. Дружеские и семейные отношения это одна плоскость, а дела отряда и Герцогства Ардонского совершенно иная, и пересекаться они должны по минимуму. Впрочем, данная проблема, отношения с семьей и влияние родни на жизнь нашей структуры, касается не только начальника УВР, но и многих других соратников. И с этим надо что-то делать, а иначе, управлениями и отделами начнут рулить жены, а не новоиспеченные графы и бароны отряда "Акинак", которые могут безжалостно уничтожать врага, но порой, бессильны перед женскими чарами.