— Вот именно.

— Но это не так, — возразил он уверенно, — они более эмоциональны, и у них меньше логики. Женщины всегда ждут от мужчин безопасности, что понятно. Ведь они, чтобы выносить ребенка, должны быть защищены любимым.

Лора не удержалась от смеха. Несмотря на свой ум, представление о женщине этот человек почерпнул из далекого прошлого.

— Какая женщина должна быть вашим идеалом? Слабая, беззащитная дурочка?

— Женщина, — медленно ответил он, — любящая, преданная, которая прежде чем о себе думает о своем мужчине, смотрит за домом и детьми и не пытается утвердить себя другим способом.

— Да вы прямо викторианец.

— Я — реалист. Некоторые особы предпочитают карьеру браку, диплом — ребенку. Например, такая, как вы. Но это нетипично. Я могу с уверенностью предположить, что, если женщине дать выбор, она предпочтет семью.

— Мои подруги и знакомые — нет. Мы с вами не только из разных концов страны, но и из разных веков.

— Может быть, поэтому я никак не могу понять, какая вы на самом деле, — медленно произнес Джейк. — Вот я смотрю на вас — передо мной по-настоящему красивая девушка, но красота эта не заставляет участиться мой пульс. Впервые встречаю красавицу, которая не трогает меня. Смотришь на вас — фигура богини, волосы как огонь, но вы оставляете меня равнодушным. Просто холодным как лед.

— Тогда, может быть, это вас подогреет! — И, не отдавая отчета в своих действиях, Лора с силой, хлестко ударила спорщика по щеке.

В последовавшем молчании она с ужасом смотрела, как проявляются отпечатки ее пальцев на щеке босса, становясь багровыми, отчего Лора сама покраснела от стыда.

— Если хотите уволить меня… — начала она.

— Уволить вас, девушка? Ну нет, я скорее дал бы вам повышение. — Он подошел совсем близко. В глубине его серых глаз посверкивали лукавые огоньки. — Вы только что продемонстрировали мне, как я был не прав. Вы все-таки настоящая женщина, Лора Уинтерс. И однажды, возможно, вам удастся ускорить мой пульс!

Признав молча поражение, девушка пошла к двери, слыша вдогонку насмешливый смех, который преследовал ее, пока она шагала по коридору, а потом и по улице.

Как бы ей хотелось никогда больше не встречаться с Джейком Эндрюсом! Но уход просто так из «Грэнтли» будет означать окончательное поражение. Этот тип еще подумает, что смог задеть ее самолюбие своим откровением о холодной красоте.

Лора наконец приняла решение. Надо постараться сделать вид, что вообще не помнит убийственных замечаний в свой адрес от этого мужлана, не дать ему повода подумать, что она переживает из-за них.

Однако Эндрюс, видимо желая побольнее ее задеть и унизить, сделался частым гостем в их доме весь следующий месяц. И хотя гость и отец почти все время проводили, склонив головы над чертежами, Лора всегда остро ощущала его присутствие, старалась уйти из дому.

Такой поворот событий неизбежно привел к сближению с Робертом, открытое восхищение которого проливало бальзам на Лорино уязвленное самолюбие. Она чаще стала встречаться с ним.

— Ты, кажется, говорила, что не увлечена Робертом? — напомнил отец как-то в воскресенье вечером, когда она вошла в гостиную, держа пальто в руках.

— Я имела в виду, что не влюблена в него, — поправила она. — Лучше встречаться с ним, чем сидеть в одиночестве.

— А Джейк? Он же приглашал тебя.

— Только чтобы отблагодарить за мои ужины!

— Ты себя недооцениваешь… — Отец улыбнулся и не успел ничего добавить, потому что раздался звонок в дверь.

Лора побежала открывать и опешила, увидев на пороге вместо Роберта Джейка Эндрюса. Он стоял, заслонив широченными плечами свет.

— По вашей приветливой улыбке видно, как вы хотели меня видеть, — сказал он, входя.

— Вам что, непременно надо заставлять отца работать каждый выходной?

— На этот раз нет. Он пригласил меня сыграть партию в шахматы.

Лора фыркнула с недоверием и проводила его в гостиную, но не успел он сесть, как снова раздался звонок.

Теперь это был Роберт, которого она приветствовала с показной радостью. Голос ее был полон такой нежности, что парень, не выдержав, схватил ее в объятия. Терзаясь угрызениями совести, она поспешно освободилась из его медвежьего захвата.

Тот, ничуть не обидевшись, разделся и бесцеремонно пошел в гостиную. Лора почувствовала, как он замешкался, увидев там своего босса, развалившегося, как у себя дома, в кресле напротив Джона Уинтерса.

— Я не знал, что вы здесь, мистер Эндрюс, — послышался напряженный голос Роберта. — Я не помешал?

— Мистер Эндрюс пришел к папе сыграть в шахматы, — быстро сказала Лора, входя следом.

Молодой гость присел на краешек кресла; было заметно, что он робеет. Она готова была его стукнуть за это. Почему он ведет себя как провинившийся школьник, который зашел в кабинет учителя? Он что, боится босса?

Высоко подняв голову, она подошла к Роберту.

— Мы можем выпить чаю. Хочешь лимонного кекса?

— Нет, спасибо. Я поздно пообедал.

— А меня касается предложение? — раздался громкий звучный голос с другой стороны комнаты. — Лимонный кекс — мой любимый.

Лора промолчала и пошла на кухню. Расставила на подносе чашки, нарезала кекс. Ей хотелось намазать ломтики горчицей для этого нахала. Когда она вкатила столик, Эндрюс склонился над подносом, изучая тарелку с кексами.

— Хм, выглядят аппетитно.

— Прошу вас, берите, — сказала она с холодной вежливостью и, улыбаясь ласково Роберту, протянула ему чашку.

Эндрюс и внимания не обратил на ее тон. После того как отец отказался от кекса, высокий гость уничтожил почти половину. Дожевав очередной кусок, он посмотрел на Роберта.

— Я не поблагодарил вас, вы так много сделали для столовой.

— Я старался ради Лоры, — ответил парень и покраснел.

— Рад, что она оказывает на вас столь благотворное влияние, — сухо заметил директор, — вынужден буду перевести ее в цех, если производительность станет падать.

Роберт засмеялся и немного оттаял.

— Тогда вам придется усилить меры производственной безопасности. Когда Лора рядом, работники ни на что и ни на кого больше не могут смотреть.

— Я заметил. — Серые глаза встретили взгляд хозяйки и задержали, притягивая.

— Еще кому-нибудь чаю? — спросила она весело.

Чашку протянул только Джейк Эндрюс. Опустив глаза, Лора налила чай.

— Если вы с Робертом хотите смотреть телевизор — вы нам не помешаете, — вступил в разговор отец.

— Там нечего смотреть, — ответила дочь, — эти местные шоу еще хуже, чем в Лондоне.

— Я бы сказал, это и к лучшему, — заметил Эндрюс, — по крайней мере, люди могут разговаривать друг с другом, вместо того чтобы, как зомби, тупо таращить глаза на экран.

Лора была согласна с ним полностью в этом вопросе, хотя ни за что бы в этом не призналась человеку, которого считала своим врагом.

— Это вопрос выбора, — пробормотала она, — образовательные программы превосходны.

— Действительно, — поддержал ее Роберт. — Я учился по одной из них. Экономика. Очень неплохо.

— Вы правы, — охотно отозвался Эндрюс, — я и сам пару лет назад многое познал благодаря ей.

Тут Роберт окончательно пришел в себя, нервное напряжение его покинуло, и, имея отправной точкой экономику, вскоре оба увлеченно обсуждали этот предмет, потом перешли на другие темы. Джон Уинтерс тоже подавал реплики. Лора молча слушала, негодуя на себя, потому что ее мнение почти во всем сходилось с мнением Джейка.

Джейка! Она поймала себя на том, что подумала о нем почему-то по имени, наверно, из-за отца, который часто называет его так. Надо быть настороже, чтобы вдруг не позволить себе дружеского обращения.

Потом разговор мужчин зашел о музыке.

— Ты согласна с нашими рассуждениями? — спросил Роберт непривычно притихшую Лору. — Например, о Моцарте. Я считаю его Гершвином восемнадцатого века.

— А я считаю, что Моцарт — гений, каковым Гершвин не был, — заспорил Эндрюс. — Громадный талант, разумеется, не отрицаю, — но американец не идет ни в какое сравнение с Моцартом.