После возвращения из Испании инспектор осчастливил ее исчерпывающим изложением фактов, связанных с преступлением на Хэттон-гарден. Она слушала мужа внимательнее обычного, и вскоре он заметил, что она готова сформулировать свои «замечания».

– Не думаю, что бедный старик решился на что-либо дурное, – сказала миссис Френч. – Стыдно тебе переделывать его характер, когда он уже мертв.

Френч, перестав вышагивать по комнате, повернулся к жене.

– Да я не переделываю его характер, Эмили, дорогая, – возразил он, задетый этой неожиданной атакой с тыла. – Я просто считаю, что он единственный из известных нам, кто мог сиять слепок с ключа. А раз так, то значит, что он пошел туда, чтобы ограбить сейф.

– Ну а я считаю, что ты ошибаешься, – твердо заявила женщина и продолжила с безжалостной логикой под стать самому инспектору, – потому что если он пошел на ограбление, то у него должен быть не такой характер, как ты описал; а если у него такой характер, как ты описал, тогда он не собирался грабить. Вот что я думаю.

Френч слегка опешил. Эту неувязку он чувствовал с самого начала, но не обратил на нее внимания. Теперь же, когда его Эмили, как всегда честно и бескомпромиссно, указала ему на это противоречие, он понял, что жена абсолютно права. Если Гетинг действительно был таким, каким его описывали все его знавшие, то он не мог быть вором.

Френч сел за стол, открыл записную книжку и стал просматривать все известные факты об убитом. И все больше убеждался в правоте жены. Гетинг невиновен, если только и многочисленные свидетели не были введены в какое-то невероятное заблуждение.

Ум инспектора вернулся к другой стороне дилеммы. Если Гетинг невиновен, кто снимал слепок с ключа? Ключ не брали из банка, следовательно, копию делали с экземпляра мистера Дьюка. Кто же это сделал?

Никто из служащих конторы – по крайней мере, если мистер Дьюк не ошибался. А Френч не думал, что в таких делах директор может так сильно ошибаться. Любую вопиющую ошибку директора почти наверняка заметили бы и запомнили подчиненные. Нет, подумал Френч, пока что на слова мистера Дьюка можно полагаться.

А вот уверенность последнего в том, что никто в его доме не мог взять ключа, вызывала у инспектора большие сомнения. Судя по всему, торговец алмазами намного пристальнее следил за деловыми партнерами, чем за своими домашними. Убежденный, что вокруг свои, он мог считать достаточными свои предосторожности. Не это ли дало мистеру Дьюку основание утверждать, что никто в доме не тронул бы ключа?

Пожалуй, Френч упустил из виду такое предположение. А если так, то нужно непременно искать способ исправить свою ошибку.

Сперва он захотел поделиться своими соображениями с мистером Дьюком и попросить директора помочь ему беспрепятственно проникнуть в дом владельца фирмы. Но почти сразу Френч понял, что лучше не говорить пожилому джентльмену о своем намерении, чтобы тот случайно не предупредил возможного преступника.

Френч также решил, что лучше не заниматься этим делом самому. Он знал, кому можно доверить такую работу – младому сыщику по имени Патрик Ноулан. Это был в своем роде Дон Жуан, отлично умевший располагать к себе представительниц прекрасного пола и добывать у них любые сведения. Если ему удастся познакомиться с женской половиной прислуги, не пройдет и нескольких дней, как он все у них выведает.

На следующее утро Френч вызвал сержанта Ноулана и изложил ему свой замысел. Ноулан, в присутствии начальства отличавшийся краткостью ответа, сказал: «Хорошо, сэр» – и отправился на задание.

Через день он вернулся с первыми сведениями. Переодевшись под электрика и захватив с собой чемоданчик с инструментами, Ноулан прибыл в дом мистера Дьюка якобы для того, чтобы проверить осветительную арматуру.

Мисс Дьюк дома не оказалось, а очень хорошенькая горничная, открывшая ему дверь, была так очарована незнакомцем, что сразу же пригласила его войти. Он обошел весь дом, особенно внимательно изучив спальню мистера Дьюка. В полдень он без труда получил разрешение разогреть на кухне свой суп в кастрюльке и благодаря своим чарам успел уговорить хорошенькую горничную пойти с ним в кино и на ужин, когда у нее будет очередной вечерний отгул.

– Стоит мне капельку ее раззадорить, и она расскажет обо всем, что знает, – подвел он итог, – хотя вряд ли она знает много.

– Для начала очень хорошо, – одобрил Френч, – но что конкретно ты выяснил?

– Так, прежде всего – семья. Их двое: отец и дочь, мисс Силвия. Мать жива, но уже много лет находится в доме для душевнобольных. Говорят, неизлечима. Мисс Силвия – красивая юная леди и многим нравится, как говорит Рейчал, – это горничная. Дальше слуги: эта самая Рейчал, еще одна девушка, Энни, и Сара, кухарка, а помимо них, как она сказала, «шофер», которого зовут Мэнли. Его я не видел, а девочки, по-моему, приличные: во всяком случае, не из тех, кто будет таскать ключи от чужих сейфов с драгоценностями.

– Как выглядит дом?

– Не очень большой, мебель, видимо, была хорошей, когда ее покупали, но теперь уже стала немножко потертой. Спальня мистера Дьюка располагается в конце левого крыла, а спальня дочки – в центре дома, так что любой может пройти в комнату мистера Дьюка незамеченным. Любой мог бы снять слепок с того ключа, если директор оставил ею в комнате, скажем, пока ходил принимать ванну.

– Ты не заметил возможных похитителей, каких-нибудь ремесленников вроде твоего электрика или кого-то, кто временно гостит в доме?

Сержант помотал головой.

– Нет, сэр, – признался он. – Подумал, что для первого дня достаточно. Я не хотел, чтобы они в чем-то меня заподозрили. Но я это выведаю у Рейчал завтра вечером.

– Лучше познакомься с этим шофером, Мэпли… Или нет, я сам с ним поговорю. А ты занимайся своим делом. Еще что-нибудь?

– Нет, боюсь, что нет, сэр. О чем девчонки болтали больше всего, так это о помолвке мисс Силвии. Похоже, она была помолвлена с каким-то своим дружком из Сити и они собирались сыграть свадьбу в конце месяца. А теперь у них какая-то ссора, и вся штука откладывается, если не отменяется вовсе.

– Даже так? Эти девушки, они не сказали почему?

– Нет, сэр. Но я могу и об этом легко разузнать у Рейчал, если вам это важно.

– Да мне-то какое дело, – сыронизировал Френч. – Но ты все-таки узнай как можно больше – на всякий случай. Ты знаешь, кто этот молодой человек?

– Нет, сэр. Они не говорили.

Френч заглянул в свою записную книжку.

– Получается, что я знаю куда больше тебя, – проворчал он. – Он служащий в конторе мистера Дьюка, зовут Харрингтон, Стэнли Харрингтон. Как и прочих, я опрашивал его в конторе на следующий день после убийства, и он упомянул о помолвке. Тогда казалось, что их намерения серьезны. Когда они отложили свадьбу?

– Об этом служанки тоже ничего не сказали, сэр.

– Значит, и об этом узнай. Пока достаточно.

В тот же вечер Френч, изображая безработного автомеханика, занял пост возле дома мистера Дьюка и почти сразу увидел пожилого джентльмена, вернувшегося с работы на своей машине. Часом позже инспектор проследовал за шофером до дома на узкой улочке в стороне от Истер-роуд. Там Френч пооколачивался еще с час и только потом был вознагражден тем, что вновь увидел «преследуемого». Тот вышел из дома, прошел вниз по улице и исчез за дверью бара «Роза и чертополох». Как раз на это сыщик и надеялся. Через несколько минут он последовал за шофером.

Завязать знакомство удалось довольно быстро. Френч в роли механика без работы получил искренние рекомендации обратиться к любому шоферу, и после двух стаканов пива сначала узнал обо всех возможностях найти работу в районе, а потом, путем искусного выуживания, и многие подробности о работе самого Мэнли и владениях мистера Дьюка. Но ничего, что вызвало бы малейший интерес или подозрение, Френч не услышал. Сам шофер показался ему малым честным и безобидным, а кроме того, слишком тупым, чтобы самому пойти на какой-либо риск, тем более с ключами от сейфов.