– Меня вызывали на допрос в Скотленд-Ярд, и я кое-что слышала. Быстро предупредите моего брата!

Имитаторша положила трубку и повернулась к Уэсту. Тот, улыбаясь, распахнул перед ней стеклянную дверь:

– Отличная работа, дитя мое. Если Донован не попадется на удочку, значит, его оттуда не выманить никакими пирогами.

Теперь оставалось только ждать, клюнет ли рыбка, и Роджер решил вернуться к себе в кабинет – работа поможет скоротать ожидание. Суперинтендант еще раз просмотрел досье и вдруг увидел оставленную Уоттсом записку: "Мистер Коппел желает срочно поговорить с вами".

Роджер вспомнил все, что Коппел рассказал ему о деле, намеки на волнение в мире кино, объясняющие торопливость шефа. "Бритиш Филм Индастри" в самом деле оказалась в тяжелом положении, и если преступника не удастся обнаружить и посадить за решетку в ближайшее время, ей грозят более чем серьезные неприятности.

Уэст машинально подошел к окну, но увидел лишь узкую полоску неба, зажатую между двумя небоскребами. Как это не похоже на тот вид, которым он наслаждался из окна своего прежнего кабинета в старом здании полицейского управления! Роджер вспомнил набережную и раскинувшуюся за ней Темзу. Изменчивая и капризная река, то спокойная, то бурная, то серая, то голубая, как небо, казалось, отвечала его думам и текла в унисон с ними. Здесь же суперинтендант не видел ничего, кроме стекла и бетона. Разве это может родить хоть какой-нибудь отзвук в душе?

Услышав звонок, он бросился к телефону.

– Ваша хитрость удалась, Уэст, – бесстрастно сообщил дежурный старший инспектор службы информации. – Зверь вылез из норы.

Роджер заволновался:

– Вы уверены, что это действительно Джеймс Донован?

– Он немного изменил внешность, но это бесспорно он. Один из бывших коллег по "Оллсэйф" опознал его по походке. Парень торопится, видимо, боясь слежки, но наши ребята хорошо знают свое дело. Не беспокойтесь, они его не упустят.

– Да, уж пожалуйста! И сообщайте мне о каждом его шаге!

Роджер вытер пот со лба. Его лихорадило. И в то же время интуиция подсказывала, что зловещая тень нависла над новой жертвой. Но теперь-то кому может грозить опасность? Знаменитое чутье, не раз предупреждавшее Уэста о готовящемся преступлении, на сей раз его явно подводило: суперинтендант не знал, кого именно попытается прикончить Донован. "Эти сволочи Донованы...". Что же все-таки имел в виду Греаторекс?

Он хотел было вернуться к окну, но опять зазвонил телефон.

– Уэст слушает.

– Здравствуйте. Как я рад, что наконец-то вас поймал!

Роджер сразу узнал голос: Ян Петерсон.

– Привет. Что нового?

– Мы выяснили, что О'Хара прятал в спинке кровати.

Уэст тут же подумал о наркотиках, но решил оставить догадку при себе.

– И что же это было?

– Банкноты и золото.

– Не может быть!

– Да-да, никаких сомнений. Правда, невооруженным глазом ничего не увидишь, но эксперты высказались однозначно. Очевидно, О'Хара потихоньку ввозил в страну золото и иностранные деньги.

– И где же он все это брал?

– Вероятно, в Соединенных Штатах.

– Он туда часто ездил?

– Понятия не имею. Но ведь всем известно, что актеры то и дело мотаются туда-сюда. Эта публика никогда не сидит на месте.

– Не думаю, чтобы это правило распространялось на О'Хару. – Роджер ненадолго погрузился в размышления. – Вы уже узнали что-нибудь о его привычках? Например, бегал ли он за юбками?

– Да вроде бы нет. Пока у нас нет ни намека на это, если, конечно, не считать комнаты, которую я вам показывал.

– Ах да! Комната с зеркалами... Сэнделл утверждает, что О'Хара почти не появлялся в женском обществе... и вы тоже не обнаружили ничего подобного... Скажите, Ян, а много у него бывало гостей?

– Тучи. Совсем забыл сказать вам об этом. В основном, правда, телевизионщики, съезжавшиеся со всего света. В определенном смысле можно сказать, что О'Хара превратил свой дом в гостиницу, а кроме того, все время устраивал вечеринки, тянувшиеся чуть ли не до утра. Не сказал бы, что подобное поведение мне нравится, но, говорят, в тех кругах это вполне нормально. Могу я еще чем-нибудь вам помочь?

– Найдите имена и адреса гостей О'Хары, а заодно разыщите слуг.

– У него не было другой прислуги, кроме Мэри-Элин, но администрация Бэннок Тауэрс предоставляет жильцам дома временный персонал.

– Проверьте все, что сможете, а я в свою очередь наведу справки в "Борили".

Роджер попрощался с Петерсоном и попросил телефонистку соединить его с Сэнделлом, а сам по внутреннему телефону немедленно позвонил шефу.

– Поручая мне расследование дела О'Хары, сэр, высказали, что "Бритиш Филм Индастри" переживает трудный период, – начал он без всяких предисловий.

– Совершенно верно.

– А руководство компании не называло вам каких-либо определенных причин этого?

– По-моему, я уже рассказал вам все, что знаю. Компания то и дело теряет контракты – как здесь, так и за границей, многие актеры уезжают попытать счастья за океаном, техники ни с того ни с сего устраивают забастовки, что, конечно, сказывается на окупаемости фильмов. "Бритиш Филм" всерьез опасается, что вот-вот прогорит и вся ее клиентура переметнется к американским конкурентам. – Может быть, они боятся еще и того, что их проглотит какая-нибудь крупная фирма. Есть еще, конечно, более мелкие компании, но у них – ни веса, ни размаха...

– Но, черт возьми, почему вы не сказали мне всего этого раньше! – воскликнул Роджер и тут же смущенно добавил: – Прошу прощения, сэр.

– Мне это было не известно.

Зазвонил внешний телефон, и суперинтендант поспешил закончить разговор:

– Я буду держать вас в курсе всех событий, сэр. Кстати, слухи о контрабандном ввозе в страну золота и валюты подтвердились, и все это тоже касается дела О'Хары.

Шеф издал изумленное восклицание, но Роджер уже повесил трубку и одновременно снял другую, даже не успев сообразить, с какой удивительной согласованностью работают его руки и мозг.

– Скажите, Дэйв, у О'Хары была личная секретарша?

– Нет, но на студии есть девушка, которая занимается всей перепиской "звезд".

– Как по-вашему, у О'Хары часто бывали иностранцы? Может, она знает?

– Я попрошу ее проглядеть бумаги за последние полгода. Правда, я и сам слышал, что у него останавливались многие знаменитости с континента. Но, насколько я помню, там речь шла о своего рода соглашении.

– О каком именно?

– О'Хара требовал оплаты за жилье и дополнительные услуги.

– Какие же?

– Да ну, Красавчик, не прикидывайтесь таким наивным!

– Я не прикидываюсь, а хочу получить четкий и ясный ответ!

– Так вот, многие дебютантки – пожалуй, даже слишком многие! – воображая, будто смогут получить хорошую роль, пройдя через спальню, договаривались с О'Харой. Тот, в свою очередь, обещал в случае чего позаботиться о них.

Роджера охватила глубокая радость: теперь не придется искать, кто сколько лет финансировал Берн Корт. Наконец-то части головоломки начинают складываться в общую картину!

– Почему всего этого нет в вашем рапорте?

– Послушайте, все это – личное дело О'Хары, не имеющее ни малейшего отношения к его карьере, и решительно никого не касается. Не забывайте, что в мои обязанности входит только охрана студии.

– А в мои, представьте себе, – найти убийцу О'Хары. Или вы об этом не знали? Утаивать подобные сведения – еще хуже, чем дать Доновану возможность удрать!

– Я не позволю вам разговаривать со мной таким тоном!

– Ах вот как! Вы полагаете... – Роджер прикусил язык, вдруг сообразив, что Сэнделл больше не работает в полиции. Сейчас надо вспоминать не его промахи, а то, что Дэйв не раз по собственной инициативе сообщал бывшим коллегам ценные сведения. Сменив тон, Уэст уточнил: – Мне бы хотелось, чтобы вы узнали фамилии гостей О'Хары. Часа через полтора я к вам заеду.