Я попыталась вспомнить хоть один взгляд Крома, подобный тем, которыми меня пожирали барон Олмар и воины из его свиты, и не смогла: Меченый вел себя… безупречно. Как ни странно звучало это слово применительно к слуге Бога-Отступника.

- Хорошо. Пусть он - не такой, как все… - буркнула я, снова села на табурет и, обхватив себя за плечи, уставилась в огонь. - Но ведь зачем-то я ему нужна?

… Меченый вернулся часа через полтора. Мрачный, как грозовая туча. И, не успев войти в дом, принялся раздраженно стягивать с себя нагрудник.

В первое мгновение я до смерти испугалась, почему-то решив, что он раздевается для того, чтобы меня изнасиловать. И, заскочив на свое ложе, вжалась спиной в стену.

Реакция Крома на этот прыжок оказалась, мягко выражаясь, странной: он посмотрел на меня, как на юродивую, вытащил из мешка сверток с чистой тканью и лечебными мазями и демонстративно положил его на край стола.

Я почувствовала себя дурой. Поэтому виновато пробормотала:

- Рана кровит?

Меченый отрицательно помотал головой:

- Нет. Силки опять пустые. Есть нечего. Пойду на охоту…

У меня забурчало в животе, а рот наполнился слюной. С трудом отогнав от себя мысли о том, что последний раз мы ели два дня назад, я вопросительно приподняла бровь:

- Сейчас?

- Вечером…

- Вечером? - переспросила я: отец и его свита выезжали на охоту за час-два до рассвета. Всегда. А в середине дня, в крайнем случае, к вечеру уже возвращались обратно, увешанные трофеями…

Кром кивнул. Потом подумал и все-таки объяснил:

- Недалеко - зерновое поле… И кормушки… Хочу полежать в засаде…

Дальше можно было не объяснять: то, что олени, косули и кабаны приходят пастись на закате, я слышала не раз. Поэтому кивнула. И сразу же нахмурилась - если охота на косулю была делом неопасным, то идти на кабана в одиночку, да еще в таком состоянии, в каком пребывал Кром, было рискованно.

Видимо, мой взгляд был достаточно красноречив, так как Меченый пожал плечами и буркнул:

- Там - вышка…

Я облегченно перевела дух: с вышки можно было стрелять без опаски даже по целому стаду кабанов. Как раненым, так и будучи при смерти…

Увидев, что я успокоилась, Кром стянул с себя нижнюю рубашку и, оставшись в одних штанах, принялся осматривать почти затянувшуюся рану на плече.

Я некоторое время смотрела на точные движения его пальцев, свидетельствующие о большом опыте врачевания последствий использования колющих и режущих предметов, а потом вдруг увидела фигуру Бездушного целиком. И захлопала глазами: Меченый выглядел намного здоровее Барриса Подковы, который, по словам Тео, был самым сильным мужчиной во всем лене!

'С такими ручищами, как у него, можно сбивать на землю всадников вместе с их конями. И убивать быков одним подзатыльником…' - завистливо шептал мой старший брат. А потом напрягал мышцы груди и спины, чтобы выглядеть хоть чуточку похожим на кузнеца…

При мыслях о Теобальде у меня на глаза навернулись слезы. Я мысленно помянула недобрым словом всю династию Латирданов, начиная с его высочества принца Картарена, сгинувшего в далеком Алате, и заканчивая Неддаром Вейнарским Львом, решившим за него отомстить. Потом пожелала графу Иору Варлану, воспользовавшемуся отсутствием большей части армии и напавшему на своего сюзерена, скорой встречи с Темной половиной Двуликого. А в самом конце мысленного монолога воззвала и к самому Богу-Отступнику:

'Неужели тебе мало тех душ, которые ты уже получил? Может, хватит?!'

Словно в ответ на мою мольбу Кром прикоснулся пальцем к шраму на своем лице и ушел в себя. Судя по выражению глаз и плотно сжатым губам - в ту самую Тьму, которая занимала место его души.

Намек был более чем понятен. Поэтому я закусила губу и непонимающе посмотрела в потолок:

'Это что, месть? А за что?!'

Глава 21. Король Неддар третий, Латирдан.

Второй день второй десятины третьего лиственя.

- Его величество король Неддар третий, Латирдан, герцог Влашский, маркиз…

- Хватит!!! - раздраженно рыкнул Неддар, отодвинул в сторону опешившего церемониймейстера, вломился в Малый Зал Совета и угрюмо оглядел ожидающих его появления дворян.

Увидев выражение его лица, добрая половина приглашенных побледнела.

Мысленно порадовавшись такой реакции, Вейнарский Лев прошел к трону, сел, положил руки на подлокотники и соизволил поздороваться:

- Доброе утро, господа…

- Смирения, ваше величество… - хором ответила большая часть. И начала складываться в церемонных поклонах.

Услышав ненавистное слово, Неддар скрипнул зубами, покосился на статую Вседержителя, все еще стоящую в зале, и… промолчал: вопрос с верой в Бога-Отца надо было решать тихой сапой. А не в лоб.

Вага, по своему обыкновению стоящий ошую от трона, негромко кашлянул. Подсказывая, что пауза слишком затянулась.

Монарх повернулся к писцу и еле заметно кивнул. Тот тут же сорвался с места и с поклоном положил на стол несколько десятков свитков.

Неддар наскоро проглядел несколько штук, нашел нужный и уставился на стоящего напротив д'Ожа.

- Барон Комес?

- Да, ваше величество! - отозвался Упрямец.

- 'Не словом, но делом!' - гласит девиз вашего рода. И это - не только слова: ваше мужество, самоотверженность и верность вассальному долгу воистину достойны восхищения. Я искренне счастлив сознавать, что могу опереться на ваше плечо в самую тяжелую годину…

- Спасибо, сир! - пророкотал польщенный барон. - Мой меч всегда к вашим услугам!

Неддар склонил голову, демонстрируя свое уважение, а потом продолжил:

- Вы - тверды, как алмаз. Значит, должны служить одним из краеугольных камней династии Латирданов…

В глазах Упрямца мелькнуло удивление: краеугольными камнями династии обычно называли членов Внутреннего Круга. То есть первого министра, королевского казначея, начальника Тайной службы и камерария. А все эти должности были заняты…

- Я не оговорился! - заметив его реакцию, усмехнулся Неддар. Потом свернул свиток и легонько пододвинул его по направлению к барону: - Граф Комес д'Оллиер, барон д'Ож, я назначаю вас своим камерарием и жалую вас правом сидеть в моем присутствии…

По залу прокатился тихий шепоток. А бывший владелец лена д'Оллиер, стоявший за широченной спиной графа Ильвидара Энейра, смертельно побледнел. И не зря - на время забыв про новоиспеченного начальника Тайной службы, Неддар уставился в глаза королевского казначея:

- Га-а-арт? Ты считаешь мое решение несправедливым?

Вельможа судорожно сглотнул, вытер лоб кружевным платком и… икнул.

- Потерял дар речи… - презрительно бросил Генор д'Молт.

- Это не самая большая его потеря… - не отрывая взгляда от взмокшего от страха придворного, отчеканил король. - Ибо завтра он лишится еще и головы…

Гарт побледнел еще сильнее, а потом рухнул на колени:

- Смилуйтесь, ваше величество! Я…

- Ты - вор! - перебил его Неддар. - Мои воины только что вернули на место семь сундуков золота, которые ты вывез из дворца в день смерти моего отца…

Казначей всхлипнул, прижался лбом к полу и… попытался оправдаться:

- Ваше величество, я пытался спасти казну от разграбления!

- И поэтому взял только семь, а не всё, что могло поместиться в твою карету? - криво усмехнулся король, а потом перевел взгляд на сотника Арзая: - Займись им…

Хейсар не медлил ни мгновения - услышав приказ, он повернулся к стражникам и коротко мотнул головой:

- Убрать…

… Пока поскуливающего экс-казначея выволакивали в коридор, монарх бесстрастно изучал свитки. А когда закрывшаяся дверь заглушила мольбы о прощении, уставился на барона Генора:

- Барон? Вы выехали на помощь своему сюзерену сразу же, как получили его письмо. Не колеблясь, не раздумывая и не пытаясь оценить свои шансы на победу. Вы загнали лошадей, но добрались до стен Аверона меньше, чем за двое суток. И не бросились на приступ только потому, что узнали о смерти законного короля и о моем приближении…