— Как же тебе это удалось? — удивленно спросила Энни.

Она с волнением и интересом слушала, как Гейл обрисовывает свой новый образ жизни, не пытаясь от нее чего-либо скрыть. От его искренности и откровенности у Энни даже в горле пересохло и в сердце заныло.

— Пару лет назад я помог Луизе и Герберту в некоторых сложных делах, куда они впутались, — как бы между прочим заметил Гейл. — Сейчас, когда я предложил стать их финансовым консультантом, они так обрадовались этому, что готовы были мне руки целовать. Ну, и кроме того, у меня самого здесь имеются кое-какие деловые интересы. Не удивляйся, но я намерен в скором времени заняться и этой оливковой рощей, и маленькой таверной на берегу. Хочу поплавать на яхте в хорошую погоду, но главное — собираюсь посвятить девяносто процентов своего времени тому, чтобы стать образцовым мужем. Что ты на это скажешь?

Энни встала. Неожиданно у нее появилась счастливая возможность спасти свой брак с Гейлом, но это казалось ей просто нереальным, невероятным. И она пребывала в растерянности, не в состоянии осмыслить эту возможность.

— Поедем в город пить кофе, — предложила Энни, старательно избегая его взгляда, а заодно и ответа на вопрос. — Я уже вся обгорела…

— Ну, разумеется, — добродушно согласился он, видимо, решив не торопить события, и они пошли вниз. — Мне бы совсем не хотелось, чтобы ты возлагала на меня вину еще и за свои ожоги.

Короткий обратный путь к катеру прошел в напряженном молчании, и Гейл своим поведением напоминал Энни подозрительно притихшего тигра.

Когда они подошли к набережной и поднялись по лестнице, она неуверенно взглянула на Гейла. Ход был за ней, напомнила она себе, облизывая пересохшие губы. Гейл сыграл честно и, похоже, раскрыл все свои карты. Проблема состояла в том, чтобы преодолеть барьер, возникший в их отношениях, и рискнуть вновь довериться Гейлу, зная, что это совсем не просто.

— Ты… ты уже представляешь себе новый дом? — осторожно спросила Энни.

— Только в самом общем виде. Чертежи дома остались на яхте, так что теперь они изрядно промокли, — ответил он с легкой усмешкой. — Но у моего архитектора имеются копии, а это выход из положения. Давай выпьем кофе в «Оливковой роще»?

— Хорошо. — Она кивнула, поежившись от натянутости, возникшей между ними. — В ресторане сейчас никого нет, но у меня есть ключ от кухни.

Держась от Гейла на некотором расстоянии, Энни шла вдоль набережной мимо переполненных кафе под тенистыми платанами и шелковицами, мимо белых яхт, слегка покачивающихся на ветру.

Ступени, ведущие к «Оливковой роще», были крутыми. Но теперь Энни чувствовала себя гораздо бодрее, чем раньше, поэтому лишь слегка запыхалась, когда они поднялись на пустующую террасу ресторана и остановились, чтобы полюбоваться открывшимся перед ними видом. Было послеполуденное время — пора сиесты. Вокруг царило сонное молчание, окутавшее сверкающие белизной стены «Оливковой рощи», высокие платаны и розовые гроздья бугенвиллей.

Энни открыла своим ключом маленькую уютную кухню и занялась приготовлением кофе.

Когда она появилась на террасе, Гейл уже сидел за столиком, откуда из-за невысокой стенки открывался необыкновенный по красоте вид на гавань. Лицо его было довольно мрачным, хотя он держался легко и непринужденно, картинно развалившись на стуле.

Она присоединилась к нему, осторожно поставив на столик темно-зеленые чашки с дымящимся кофе, и проследила за его взглядом. Вниз убегали серые шиферные и красные черепичные крыши домиков с побеленными стенами, которые, казалось, сохранились здесь еще со времен Древней Греции. Тощая серая кошка забралась на одну из ближайших крыш и, ни на кого не обращая внимания, стала тщательно умываться.

Энни на мгновение зажмурила глаза, затем снова открыла их, щурясь от яркого солнечного света. Ее пугало жуткое ощущение, что она опять отдаляется от Гейла, и никакие ее слова не помогут преодолеть возникшую между ними пропасть. Дрожащей рукой она взяла свою чашку. То ли гордость, то ли осторожность, как невидимая узда, удерживала ее от того, чтобы броситься в объятия Гейла и, наконец, помириться с ним.

— Надеюсь, что Луиза с Гербертом смогут остаться здесь, — тихо сказала она.

— Это прозрачный намек, миссис Стикс?

— Если угодно.

Энни неуверенно взглянула на Гейла и увидела в его глазах смешинку. Сердце вдруг рванулось ему навстречу. Да, она его очень любит, вдруг поняла Энни. Любит так сильно, что если бы он снова ушел от нее и закрутил романы с дюжиной Лу Цян, она все равно продолжала бы любить его.

— Никакого сомнения в том, что они останутся, быть не может, потому что теперь я их равноправный партнер.

— Ты?.. — Ее глаза засветились радостью, и она торопливо добавила: — О, Гейл, это чудесная новость. Когда вы заключили соглашение?

— Герберт и я подписали все документы утром того дня, когда мы с тобой вернулись с Китноса.

У нее перехватило дыхание. Кофейная ложечка, звякнув, упала на блюдце.

— До того, как мы поехали в Афины?

— Совершенно верно, — невозмутимо ответил Гейл.

— Значит… угроза, благодаря которой ты вынудил меня поехать с тобой, была лишь…

— Уловкой, — докончил фразу Гейл, глядя ей в глаза.

— Гейл! — Энни приподнялась из-за столика, будто снова готовясь к бою. — Сначала путешествие под парусами, теперь это?! Как я могу тебе доверять, если ты все время шутишь со мной? И как можно строить брак на таком зыбком фундаменте обмана?

— Но мы же вместе, не так ли? — улыбаясь, мягко перебил ее Гейл. Его виноватая улыбка разозлила Энни и одновременно тронула сердце. — Нас уже не разделяют тысячи миль. А это, думаю, неплохой фундамент для брака.

— Гейл!

— Остынь и послушай меня. Все, что я делал с тех пор, как ты ушла от меня, я делал для тебя. Мне так хотелось вернуть тебя. Хотелось сохранить наш брак. Поверь, дорогая Энни, кроме тебя, мне никто не нужен. Если ты сама этого не видишь, если не можешь или не хочешь понять, как ты мне нужна, то что-то придется придумать, чтобы все-таки убедить тебя в этом. Может, нанять другую яхту и снова похитить тебя…

— Нет… Я… Все в порядке, — выдохнула она и снова села за столик. Живое тепло, идущее из сердца, казалось, растопило лед ее гордости… — Теперь, Гейл, я понимаю тебя.

— Понимаешь? — Глаза Гейла сверкнули из-под тяжелых век, он пристально вглядывался в ее лицо.

— Да, понимаю, — повторила Энни, слегка задыхаясь. — А… а твою яхту действительно можно отремонтировать? — с надеждой в голосе спросила она.

— Можно. Так мне сказали на верфи, — отозвался он.

— Прости, Гейл… Мне очень жаль, что я ее разбила. — Слезы подступали к горлу, и Энни чувствовала, что вот-вот может разрыдаться.

— Мне тоже.

Он вдруг встал, обошел столик и осторожно поднял Энни на ноги. Дрожь прошла по ее телу, когда он обнял ее, крепко прижимая к себе.

— Любимая, я должен признаться — яхта была не моя.

— Что?! — Она недоверчиво уставилась на него, а он прижал ее еще крепче, глядя на нее лучистыми синими глазами.

— Тогда чья же?

— Я одолжил ее у Александра.

— Ты хочешь сказать… Значит, все это время ты заставлял меня верить, что я разбила твою… твою «плавучую радость», а она была всего лишь одолжена?

— А разве это меняет дело? — мягко спросил он. — Если разбита чужая яхта? По крайней мере, в ночном клубе я взял твою вину на себя.

— Ох, Гейл…

Внезапно гнев ее утих, и Энни, прыснув, начала неудержимо смеяться.

Гейл тоже рассмеялся, а затем, наклонившись к ней, стал жадно целовать. Губы Энни приоткрылись ему навстречу, и она ответила Гейлу с такой страстью, что он задохнулся и слегка оттолкнул ее, глядя на нее полуприкрытыми, зовущими глазами.

— Никогда так не целуй меня в публичных местах, — хрипло проговорил он. — Греки обожают сажать людей в тюрьму за непристойное поведение.

— К счастью, здесь никого нет, — прошептала Энни, крепче прижимаясь к нему.

— Скажи, дорогая, чего ты хочешь. Я все для тебя сделаю, — пробормотал он, уронив голову на ее плечо и зарываясь лицом в ее густые волосы.