– Ну, как там все прошло? – спросил Серега, подойдя к нам.

– Там все нормально, командир утряс все дела. Вот только про канистру свою можете забыть, – ответил я.

– Какую канистру? – спросил удивлено Серега, и сделал вид, будто не знает, о чем речь.

– Да про ту самую, в которую вы афошек натолкали.

– Ты о чем, Юра?

– Да ладно, Серега, только не надо валенком прикидываться. Не ужели ты хочешь сказать, что это духи в канистру афошек напихали, да они в жизнь не додумаются до такого.

– А кто нашел канистру? – спросил Пипок.

– Майор из особого отдела. Кто-то из вас хотел ее забрать, а он усек. Афошки, в общем, командир отдал ХАДовцам, чтоб они не раздували это дело А караван развернули и отправили обратно, командир сказал, что имеет право расстрелять их всех, они не долго думая завернулись и свалили.

– Вот сука, рожа ментовская, это я хотел ее забрать, – сказал с сожалением Пипок.

– Я же тебе говорил, барану, не лезь туда, шакалы рядом стоят, потом вернулись бы и забрали. Ну какого хера ты поперся за канистрой? Мудак, такие бабки про-бали из-за тебя, – начал наезжать на Пипка Серега.

– Да ладно, успокойтесь, поздно уже разбираться. Скажите спасибо полкачу за то, что он вас отмазал, иначе загремели бы вы все. Давайте лучше косяк курнем, – предложил Хасан.

– Ну давай, забивай, – сказал Серега.

Хасан сел под колесо и стал забивать косяк, я сел рядом с ним. Пипок, постояв немного, закурил сигарету и пошел за БТР, наверно отлить.

– Серега, давай тоже забивай, один на четверых мало будет, – обратился к Сереге Хасан.

Серега тоже сел рядом, достал чарс из кармана и стал мастырить еще один косяк. Я снял автомат и выстрелил очередью вверх.

– Юра, тебе че делать не х-й? – спросил Хасан.

– А че, все стреляют, и я тоже. Тебе патронов моих жалко что ли?

– Да заколебал, давай посидим спокойно, а если дуракам делать нех-й, то пусть себе стреляют.

Хасан, забив косяк, прикурил его, и сделав пару затяжек передал мне.

– А где Пипок? – спросил Хасан, выпуская дым.

– По большому, наверно, пошел, – ответил Серега, прикуривая второй косяк.

– Пипо– ок! – крикнул я.

– Да че он, в горы срать поперся, что ли, – начал возмущаться Серега.

– Ну пусть сидит, кто не успел, тот опоздал, – сказал Хасан.

Мы выкурили оба косяка, но Пипка так и не дождались.

– Да у него там запор, что ли, пора бы уже по норам рассосаться, а то я начал замерзать, – сказал я, вставая.

Я поднялся и пошатываясь пошел за БТР, посмотреть, где там Пипок запропастился. Зайдя за БТР я негромко крикнул:

– Пипок! Черт возми, ты че, уснул что ли?!

Никто не отвечал, я отошел подальше и стал вглядываться в ночную мглу. «Да куда же он подевался? Неужели спать пошел в БМПшку, да вроде не должен, он бы сказал,» размышлял я.

– Юра, ну че там? – услышал я голос Сереги.

– Да не знаю, не видно ничего, – ответил я.

Я направился обратно, и вдруг заметил под колесом силуэт человеческой фигуры, какая-то тревога пронзила меня, сердце бешено застучало. Я медленно подошел к колесу, это был Пипок, он лежал лицом вниз. Я сел на корточки и потряс его за плечо.

– Пипок, что с тобой? – тихонько произнес я.

Пипок не шевелился, я перевернул его на спину и на мгновенье остолбенел. На его лице вместо правого глаза была дырка, и струйка черной жидкости стекала на висок. Я смотрел на его лицо и не мог поверить, весь кайф как ветром сдуло. Пипок даже мертвый улыбался, мышцы его лица были устроены так, что уголки губ были загнуты вверх. С первого взгляда даже не верилось, что лицо это уже безжизненно, на нем как будто было написано: «Да что вы? Я шучу. Неужели вы поверили?» Я не отрывал глаз с его лица, «не может быть, не может быть,» эти слова проносились у меня в сознании.

Я начал трясти Пипка за плечи.

– Пипок, вставай, вставай же! – кричал я, хотя прекрасно понимал, что Пипок был мертв, но разум отказывался в это верить.

Вот и еще один случай, когда духовский снайпер выстрелил на огонек от прикуренной сигареты. Случай далеко не первый и, к сожалению, не последний.

На мой крик прибежали Хасан с Серегой.

– Юра, что случилось, ты че кричишь? – спросил Серега, подойдя ко мне.

– Пипок мертв, Серега! Понимаешь? Пипок мертв! – сказал я и закрыл лицо руками, я больше не мог смотреть на это лицо, но в моем сознании как наяву, отчетливо вырисовывались его черты, улыбка, дырка вместо глаза и черная струйка, стекающая на весок.

– Как мертв? – еле слышно произнес Серега.

Хасан присел рядом со мной на корточки и стал щупать пульс на уке у Пипка.

– Да че ты щупаешь, Хасан. У него сквозная дырка в голове, – сказал я, глядя на Хасана.

– Хасан, ну как, может он живой, а? – спросил с надеждой Серега, наклонившись к нам.

Хасан встал и тихо произнес:

– Да нет, Серега, не живой он. Иди, доложи.

Хасан положил руку на плече Сереги.

– Суки! – закричал вставая Серега, и вскинув автомат, выпустил рожок по горам.

Потом он наклонился к мертвому Пипку, и произнес дрожащим от напряжения голосом:

– Пипок, я этих духов всех с говном смешаю. Слышишь? Всех!

После чего Серега встал и, волоча на ремне автомат, направился в сторону БМПшки.

– Юра, успокойся, теперь уже ничего не поделаешь, – обратился ко мне Хасан.

– Слушай Хасан, только не надо меня утешать, как скорбящую вдову, я все прекрасно понимаю и без твоих слов. Давай лучше отнесем Пипка к БМПшке.

Мы осторожно взяли мертвого Пипка и понесли. К нам подбежали пацаны с разведки, и тоже стали помогать нести, Серега разбудил всех пацанов и рассказал, что случилось с Пипком. Хотя чего там помогать, я бы сам его смог нести, не напрягаясь, он был легким, как ребенок.

Первым подскочила БМПшка с летехой, он выскочил из люка, и подбежал к нам.

– Пипонина убили, да? Ну как же так? Ну как же так? –Растеряно проговорил лейтенант, наклонившись над Пипком.

Мы все стояли полукругом возле Пипка и молчали. Туркмен, Урал и Сапог тоже были здесь, их разбудил Хасан и рассказал про Пипка.

Спустя минут пять к нам подъехали машины командира и комбата и с ними «таблетка». Командир с комбатом подошли к нам, потом появились медики, и положив Пипка на носилки отнесли его в «таблетку».

– Надо было не отпускать караван. Вот только ХАДовцы, принесла их нелегкая, – сказал вполголоса командир.

– Вы думаете, это могли сделать из того каравана? – спросил комбат.

– Я ничего не думаю, пусть слон думает, у него голова большая. А нам надо было все рассчитать, не исключено, что это могли быть и они. Ну ладно, завтра вызовем вертушку и отправим бойца. Да когда же закончится все это, господи? – сказал командир и направился в свой БТР, последнюю фразу он уже произнес на ходу, обращаясь к самому себе.

Через полчаса стало светать, наступало утро. Из нас никто больше так и не уснул, все были обеспокоены случившимся. С рассветом прилетела вертушка и забрала Пипка на борт, оказалось, что среди танкистов тоже есть один раненый солдат. У этого танкиста были оторваны два пальца, большой и указательный, он некоторое время скрывал это от офицеров, боясь, что ему «пришьют» членовредительство, так как случилось это по глупости. Несколько танкистов от нечего делать решили на спор посостязаться, кто дольше удержит в руке взведенный запал от гранаты, и успеет до разрыва отбросить его в сторону. Они по очереди брали в руку запал, и выдернув кольцо держали его в ладони, проверяя время по секундомеру на часах. Один из них продержал дольше всех, вот только остался без двух пальцев. Он перебинтовал руку, решив пока не обращаться за помощью, и не говорить офицерам, а когда рука распухла и пошла угроза заражения крови, только тогда он обратился к медикам. Ну что можно сказать по этому случаю? Наверно, находясь в Афгане, пацанам не хватало острых ощущений.

Полк наш отправился дальше. Мы пытались говорить о всякой ерунде, стараясь не затрагивать тему ночного происшествия, но все равно разговор не клеился, было видно, что каждый из нас думает именно об этом. Я рисовал в памяти живое лицо Пипка, а перед глазами, как видение стояла эта мертвая улыбка, дырка в глазу, и черная струйка, стекающая на весок, как я не старался, но все равно не мог избавиться от этого образа, так сильно он запечатался в моем сознании.