Закончив разбираться с духами, комбат подошел к разведчикам, и спросил:

– Короче так, или вы говорите, где деньги, или если у вас их найдут, тогда вешайтесь сразу.

Разведчики молча стояли с опущенными головами, а комбат прохаживался туда-сюда вдоль шеренги. Потом он подошел к летехе:

– Лейтенант, смотри на меня.

Летеха поднял голову и посмотрел на комбата.

– Я жду две минуты, время пошло.

– Я не знаю товарищ майор, не видели мы ни каких денег.

Потом комбат подошел к Пипку, и посмотрев на него сверху, как на лилипута, произнес:

– Пипонин, у тебя есть повод растянуть свою глупую улыбку до самого затылка, потому что я тебя сейчас обрадую. На дембель ты уйдешь первой отправкой, но не потому, что ты добросовестный солдат, и не потому что ты отличник боевой подготовки. А потому, что ты меня уже за-бал!

Мы все заржали, а духи смотрели на нас удивленными глазами, так как не понимали прикола.

К комбату подошли два ХАДовца, у них в руках были какие-то пачки, похожие на пачки денежных банкнот. Как потом выяснилось, они нашли эти пачки под кустом недалеко от барбухаек, это были реалы, вроде иранские деньги. Реалы были беспонтовые деньги и большим спросом в Афгане не пользовались, если один чек был равен 20-25 афганей, то одна афгани ровнялась десяти реалам, вроде так, точно сказать не могу, потому как мы не пользовались такими деньгами.

Подъехали еще два БТРа, из одного выпрыгнул полкач, из другого наш ротный. Полкач подошел к комбату и спросил:

– Ну, что тут такое?

– Разбираемся, товарищ полковник. Говорят, что разведчики деньги у них отняли и вещи, – ответил комбат.

– Все вернули?

– Вещи вернули, и нашли в кустах несколько пачек реалов. Но Афганцы говорят, что это не все, у них еще афгани были около пятьсот тысяч.

– Ну и где эти деньги?

– Разведчики говорят, что не брали.

Командир прошелся вдоль строя разведчиков и остановившись напротив летехи, негромко обратился к нему:

– Объясните лейтенант, что здесь произошло, и откуда взялись ХАДовцы?

– Все произошло как-то неожиданно, товарищ полковник. Мы спустились с перевала, и вдруг перед нами из темноты появляется машина, наводчик влупил очередь по кабине, откуда мы знали, что это мирный караван. Пока разбирались, тойота успела уйти, а примерно через час появились ХАДовцы.

– Вы хотите сказать, что не заметили, как тайота исчезла. И пока вы грабили караван, она успела слетать в Герат и предупредить ХАДовцев. Так?

– Так точно, товарищ полковник.

– А когда здесь появились ХАДовцы и особый отдел, вы поняли, что дело пахнет керосином, и только тогда связались с полком? Так?

– Так точно, – пробурчал в полголоса летеха.

– Почему сразу мне не доложили, что обнаружен караван? Только не говорите, что рация не работала, эту сказку я недавно от Савина слышал.

Летеха стоял и молчал, опустив голову. Командир наклонился к нему, взявшись рукой за подбородок выпрямил голову лейтенанта, и глядя ему прямо в лицо, твердо но не громко произнес:

– Это не красит разведку, лейтенант. Но я не собираюсь вам здесь мораль качать. Скажу одно, если уж вляпались в историю, то дело надо было делать тихо и без шума. Ясно?

Командир отошел от разведчиков и подозвал к себе комбата, они отошли немного в сторону, и говорили минуты три, потом полкач развернулся и направился к ХАДовцам и особнякам. Мы с Туркменом стояли и наблюдали, что же будет дальше. К нам подошел Хасан.

– Ну что там, Хасан? – спросил его я.

– Да ниче, афошки куда-то пропали, пятьсот штук.

– А может они пи-дят, сами затарили куда-то, а на разведку спихнули.

– А может, у них вообще этих денег не было, – заявил Туркмен.

– Да не знаю я, все может быть. Духи говорят, что деньги забрали разведчики, они показали на летеху, Пипка и Серегу. Лично я думаю, что деньги скорее всего у разведчиков, но найти их не могут. ХАДовцы с особняками облазили обе БМПшки, но ничего не нашли кроме шмоток. Шмотки вернули, а денег нет, пятьсот штук это же большая куча, в трусах ее не затаришь. Но Серега хитрый жук, он за такие деньги жопу отдаст на растерзание, но не признается, – сделал заключение Хасан.

– Ну, долго там еще? – спросил Туркмен Хасана.

– Да откуда я знаю, полкача вон спроси. Такой скандал замять же как-то надо, раз тут ХАДовцы появились, то просто так не отвертишься, бакшишами придется, наверно, откупаться.

– Гараев! Где ты пропал?! Иди сюда! – крикнул комбат.

– Ну ладно, я пошел, батя вон разорался, – сказал Хасан и побежал к комбату.

Командир подозвал к себе Хасана, и они подошли к толпе афганцев. Мы с Туркменом тоже подошли поближе, ХАДовцы и особняки стояли возле своих машин и о чем-то болтали, построенные в шеренгу разведчики остались стоять на месте.

– Почему передвигались ночью? – обратился командир к духам.

Хасан перевел слова командира, и прослушав ответ, доложил:

– Говорят, что хотели рано утром быть в Иране.

– Какие у них есть доказательства, что это благотворительный караван?

Хасан снова перевел, и так же прослушав ответ, сказал:

– Нет у них ни каких доказательств. Они говорят, что это могут подтвердить старейшины из кишлака Гишдулакан.

– Передай, что плевать я хотел на этих старейшин, и в данной ситуации я имею полное право отдать приказ расстрелять их всех. Так что пусть они разворачиваются, забирают свои три трупа, и дуют обратно, откуда пришли. Все, разговор окончен.

Командир развернулся и крикнул разведчикам:

– Разведка – по машинам, и дуйте к колонне.

Разведчики направились к своим БМПшкам.

– Пипок! – крикнул я.

Пипок замедлил шаг и оглянулся.

– Станьте возле нашей роты.

Пипок махнул рукой и запрыгнул на броню, через минуту разведчики исчезли в ночном мраке.

После того как Хасан перевел духам слова командира, те недолго думая забрали трупы, погрузились в машины, и развернувшись уехали в обратном направлении, от греха подальше.

К командиру подошел майор с особого отдела, в руках у него была двадцатилитровая канистра.

– Деньги здесь в канистре, товарищ полковник. Я наткнулся на нее недалеко от того места, где стояли БМПшки. Мне показалось странным, что один из разведчиков отошел от машины и что-то хотел поднять, но увидев меня, развернулся и побежал обратно. А после того как разведка уехала, я пошел на то место и наткнулся на вот эту канистру. Сначала не понял, зачем там валяется пустая канистра, а когда перевернул, оттуда вылетели пару бумажек свернутых в трубку, оказалось что это афгани в сотенных купюрах. В общем, эта канистра набита афошками.

– Вот мудрецы. Ну ладно, отдашь эти деньги ХАДовцам, пусть они закроют рот, и забудут про этот случай, – командир посмотрел на удивленное лицо майора и добавил: – Надеюсь, вы меня правильно поняли?

Майор молча развернулся и направился к БТРам ХАДовцев.

– Остальные – по машинам! – скомандовал командир и направился к своему БТРу.

Мы тоже попрыгали в машины, и подождав, когда БТР ротного тронется, двинулись за ним.

Урал с Сапогом спали на сидениях, им были пофигу все эти дела. Мне спать не хотелось, от холода весь сон улетучился, я примостился сзади водительского сидения, и накинув на плечи бушлат, произнес:

– Глухо командир дела разрулил. Я думал, что разборки затянутся до рассвета.

– Командир наш молодец, долго не базарит, это комбат начал с духами цацкаться, поверил, наверно, что разведчики деньги у духов отняли, – сказал Хасан.

– А ты что, сомневаешься в этом? – спросил я Хасана.

– В чем?

– Ну в том, что разведчики отняли у духов деньги.

– Так ведь неизвестно, кто деньги в канистру натолкал, это могли быть и духи.

– У духов ума на это не хватит, сейчас приедем и у разведчиков спросим, чего зря гадать, – сказал я и закурил сигарету.

Двигаясь вдоль колонны, мы увидали рядом с БТРом Грека БМПшку. Остановившись рядом с ними, мы с Хасаном вылезли на броню. Пипок и Серега болтали о чем-то с Греком, наверное, рассказывали про этот случай. Увидев, как подъехал наш БТР, Пипок с Серегой направились к нам, а Грек пошел к машине ротного. Из колонны периодически велся обстрел по горам, которые находились слева. До рассвета оставался час с небольшим, и основная часть личного состава спала, а на машинах находились только наблюдающие, которые или от нечего делать, или по приказу командира вели беспорядочную стрельбу.