—Чуть-чуть иначе, Джордж. Люблю тебя, терплю твое семейство. — Однако затем он вздохнул. — О, катись все в преисподнюю. — И начал представлять гостей друг другу.

—Так все они, говоришь, женихи? — немного позднее спросила ее Реджина. — С этим надо что-то делать.

Ухмыльнувшись, Джорджина решила, что не станет предупреждать братьев о наличии в комнате свахи, лишь заметив:

—Они не планируют здесь долго задерживаться, Ригэн.

—Ты слышал, черт возьми? — проходя мимо, бросил Джейсону Энтони. — Она перенимает его дурные привычки.

—Какие еще дурные привычки? — требовательно спросила Джорджина у братьев Джеймса, готовая броситься на защиту мужа.

Они не остановились, и Реджина, захихикав, ей сказала:

—Речь о моем имени. Они никогда не договорятся, как меня называть. Но сейчас все обходится не в пример спокойнее. Прежде они едва потасовок из-за этого не затевали.

Джорджина перевела взгляд и на другой стороне комнаты увидела Джеймса, со страдальческим выражением лица слушавшим, что ему говорили Томас и Бойд. Она улыбнулась. Четырем ее братьям он не сказал ни одного оскорбительного слова. Однако старался не приближаться к Уоррену.

И Уоррен ни с кем не общался. Другие братья, особенно Клинтон, немало ее удивили тем, как легко сошлись с ненавистными англичанами. Позднее, как ей сказали, должен подойти Мак. Надо не забыть познакомить его с Нетти Макдональд. Не одна Реджина могла играть роль свахи.

Чуть позже Энтони и Джеймс в какой-то момент оказались вдвоем и стали наблюдать каждый за своей женой, которые как раз болтали друг с другом.

—Не помолвить ли нам их?

Джеймс поперхнулся глотком бренди, который только что сделал, поскольку темой беседы было их грядущее отцовство.

—Они же еще не родились, осел ты этакий.

—И что же?

—Они могут оказаться одного и того же пола.

Заметно разочарованный Энтони со вздохом проговорил:

—Допустим.

—К тому же они будут двоюродными братьями или сестрами.

—И что же?

—Сейчас это не слишком принято.

—Откуда, черт побери, мне это знать?

—Согласен, — сказал Николас, подходя к ним сзади. — Вы знаете не слишком много. — А затем обратился к Джеймсу: — Симпатичную новую семейку ты себе подыскал.

—Тебе бы хотелось так считать.

Николас улыбнулся.

—Этот парень, Уоррен, не слишком-то тебя жалует. Весь вечер на тебя с такой злобой смотрит.

Джеймс сказал Энтони:

—Ты возьмешь эту честь на себя или мне предоставишь получить удовольствие?

Николас протрезвел, прекрасно понимая, что речь идет о том, кто его будет лупить.

—Вы не посмеете. Оба ваших брата тут же вмешаются, не говоря уже о моей жене.

—И все же, мой юный друг, я полагаю, дело того стоит, — сказал ему Джеймс, а затем улыбнулся, глядя, как Николас почел за благо ретироваться.

Энтони давился от смеха.

—Паренек любит искушать судьбу, не так ли?

—Начинаю привыкать выносить его, — признался Джеймс, добавив: — Дьявольщина, я привыкаю к тому, чтобы выносить массу вещей.

Энтони посмеялся этому, проследив за взглядом Джеймса, устремленным в сторону Уоррена Эндерсона.

—Старина Ник был прав. Этот парень совсем тебя не любит.

—Чувство абсолютно взаимное, уверяю тебя.

—Думаешь, проблемы у тебя с ним возникнут?

—Вовсе нет. Очень скоро нас будет разделять целый океан, благодарение Богу.

—Парень ведь попросту защищал свою сестру, старина, — заметил Энтони. — Так же, как ты или я поступили бы ради Мелиссы.

—Ты что, пытаешься отказать мне в удовольствии ненавидеть его, когда он словно создан, чтобы вызывать ненависть?

—И не помышляю об этом, — проговорил Энтони, затем, выждав, пока Джеймс сделал еще один глоток, добавил: — Кстати, Джеймс, я тебе когда-нибудь говорил, что люблю тебя?

Бренди выплеснулось у Джеймса изо рта.

—Боже, несколько стаканчиков, и ты во хмелю готов нести что угодно!

—А что, я перебрал?

—Да нет.

—Тогда я подтверждаю то, что я сказал.

После долгого молчания Джеймс проворчал:

—Считай, что и я тебе это сказал.

Энтони ухмыльнулся.

—Старших тоже люблю, но не соберусь с духом сказать им... шок, сам понимаешь.

Джеймс особенно резко изогнул бровь.

—А если я с ног свалюсь, это что, нормально?

—Конечно, старина.

—О чем это вы? — поинтересовалась Джорджина, присоединяясь к ним.

—Да так, ни о чем, любовь моя. Мой дражайший братец — сплошная боль в заднице... как обычно.

—Равно, как и мой.

Услышав эти слова от нее, Джеймс весь подобрался.

—Он что, тебе что-то сказал?

—Нет, конечно, — успокоила она его. — Дело в том, что он не говорит вообще ни с кем. — Тут она вздохнула. — Джеймс, ты мог бы помочь, если бы первым...

—Прикуси язычок, Джордж, — проговорил он с деланым ужасом, который не был таким уж притворным. — Я нахожусь с ним в одной и той же комнате. Этого более чем достаточно.

—Джеймс, — начала она заискивающе.

—Джордж, — с угрозой проговорил он.

—Пожалуйста.

Энтони рассмеялся. Обреченного человека он определял с первого взгляда. Его веселость была оценена мрачнейшим взглядом Джеймса, который он успел бросить, позволяя своей жене увлечь себя в сторону стоявшего поодаль ее самого богомерзкого брата.

Потребовался еще один тычок в ребра, чтобы заставить его раскрыть рот и произнести короткое:

—Эндерсон.

—Мэлори, — послышалось в ответ.

В этот момент Джеймс расхохотался, приведя в недоумение двух представителей семейства Эндерсон.

—Думается, мне придется кое от чего отказаться, — проговорил Джеймс, давясь смехом. — Ввиду того, что ты, судя по всему, так и не освоил, как следует цивилизованным образом демонстрировать свою нелюбовь к кому-то.

—Что имеется в виду? — потребовал разъяснений Уоррен.

—Предполагается, что ты должен наслаждаться распрей, дорогой мой.

—Лучше я...

—Уоррен! — оборвала его Джорджина. — О, ради всего святого.

Какой-то миг тот сердито глядел на нее. Затем, не скрывая отвращения, протянул руку Джеймсу, который принял это сделанное через силу предложение о мире, все еще продолжая улыбаться.

—Понимаю, как это тебе тяжело, старина, но будь спокоен: ты оставляешь сестру в руках мужчины, который любит ее так, что она способна от его любви задохнуться.

—Задохнуться? — нахмурилась Джорджина.

Золотистая бровь Джеймса изогнулась, что теперь нравилось ей все больше и больше.

—А разве ты не задыхалась совсем недавно в нашей постели? — с невинным видом спросил он.

—Джеймс! — действительно задохнулась она. Щеки ее запылали: выбрать из всех Уоррена, чтобы сказать такое.

Однако Уоррен, губы которого чуть-чуть разомкнулись, проговорил:

—Ладно, Мэлори, ты говорил достаточно убедительно. Смотри теперь, чтобы она и дальше была с тобой счастлива. Тогда мне не придется возвращаться сюда, чтобы тебя прикончить.

—Лучше, несравненно лучше, мой милый, — с усмешкой ответствовал Джеймс. А затем обратился к своей жене: — Он осваивает науку, Джордж, будь я проклят, если это не так.