Вдруг животное завыло. Это был вопль голода и ненависти, и от него сердце Мэдселин чуть не остановилось. Никогда в жизни она не слышала ничего подобного. Смутные воспоминания проплыли у нее в голове. Бронвен как-то рассказывала ей, что ее мужа разорвала на куски любимая гончая собака Генри Орвелла. Она закрыла глаза и вознесла молитву Господу, не испытывая желания глядеть смерти в лицо.

Смрад влажной шерсти животного и отвратительный запах смерти, смешанные с яростью, заставили Мэдселин свернуться в крошечный клубок. Зловонное дыхание выворачивало ей желудок наизнанку, и она уткнулась в крепко сжатые кулаки. Но ничего не произошло.

Тихий порочный смех раздался у нее в ушах, и Мэдселин рискнула посмотреть в щелочку между пальцами. Держа факел в руке, знакомый краснобородый грубиян-солдат злобно смотрел на нее сверху вниз.

Это был тот самый человек, который пытался убить Эдвина из засады.

А возле его ног, совсем близко от ее лица, примостилось самое чудовищное, мерзкое создание, которое она когда-либо видела.

Глава тринадцатая

Едва первое потрясение улеглось, Мэдселин поняла, насколько она одинока. Саер исчез, а голоса людей Эдвина доносились откуда-то издалека. Она крепко сжала губы, чтобы они не тряслись от страха.

Солдат присел на корточки возле нее и воткнул в мягкую землю факел. Потом вытянул свою толстую руку и мертвой хваткой вцепился ей в подбородок.

— Какая мягкая приятная кожа, — прокомментировал он, царапая своим мозолистым большим пальцем ее по щеке. Мэдселин стиснула зубы и попыталась было отодвинуться, однако солдат рывком притянул ее к себе. В нос девушке ударил крепкий запах пота. — Интересно мне знать, почему такой лакомый кусочек вроде тебя прячется в лесу, да еще в такую рань? — Он подтащил Мэдселин поближе к факелу, чтобы лучше рассмотреть ее. — А ты ведь не крестьянка, да, девочка? — Губы его изогнулись в подобии улыбки. — И в то же время явно не лагерная потаскуха.

Мэдселин от страха потеряла дар речи, однако ни на секунду не забывала о том, что она по-прежнему крепко сжимает в руке кинжал, спрятанный в складках плаща. Черные глаза солдата уставились на нее, и Мэдселин поняла, что, стоит ей шевельнуться, этот грубиян убьет ее или напустит на нее своего свирепого пса. Тот все так же неподвижно лежал рядом, при этом, не сводя с нее глаз.

Мэдселин с трудом сглотнула. «Сейчас, пожалуй, кинжал лучше прятать». Стараясь не делать резких движений, она засунула кинжал за пояс, поближе к спине. «Там его не сразу найдут».

— Пошли со мной, женщина. — Мужлан схватил ее за руку и рывком поставил на ноги. Потом поднял факел, потянул собаку за привязь и кивнул в сторону прогалины.

То и дело спотыкаясь, Мэдселин побрела вперед. Повсюду лежали распростертые тела, а где-то еще продолжалась борьба. Звенели при ударах мечи и щиты, люди и лошади метались в водовороте тьмы, окутавшей лесную прогалину. Непостижимым образом оторванная от реальности, Мэдселин заворожено наблюдала, как отчаянно сражались и умирали эти люди.

— Ну, что тут у нас? — вывел ее из транса вкрадчивый голос Генри Орвелла. Из зарослей кустарника выступила долговязая фигура. Орвелла почти не было видно, но Мэдселин поняла, что он одет в свой привычный черный наряд. Охранник Мэдселин поднял факел, чтобы осветить ее. Все, что она могла разглядеть во мраке, — это сияющие жемчужно-белые зубы Орвелла.

— Леди де Бревиль? Какая нечаянная радость!

Мэдселин сглотнула и выдавила из себя вежливый ответ, который вызвал у Орвелла приглушенный смех:

— Ги и в самом деле был круглый дурак. Мне так кажется.

Мэдселин уставилась на него.

— Даже не упоминайте его имя, предатель!

Своей сдавленной угрозой она лишь заставила Орвелла удивленно поднять бровь. Он шагнул в освещенный факелом круг.

— Это следует понимать так, что вы до сих пор скорбите по нему? — произнес он, изучая ее расцарапанное лицо.

— Он был хорошим человеком, — огрызнулась она. — И я рада, что он так и не узнал, какой вы злодей.

Стоявший рядом с ней солдат резко ударил ее кулаком по лицу. Мэдселин неуклюже повалилась на землю, ослепленная нестерпимой болью.

— Довольно, Флетчер. Это госпожа, а не шлюха вроде тех, с кем ты привык иметь дело. — Орвелл как бы предостерег солдата, но не более того. Мэдселин почти физически ощущала улыбку на его лице. Он явно наслаждался видом ее страданий. С трудом сглотнув, она переборола слезы.

Он предложил ей руку, но Мэдселин проигнорировала ее и самостоятельно поднялась на ноги. Ее качало из стороны в сторону, однако она изо всех сил старалась держаться прямо.

— Я так понимаю, что вы нашли ту девчонку-служанку? Жаль, но ничему уже не поможешь. — Он помолчал. — Кажется, она думала, что вы и этот англичанин… сблизились. — Он обратил свое красивое лицо к ней и провел длинными пальцами по ее подбородку. Мэдселин отвернула голову, оглядываясь по сторонам. — Гмм. Трудно поверить, но, возможно, мне придется проверить это, раз уж девчонка так настаивала.

Мэдселин почувствовала, как ее грубо подтолкнул к свету ее сильный страж. Она не представляла, что с нею может статься, и старалась держать голову как можно выше и горделивее. Недалеко впереди она, наконец, высмотрела Эдвина и облегченно вздохнула. «Он еще жив».

Мэдселин следила, как он делал выпады, колол, резал, и сердце ее наполнялось новым к нему уважением или каким-то другим чувством. «Может, гордостью?» Он был по-настоящему великолепен в этой схватке. Быстрый, разящий намертво, он исполнял свой воинский долг.

— Позовите его! — пробурчал сбоку Орвелл.

— Нет, — прошипела она.

Орвелл вздохнул и подал стражу знак. Тот нагнулся, чтобы спустить с привязи громадную собаку, скалившую зубы и рычавшую от голода.

— Бэллора не кормили несколько дней. Я позволил ему немного покусать девчонку, и он рвется вновь отведать крови. Знаете, он любит раздирать жертве горло, а у вас, — вкрадчиво добавил он, — такая прелестная шейка.

Желудок у Мэдселин свело от страха, и она поняла, что проиграла.

— Эдвин! — хрипло закричала она. — Эдвин!

Она не знала наверняка, расслышал ли он этот тихий зов, но Эдвин посмотрел в ее сторону. Ловко вонзив меч в брюхо одному из солдат Орвелла, он пробормотал несколько нечленораздельных слов и направился к стоявшим.

Эдвин даже не взглянул на Мэдселин, но все равно она мечтала о том, чтобы земля разверзлась и поглотила ее.

— Отпустите ее, Орвелл. Она привела меня к вам, так что вам она больше не нужна. — Грубый голос его срывался от напряжения.

Тяжело вздохнув, Орвелл улыбнулся своему врагу.

— По правде говоря, я не думаю, что это правда. Разумеется, я весьма признателен ей за вмешательство. — Тут он сделал паузу, чтобы отвесить Мэдселин поклон. — Однако скоро эта дама сможет исполнить другую… э… полезную работу. Многое будет зависеть от твоей помощи, англичанин. — Слова эти были произнесены почти дружески, однако в них слышалась угроза.

Он махнул рукой на обагренный кровью меч Эдвина.

— Думаю, я почувствую себя в большей безопасности, если это грозное оружие окажется в каком-нибудь другом месте.

Эдвин, нахмурившись, воткнул меч острием вниз в землю под ногами. Это оказалось единственным внешним признаком его волнения и гнева. Он стоял и ждал. Страж вылез вперед и обыскал Эдвина. Ничего не обнаружив, он связал руки Эдвина за спиной.

Мэдселин смотрела, как тот молча покоряется грубому солдату. «А ведь он уже перенес подобное по моему приказу, — мысленно простонала Мэдселин. — Нормандцы плохо обращались с этим человеком, а он все же так гордо держится». Мэдселин пообещала Всевышнему, что, если они выберутся из этой передряги живыми, она во всем будет ему подчиняться.

— Ее тоже свяжи, Флетчер. Хотя она и нормандка, но я ей не доверяю. — Орвелл резко обернулся к Мэдселин и сверкнул на нее глазами. — Вам придется отведать моего гостеприимства немного раньше, чем вы собирались, леди де Бревиль. К сожалению, условия будут не столь комфортабельными, все-таки не у меня в крепости, однако… я должен развлечь моих гостей, которые предпочитают, чтобы их не видели.