— Взгляни на эти очевидные свидетельства моей правоты, Джойс, и ты увидишь, кто теперь в силе. Все вокруг ездят на японских машинах, ведь так? Протри глаза и оглянись вокруг! Микрочипсы? — Сделано в Японии. Творческое и с размахом финансирование самых фантастических проектов? Все на деньги с Востока!
— Кинг! — Понизив голос, она склонилась над его меню. — У Итоямы очень подмоченная репутация. Его подозревают в связях с якудза, а ты слишком известен и у всех на виду.
Кинг был в курсе всех слухов об Итояме и его приятелях-головорезах. От Гордона Солида он знал об ужасной трагедии Аврама Исаака. У Аврама была вилла в двух милях отсюда, где-то на отвесных скалах Монте-Карло. Надо бы ему позвонить. Потом. Сперва бизнес. Надо бы еще позвонить Флинг. Эта мысль тоже не давала ему покоя.
— Я, по-видимому, и в самом деле всего лишь человек расчета, — попытался он убедить себя и Джойс. — А расчеты, представленные Мишимой, стоят риска.
Он пожал плечами. Что делать, если он финансовая динамо-машина, умирающая без движения? В конце концов, Кинг впервые рискнул пройтись по высоко натянутому канату, когда ему было восемь, — это был один из аттракционов в заведении его отца, да, он до сих пор колебался, но больше не может позволить себе быть разборчивым. Отчаявшись сохранить всю империю, он решил удержать хотя бы авиакомпанию. Кто же мог подумать, что спад деловой активности в стране так сильно ударит и по нему?
— Я и сам могу показать зубки. Мне есть что противопоставить их скелетам, замурованным в стены, так что если они думают обвести меня вокруг пальца, то они крепко ошибаются.
Он пробежался рукой по взъерошенным от морского ветра волосам, приводя свои кудри в порядок.
— Кинг, теперь относительно Флинг…
— А вот и Сириэлл! Попрошу быть любезным…
Вскочив, он выдвинул стул для Сириэлл де Реснэ. Ее темные волосы развевались как львиная грива, а лицо казалось светлее слоновой кости. Тельняшка с четкими буквами, составившими "Говно бульдожье" поперек мальчишеской груди, заправлена в плотно облегающие вельветовые титаны от Пуччи. Ее вел под руку Мишима Итояма в белом костюме и соломенной панаме; вместе они составляли пару в духе фильмов Феллини: Сириэлл, театрально шествующая вверх по ступеням лестницы, стремясь каждым шагом привлечь к себе внимание всех присутствующих. Мишима, подозрительно поглядывающий по сторонам. За ним тенью следовали два его чудовищно огромных телохранителя — бывшие борцы сумо.
Джойс пронаблюдала, как Кинг и Сириэлл слегка поцеловали друг друга в щеку, на французский манер. "Скорее театрально, чем страстно", — подумала она.
— Мишима, я тебя ни разу не видел таким счастливым. Ну-ка, признавайся, ты только что приобрел коллекцию импрессионистов из Метрополитен-музея? — Кингмен снял солнечные очки и по-мальчишески ухмыльнулся банкиру.
— О, мой милый Кинг! Миши вне себя от радости. Я только что провела его по самым секретным закоулкам ВИЛЛЫ ДЕ ЖАРДЕН. — Сириэлл казалась сейчас черной пантерой и уютной домашней кошечкой одновременно.
— Осмотр виллы де Жарден — высший момент моей жизни. — Желтоватая кожа Мишимы светилась в ярком солнечном свете. — Такая честь для меня. Я ваш неоплатный должник.
Мишима явно находился под впечатлением увиденного. Он был похож на верующего, только что воочию увидевшего свое божество.
У Монэ был Дживерне, сельский дом его поздних лет, где им было написано большинство его "Водяных лилий". У Пикассо была вилла ла Калифорни, знаменитая, хаотично застроенная студия и одновременно его жилище в Каннах, а позже — шато де Вовенарг. У Анри де Реснэ — знаменитая вилла де Жарденв роскошном парке, в котором работали Сезанн и Матисс, а красивейшие женщины проказничали с пожилым мастером тут же, на пленере или в доме. Одна из таких связей и подарила миру единственного законного наследника де Реснэ, отца Сириэлл. Мастер женился в шестьдесят семь, но до девяноста не утратил своей витальности, живописного мастерства и способности печь, как блины, новых и новых незаконнорожденных детей.
— Это, вероятно, впечатляет — своими глазами увидеть место, где живал любимый художник, — заметила Джойс.
— Я не переживал ничего подобного в своей жизни. Это все равно что визит к потаенной святыне. — Мишима явно никак не мог успокоиться. Он заплатил пятьдесят миллионов за одну-единственную "Сцену в саду" Анри де Реснэ, чудом оказавшуюся на рынке, и вот сегодня целое утро, обходя прибежище художника, он созерцал шедевры великого живописца, сотни шедевров никем, кроме членов семьи, доселе не виданных. Де Реснэ был настолько плодовит и неуемен, что расписал даже ванные комнаты и потолок спальни. На прошлой неделе Кингмен всю ночь пролежал рядом со спящей Сириэлл в постели ее деда, изучая грандиозную фресковую "Сцену в саду" над головой и прикидывая, как бы ему стянуть этот потолок, да так, чтобы Сириэлл при этом ничего не обнаружила, и за счет этого покрыть свой долг за" Кингаэр уэйз".
— Я бы купил все, что увидел сегодня, моя милая леди!.. Я всегда к вашим услугам, ведь, насколько я знаю, вы одна решаете, что из этих полотен будет продано и когда. Я буду оберегать вашу жизнь так же, как свою собственную. (Сириэлл неожиданно почувствовала себя удивительно защищенной.) — Надеюсь, вы скоро позволите мне приобрести серию "Умиротворение". Бизнес — мой порок, коллекционирование — моя страсть.
Кингмен воспринял его слова как шутку.
— Очень уж у тебя дорогостоящая страсть, Миши!
— Кинг, прикажи, чтобы мне подали эскарго [29]. У меня разгулялся аппетит от всех этих прогулок по парку, по дому, по лестницам. Вот этот человек, — Сириэлл указала на Итояму, — перед каждой работой стоял по часу, изучая ее как истинный знаток.
Она отковырнула кусок хлеба ногтями, покрытыми карменовским лаком "Надменная Нагота" из серии " Флинг!" — уступка свободным нравам Эзсюр-Мера.
— Я должен получить "Умиротворение", — Мишима поймал руку Сириэлл.
— А я должна позавтракать. Я жутко проголодалась, — рассмеялась Сириэлл, выдергивая руку. — К вашему сведению, достопочтеннейший месье Итояма, мне разрешено продавать не более десяти картин в год, и многие из них уже обещаны различным музеям. Мне приходится заботиться о добром имени моего гран-пера [30]. Часть придется выставить на аукционе, чтобы выяснить, что я с этого могу поиметь. — Ее лицо приняло самое серьезное выражение. — Но вы такой добрый друг моего Кинга, что я подумаю, что тут можно сделать. — Она одарила Кингмена широкой ослепительной улыбкой. — Дежене, ме зами [31]?
Джойс не смогла и кусочка проглотить. Она размазала по тарелке салат и расковыряла лю де мер [32], местную разновидность морского окуня. Соседство с Сириэлл де Реснэ у кого угодно могло отбить аппетит.
Выйдя после полуденной трапезы на балкон, двое мужчин встали у перил, настороженно поглядывая друг на друга.
— Я готов на все, чтобы получить "Сцену в саду" из спальни мэтра, — гнусавил Мишима Итояма. — Я не пожалел бы четырех оставшихся пальцев правой руки, — он вытянул перед собой руку, на которой не хватало безымянного пальца, — за серию "Умиротворение". Но контесс де Реснэне желает расставаться с этими работами.
— Миши! — Кингмен панибратски похлопал банкира по плечу. — Оставь в покое свои пальцы. Давай вместо этого — совершим маленькую сделку. Ты вносишь большой стопроцентный платеж по долгам авиакомпании, а я обеспечиваю тебе одну из картин из цикла "Умиротворение".
Раскрытые глаза Мишимы округлились, насколько это возможно для азиата, а в глубине зрачков сверкнула жадность.