— Вас ждут, мисс Лоутон, в зимней гостиной. Не угодно ли следовать за мной?

Сняв мягкое шерстяное пальто, она пошла за дворецким. Окружающее богатство и строгость обстановки давили на нее.

Элоиз вступила в зимнюю гостиную, судорожно сжимая в руке подарок, и улыбнулась.

В зале было четыре высоких окна, закрытых тяжелыми узорчатыми занавесями. Большие диваны темно-красного цвета симметрично стояли вокруг камина.

Потом она перевела взгляд на присутствующих. Все четверо повернулись к ней. Джем дружески подмигнул, и ей стало легче.

Виконт — ее отец — тут же пошел ей навстречу. Он выглядел значительно лучше, чем в прошлый раз. Его красиво очерченное лицо лучилось удовольствием и радостью от встречи с дочерью.

— Элоиз, моя дорогая, я так рад, что ты приехала, — сказал он, выводя ее на середину зала. — Смешно в моем возрасте праздновать день рождения, но на сей раз я просто не мог этого не сделать.

— Поздравляю, — смущенно пробормотала она. — Я купила тебе… подарок. Не знаю, придется ли он по вкусу. Я… — Элоиз смутилась окончательно и протянула ему сверток, перевязанный темно-красной ленточкой.

Виконт взял ее за руку.

— Я очень рад, что ты приехала. Теперь позволь познакомить тебя с моей женой.

Он подвел ее к изящной улыбающейся женщине, в которой Элоиз сразу же узнала мать Джема. Между ними было явное сходство. Особенно голубые глаза. Элоиз пожала протянутую руку.

— Называйте меня Марией, — произнесла жена Лоренса с легким акцентом. Элоиз вспомнила, что та — француженка.

— Мария, — повторила она послушно.

— Вам, наверно, нелегко, но вы должны знать, что мы все рады видеть вас в день рождения Лоренса.

— Благодарю.

— Это мой сын Джереми, с которым вы уже знакомы.

Элоиз повернулась и с улыбкой кивнула ему.

— Он был очень добр ко мне.

— А это — Александр. Наш с Лоренсом сын. — Мария указала на красивого мальчика лет четырнадцати.

Элоиз с любопытством взглянула на сводного брата, пытаясь найти сходство с собой. Александр — с таким же интересом рассматривал ее.

— Как поживаете? — спросил он. Произношение выдавало в нем учащегося привилегированной школы.

— Рада вас видеть, — промурлыкала она в ответ.

— Садитесь со мной, Элоиз, — предложила ей виконтесса. — Какое у вас красивое имя.

— В честь героини поэмы.

— Да, я знаю, — Мария улыбнулась. — В основу положена трагическая французская любовная история. — Она экспрессивно взмахнула руками. — Ваша мама разделяла пристрастие Лоренса к английской поэзии восемнадцатого века?

— Я— я не думаю. Вряд ли.

Тут вмешался виконт.

— Ты родилась в день рождения Поупа. Несса знала об этом.

— Двадцать пятого мая?

— Да. Такое замечательное совпадение.

Его жена с улыбкой повернулась к Элоиз.

— Извините, что я сразу не показала Лоренсу ваше письмо. Если б я знала об отношениях моего мужа с вашей матерью, то несомненно сделала бы это. — Она взяла Элоиз за руку. — Надеюсь, вы сумеете меня простить.

— Конечно. — Элоиз смущенно закашлялась.

— Я считала, что у него нет от меня тайн, но вышло, что он еще более… удивительный, чем я думала.

Виконт подошел к жене и нежно пожал ей руку.

— Открой же подарок, Лоренс.

— Что вы будете пить? — поинтересовался Джем, подходя к столику с напитками.

— Ничего. Благодарю.

— Совсем ничего?

Элоиз кивнула. Она слишком нервничала.

Джем налил маленькую рюмку шерри и протянул матери. Он выглядел таким спокойным и уютным в домашней обстановке. Это был его мир.

Интересно, что чувствует человек выросший в таком доме, как этот? Элоиз испытывала легкую зависть к обитателям поместья. Впервые в жизни она поняла, что дают привилегии и богатство.

Виконт развязал ленточку и достал биографию Сэмюэла Джонсона.

— Она написана одним из моих друзей, — пояснила Элоиз извиняющимся тоном. — Мы вместе учились в университете.

— В Кембридже, — пояснил Джем. — Элоиз изучала английскую литературу.

Виконт взглянул на нее увлажнившимися глазами.

— Я тоже там учился. Вижу, ты разделяешь мою страсть к книгам. Доктор Джонсон был замечательным человеком.

— Не он ли создал словарь английского языка? — полюбопытствовал Джем.

— Да, — ответил отчим, блестя глазами. — Был невероятно умен и остроумен.

— Вы видели книгу Лоренса? — поинтересовалась Мария у Элоиз.

— Нет.

— О, Лоренс, — сказала виконтесса, поворачиваясь к мужу. — Ты просто обязан показать ей, — и, повернувшись к Элоиз, добавила: — Ваш отец посвятил ее Нессе, вашей матери.

Лоуренс отложил подарок.

— Я принесу ее из библиотеки после ужина.

— Джереми, — Мария повернулась к старшему сыну, — почему бы тебе не показать ее Элоиз прямо сейчас? Уверена, ей будет приятно… а мы все равно дожидаемся Белинду и Пьера.

— Нет, не стоит, неважно, я… — начала Элоиз, но Мария остановила ее.

— До недавнего времени я даже не представляла, кто такая Несса. — Она улыбнулась мужу и мягко продолжила: — И как много она значила. Не стану делать вид, что мы ничего не знаем. Нелепо это отрицать, тем более что Элоиз стала очаровательным дополнением нашей семьи. Скажите, детка, ведь вам было бы приятно увидеть книгу? Это начало вашей истории.

— Пойдемте взглянем на нее. — Джем встал и протянул Элоиз руку. Она в ответ подала свою.

— Да, я хочу посмотреть ее.

— Библиотека недалеко.

Элоиз с трепетом пошла за ним. За спиной слышалось журчание беседы, но слова были неразличимы.

— У Лоренса здесь кабинет, — сказал Джем, открывая тяжелую дверь. — Я уверен, он мог бы стать академиком.

— Его работы всегда тщательно обдуманы и выверены, — произнесла Элоиз, ругая себя за это замечание. — Я просматривала их. Они представляют собой подробные исследования.

— В семье к его трудам относятся без особого почтения, — улыбнулся Джем.

— А почему он не напишет что-нибудь еще?

— Думаю, из-за недостатка времени. Содержать имение — трудоемкое занятие и весьма неблагодарное. Я ему не завидую. Или Алексу.

— Поместье наследует ваш брат?

— Если закон не поменяется и титул не перейдет к Белинде. — Джем протянул ей объемистый том. — Вот она. Лоренс гордится ею и поместил среди прижизненных изданий Диккенса и Китса.

Элоиз взяла книгу и открыла первую страницу.

«Нессе. С любовью», — прочитала она.

Это, конечно, не обручальное кольцо, но тем не менее публичное признание. Доказательство того, что ее мать была любима. А она — плод их любви.

— А его жена — первая жена — как отнеслась к этому посвящению? — поинтересовалась Элоиз.

— Не уверен, что она знала. К тому времени, когда книга была издана, Сильвия вообще ни на что не реагировала.

— Но его дочь должна была знать. Бедная Белинда, — заметила Элоиз, закрывая книгу и возвращая ему.

— У меня дома есть экземпляр. Я могу отдать его вам.

— Нет необходимости. Я постараюсь найти в Интернете.

Джем поставил том на место. Элоиз радовалась в душе, что слова посвящения всегда будут доказательством того, что ее мама была любима.

Это так много значило для нее. Ей всегда претила мысль, что она случайно появилась на свет. Что ее не хотели. Она помнила, как бабушка стеснялась своей незамужней дочери, родившей внебрачного ребенка. И даже любовь матери не смогла до конца сгладить эти ощущения.

Она подумала о боли, которую испытывает Белинда. Ведь книга посвящена не ее матери, не ей, а женщине, которую любил Лоренс.

— А Белинда по-прежнему меня ненавидит?

— Мы с ней об этом не говорили.

— Но…

— Думаю, ей тяжело. — Джем взял ее за руки. — Она не вас персонально ненавидит. Вы ведь представляете, что ей пришлось испытать? — Он погладил ее ладонь.

— Я… я еще не до конца осознала это.

— Но я рад, что вы пытаетесь.

— Действительно? — Элоиз взглянула на него.

— Конечно. — Он отпустил ее руки. — Нельзя бояться правды.