И Демон Ветра изменился. Он стал более тихим. Он преваратился в легкий ветерок, колышущий степную траву. Теперь он нашептывал и насвистывал тихие радостные песенки. Он перестал быть демоном.

И тогда другие цветы вышли из сердца Матери-Земли, проросли сквозь черную почву. Они украсили прерию яркими веселыми красками. Мать-Земля стала прекрасной благодаря прелестной благоухающей и отважной Степной Розе.

Иногда Ветер снова становится сильным и шумным, но это долго не длится, и он не причиняет вреда тому, кто одет в платье цвета Розы.

Зачарованная рассказом, публика разразилась аплодисментами. Этан бросил последний взгляд на Синди, затем покинул сцену.

Синди уставилась на свое платье. Его цвет был темно-розовым, как у степной розы. Она нахмурилась, задумавшись о том, не скрывается ли в рассказанной им легенде тайный смысл.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Этан не спал всю ночь — ходил по комнате, пытаясь убедить себя, что ему не нужна Синди Вагнер, ведь он прожил без нее последние пять лет и проживет еще двадцать раз по столько же.

Подойдя к окну, Этан стал смотреть в ночь. Кого он пытается обмануть? Он старался забыть о Синди все эти пять лет, три месяца и шесть дней, и ему не удалось это сделать. Не проходило и дня, чтобы он не вспомнил ее, не подумал, где она сейчас, чем занимается.

Черт возьми, почему она не вышла замуж за мистера Денежный Мешок? По крайней мере, ябы точно знал: она теперь для меня недосягаема. Возможно, тогда мне бы повезло в другом, может, мне удалось бы настоять на том, чтобы правительство вернуло Черные Холмы индейцам Лакота.

Понимая, что теперь он уже не уснет, Этан вышел на улицу. Волк поднялся и последовал за хозяином. Когда Этан подошел к загону, жеребец тихо фыркнул.

— Волк, лежать! — приказал Этан собаке.

Волк, поворчав, лег на живот и положил голову на лапы.

Этан облакотился на верхнюю перекладину загона. Он часто задумывался о том, чтобы вернуться жить в резервацию. У него там много родственников и друзей. Они могли бы охотиться, удить рыбу, сидеть вечерами вокруг костра… Но Этан знал: это пустые мечты. Дороти нужна его помощь, и ему нравится работать на ранчо. И у него здесь много свободного времени и есть возможность танцевать — так часто, как он хочет.

Но это не единственная причина. Жизнь в резервации беспросветна. Работы на всех не хватает. Многие дети лишены возможности получить высшее образование. Нередко случаются суициды, высока детская смертность. Случаются конфликты на национальной почве — между чистокровными индейцами и полукровками, между прогрессивными индейцами, желающими не отставать от белых людей, и консервативными индейцами, стремящимися сохранить старые традиции.

Тяжело вздохнув, Этан решил: не стоит думать о том, что, возможно, могло бы быть, но никогда не будет. Взяв уздечку, он вошел в загон. Взнуздав жеребца, Этан вскочил на его спину без всякого седла, и целый час обучал его поворачивать налево и направо, посылал вперед, останавливал на месте. Жеребец, к восторгу Этана, проявлял сообразительность и быстроту реакции.

В конце занятий, остановив коня, Этан нагнулся вперед и погладил его по шее.

Мы хорошо поработали. А теперь, наверное, мне удастся уснуть.

Спешившись, Этан снял с коня уздечку, тот, пофыркивая, отошел в дальний угол. Этан повесил уздечку на колышек и вышел из загона.

Волк поднялся при его появлении.

— Все в порядке, парень? — спросил Этан.

— Ты рано встал.

Когда он услышал голос Синди, его бросило в жар. Сделав глубокий вдох, он повернулся к ней.

— Это ты.

— Я не могла уснуть.

— Выпила бы стакан теплого молока.

Она взглянула на жеребца.

— Похоже, тебе это не помогло.

— Я не люблю молоко. Что ты хочешь, Синди?

— То же, что и всегда. — Она посмотрела на него. — Тебя.

— Невозможно. Почему ты никак не желаешь это понять?

— Потому, что я взбалмошная богатая девушка, которая всегда добивается своего.

Когда Синди повторила его собственные слова, Этан усмехнулся.

— Но даже взбалмошным богатым девушкам иногда приходится признавать свое поражение.

— Я еще не потерпела поражения.

— А я потерпел.

— Черт тебя побери, Этан Сторм! Я знаю, ты до сих пор меня любишь! Почему ты не хочешь бороться?

— Милая, у меня нет никакого оружия.

— Скажи, что ты больше не любишь меня! — Она сделала шаг к нему. — Скажи, что я для тебя ничего не значу, что ты не тосковал обо мне, как я тосковала о тебе. — Она сделала еще один шаг.

— Черт возьми, Синди…

Подойдя к Этану вплотную, она положила ладонь на его грудь. На нем не было рубашки, и она почувствовала его влажную кожу. Она услышала, как бьется его сердце, ощутила на своем лице его дыхание.

— Скажи мне, Этан, и я уйду, и ты меня больше никогда не увидишь.

Синди была так близко! Совсем близко. И он хотел ее больше, чем увидеть следующий рассвет.

— Твои слова ничего не значат, — произнес Этан хриплым голосом, затем рывком привлек Синди к себе и принялся целовать.

В этих поцелуях не было нежности, они были страстными, жесткими, язык Этана глубоко проникал в рот Синди. Он целовал ее до тех пор, пока она не перестала дышать, не перестала думать, пока ее тело не загорелось огнем и в мире не осталось никого, кроме него.

Внезапно Этан резко отпустил Синди и отступил назад.

— Иди домой, Синди. Ты здесь чужая и всегда будешь чужой.

Она взглянула на него — вокруг ее глаз были темные круги, — затем повернулась и пошла прочь.

Синди сделала попытку и потерпела крах. Она возвращалась домой, ее глаза застилали слезы. Зайдя в кухню, она больно ударилась о стул коленом, но боль в ноге была несравнима с болью в сердце.

Этан сказал, что не хочет ее, но она не могла в это поверить, отказывалась поверить.

Почему он так меня целовал?

Она опустилась на кровать и закрыла глаза.

Зачем я сюда приехала? Почему получилось так больно? Может, мой отец был прав? Может, мне стоило выйти замуж за Пола? Мы принадлежим к одному и тому же кругу, нам комфортно друг с другом. Он обожает оперу и балет, он получил степень магистра в Университете менеджмента, его родители любят меня, а мои родители любят его. Он никогда не будет танцевать для меня или гулять со мной босиком по пляжу ночью. Он никогда не подарит мне орлиное перо. Он никогда не разобьет мое сердце…

В Синди поднялась волна гнева. Почему она сидит здесь и жалеет себя? Она молодая, красивая. Если Этан настолько слеп, что не видит этого, он много теряет! Она не нуждается в нем! Внезапно ее гнев испарился. Во мне есть еще одно качество, усмехнувшись, подумала она: я упорная и упрямая и всегда добиваюсь того, чего хочу. А я хочу Этана Сторма.

— Я верну его, — громко произнесла Синди.

На следующее утро Пол, свежий и выспавшийся, стоял на крыльце домика Синди. Одетый с иголочки, он был похож на зеленого новичка, кем он, собственно, и являлся.

— Привет, Син, — сказал он, улыбнувшись. — Пойдем позавтракаем?

У нее не было причины отказывать ему. Она проголодалась. Единственное, чего ей совсем не хотелось, — это наткнуться на Этана. Но именно так и случилось, они столкнулись прямо в дверях столовой.

Этан схватил Синди за руку и остановил.

— Извините, мисс Вагнер. — Голос его звучал холодно, но, когда он взглянул на нее, в его глазах загорелся огонь.

— А, мистер Сторм… — ответила Синди таким же холодным тоном. — Мне кажется, вы незнакомы с моим другом Полом ван дер Хайдом. — Она сделала ударение на слове «друг». — Пол, познакомься, это Этан. Ты помнишь его? Он был нашим проводником в той поездке.

— Да, конечно, — ответил Пол, но не протянул руки.

Этан кивнул в знак приветствия, его руки упирались в бока.

Синди перевела взгляд с одного на другого. Они были похожи на двух собак, готовых вцепиться друг в друга. Молчание затянулось.