У них было много общего, включая любовь к вкусной еде и путешествиям и то, что у каждого из них была бабушка-иностранка. Бабушкой Долорес была чопорная англичанка, которая привила внучке привычку в пять часов вечера непременно пить чай. А бабкой Эдвина была эксцентричная итальянка, поощрявшая в мальчике мятежный дух.

Однако существовали и различия. Долорес в детстве была послушной, делала все, что от нее хотели, и не доставляла родителям никаких хлопот. Эдвина же отличали строптивость и ненависть к школе, за стенами которой существовал целый мир, настоятельно требовавший изучения. Родители хлебнули с ним горя.

Неторопливо, день за днем узнавать, что представляет собой Эдвин как личность, оказалось для Долорес чудеснее всего на свете. Эдвин Оливер был человек уникальный. Долорес открыла, что за его склонностью к шуткам и стремлением поддразнить собеседника скрываются глубина и надежность. Ей это нравилось. Нравились его лукавая улыбка, смешливые глаза, хвойный запах его одеколона и то, что он всегда с любовью отзывался о своих детях.

Он целовал Долорес, говорил, какие у нее чудесные, чувственные губы, нежно и интимно ласкал, но не требовал большего, как будто был уверен, что Долорес нужно время, чтобы привыкнуть к этой мысли.

Она тоже была уверена в этом, но время — понятие растяжимое…

Однажды днем позвонила Айви и задала вопрос в лоб:

— Ну что, ты уже переспала с ним? Каков он в постели?

— Айви!

На том конце провода раздался смех.

— Что, нескромный вопрос?

— Да. Но если хочешь знать — нет, не переспала.

— А что тебе мешает?

— Побойся Бога, ведь мы с ним еще так мало знакомы. Мы же не кролики!

— Думаю, им живется веселее нашего… И чем же вы занимаетесь? Ведете умные разговоры о политике и ядерной физике и подавляете плотские желания? Вот дураки-то!

— Ох, успокойся, Айви!

Айви хохотала как сумасшедшая.

— Не забывай, тебе осталось не так уж много. Я бы на твоем месте даром времени не теряла.

— Прекрати немедленно! — обрезала ее Долорес. — Мне пора бежать. Поговорим позже.

От ее тихого, спокойного существования не осталось и следа. Хотя ее распорядок дня оставался прежним, казалось, что она прошла сквозь волшебную дверь и оказалась в прекрасной и таинственной стране. Небо никогда не было таким голубым, дождь никогда не казался таким освежающим. Она постоянно чувствовала легкое головокружение, дрожала, как лист на ветру, ощущала легкость в ногах и готова была танцевать.

А душа и впрямь пускалась в пляс, когда Долорес слышала голос Эдвина по телефону или ощущала прикосновение его большой, теплой руки. Когда же он целовал ее на ночь, эта пляска превращалась в канкан.

Впрочем, у Долорес не было ни времени, ни желания анализировать свои чувства. Она была загипнотизирована, очарована и всеми силами пыталась скрыть свое состояние от чужих глаз. Ей не хотелось выглядеть глупой, смертельно влюбленной школьницей.

Однако она действительно была влюблена. В сорок два года. Она, мать взрослой дочери.

А взрослая дочь, приехавшая на уик-энд, все поняла с первого взгляда и широко улыбнулась.

— Ну что, он окончательно свел тебя с ума, да? — спросила она, сияя от радости.

— О ком ты говоришь? — спросила Долорес, притворяясь дурочкой.

— Об Эдвине Оливере, — пояснила Кора. — Неотразимо сексуальный Эдвин Оливер свел тебя с ума. Я знала, что он на это способен.

Долорес почему-то ужасно смутилась.

— Вовсе он не свел меня с ума, — солгала она. — Мы видимся иногда, только и всего.

Голубые глаза Коры искрились смехом. Она наклонилась и прошептала:

— Не ври, ма… — А потом не выдержала и расхохоталась: — В любом случае, я за тебя страшно рада!

Долорес сидела в своем рабочем кабинете, когда перед ее письменным столом неожиданно возник Эдвин. У нее тут же часто-часто забилось сердце. Облаченный в костюм с галстуком и распахнутое кашемировое пальто, Оливер был образцом мужской элегантности, за исключением прически, приведенной ветром в живописный беспорядок. Впрочем, это только прибавляло ему шарма. Долорес подавила желание провести рукой по этим непослушным волосам и пригладить их.

— Привет, — сказала она, любуясь его улыбкой.

— Привет. — Он наклонился через стол и поцеловал ее прямо в губы, ничуть не беспокоясь, что кто-то может пройти мимо открытой двери и увидеть их. Эдвина абсолютно не волновало мнение окружающих, и это ей тоже очень нравилось в нем. — Я знаю, что временами вывожу вас из состояния душевного равновесия, и искренне надеюсь, что вы на меня не обижаетесь.

— Я не обижаюсь, — пробормотала она, как и подобало отвечать смертельно влюбленной женщине. Ее душа пела от радости. О да, он лишал ее душевного равновесия, еще как лишал… Долорес глубоко вздохнула. — А я думала, вы сегодня работаете…

— Я хотел видеть вас. Работа подождет. — Эдвин обошел стол, взял ее за руку и вытащил из кресла. — Пойдемте-ка погуляем. Мне нужно с вами кое-что обсудить.

Долорес с любопытством посмотрела ему в лицо.

— Ладно… — Она надела пальто, намотала на шею шарф и натянула перчатки. На улице было холодно и ветрено.

Когда они вышли за дверь, Долорес зябко поежилась. Эдвин поднял воротник пальто и посмотрел на свинцово-серое небо.

— Как насчет путешествия в райские тропики? — спросил он. — Пустынный пляж, мы вдвоем и теплое-теплое солнышко?

— Звучит неплохо, — дрожа, откликнулась Долорес.

Эдвин обнял ее за плечи, прижал к себе, и они двинулись по неровной тропинке.

— Замечательно! Так мы и сделаем. Собирайте чемоданы. В понедельник мы улетаем.

— Эдвин, вы сошли с ума, — тихо сказала она.

— Все так считают, а мне это только на руку. — Он смотрел на нее и глупо улыбался. — Пошевеливайтесь. Собирайтесь, и я унесу вас в рай. Все, настала ваша пора!

Он что, серьезно? Долорес не могла этому поверить. А Эдвин продолжал улыбаться.

— Собрать чемоданы и улететь с вами? Только и всего? Эдвин, вы сумасшедший! — Серьезные люди себе такого не позволяют. Во всяком случае, она бы не позволила.

Они остановились и посмотрели друг другу в лицо. Эдвин положил руки ей на плечи.

— Немножко сумасшествия вам не помешает, Долорес! Попробуйте. Встряхнитесь немного. Пошлите все к черту. Станьте ненадолго авантюристкой. Разве вы втайне не мечтали об этом?

— Мечтать стать авантюристкой и действительно стать ею — разные вещи! — Она бросила на него подозрительный взгляд. — Что вы затеваете, Эдвин? К чему это приведет?

— Я-то ничего не затеваю, а вот боги, похоже, что-то затеяли… — сухо ответил он.

— Боги?

Он серьезно кивнул.

— Случилось что-то очень странное, и я не верю, что это простое совпадение.

7

Дрожавшая от холода Долорес сунула руки в карманы.

— Вы сказали, что случилось что-то странное. Что вы имели в виду?

— Сегодня утром мне позвонил один старый друг, — сказал он. — Мы не виделись и не перезванивались с ним больше года.

— Бывает… — проронила Долорес, не понимая, что здесь странного.

— Дело не в этом. Он затеял одно предприятие и хочет, чтобы я принял в нем участие. Приглашает на несколько дней приехать к нему, чтобы обсудить проект, а заодно предлагает прихватить и вас, чтобы устроить что-то вроде каникул. — Эдвин улыбнулся. — Эта мысль пришлась мне по душе.

— Он знает обо мне?

— Я рассказал ему.

— Ну что ж… — нахмурилась Долорес. — Конечно, это очень мило, но что здесь странного?

Эдвин посмотрел ей прямо в глаза.

— Он с женой Элли живет не где-нибудь, а на Багамских островах. Остров, на котором он живет, называется Андрос.

У Долорес побежали по спине мурашки.

— Остров на Багамах? — не веря своим ушам, повторила она.

— Голубое небо, пляжи, пальмы. Белый домик на берегу. Волшебное место.

Она ошеломленно посмотрела на Эдвина, вспомнила игру, затеянную ими той ночью, во время бури, и проглотила комок, стоявший в горле.