— Большое спасибо, — поблагодарил его Джордж. Извините, я не знаю вашего имени.

— Арчи МакЛэхлан, лорд.

Джордж поднял брови от удивления:

— О, мой бог, только не говорите мне, что вы имеете какое-то отношение к братьям МакЛэхлан?

— Да, именно так. Грегор МакЛэхлан был моим дедушкой.

— Удивительно. Я как раз только что думал о вашем дедушке и его двоюродном брате, когда вышел из кабинета. Вам известно, что они много сделали для этого завода?

Глаза молодого человека осветились гордостью.

— Мне всегда велели верить в это, сэр.

— Как замечательно, когда не прерывается семейная связь. Джордж посмотрел на стол, за которым сидел молодой человек.

— Вы трудитесь в отделе сбыта?

— В данный момент да. Мне нужно находиться здесь в течение года, пока я не пройду соответствующую учебную программу. Около девяти месяцев я был занят непосредственно на производстве, а теперь буду работать здесь, в офисе.

— Очень хорошо, Арчи.

Джордж протянул руку молодому человеку.

— Давайте соблюдать традиции, идущие отсюда, хорошо?

Арчи подал руку старику и пожал ее так, будто ставил печать на этой договоренности.

— Я этого очень хочу, сэр.

Джордж улыбнулся молодому служащему и прошел дальше, в приемную. Она была единственной комнатой, которую не позволили изменить архитектору. Четыре старых кожаных дивана уютно стояли напротив облицованных панельных стен, здесь висели старинные фотографии завода начала века. Успокаивающе тикали между двумя кабинетами часы деда, антикварные, из красного дерева, на циферблате которых красовалась бутылка «Глендурниха», обернутая в особую упаковку для празднования легендарных случаев, таких, например, как «Солодовая Победа» 1918 и 1945 годов и «Солодовая коронация» 1903 года. На старых деревянных полках стояли бутылки виски разных годов выпуска, рядом располагались фотографии, запечатлевшие визит королевской особы; презентацию на турнире по игре в гольф; огромную белоснежную яхту, мчавшуюся по волнам, на носу и корме которой выделялся корпоративный знак «Глендурниха», и два больших серебряных призовых кубка, выигранных хоккейной командой ликеро-водочного завода.

Но, вероятно, самым бесценным «активом» компании была Маргарет, ее секретарь. Благодаря этой женщине «Глендурних» всегда находился в полной безопасности, так как нельзя было найти лучшей охраны для главного входа в офис. Джордж всегда чувствовал, что дородная леди Маргарет говорила с человечеством так, как будто его представители были абсолютно глухими.

Сорок лет назад она получила место в машинописном бюро «Глендурниха» благодаря помощи своего отца, пивовара ликеро-водочного завода. Пять лет спустя ей предложили должность секретаря, и с тех пор она чувствовала себя в приемной полноправной хозяйкой — она умудрялась следить за столом, телефоном и входной дверью одновременно. Ее увольнение обсуждалось лишь однажды на собрании членов правления, но этот вопрос был отклонен настолько быстро, что казался какой-то нелепицей. С тех пор считалось, что уход Маргарет с должности секретаря будет таким же плохим предзнаменованием для «Глендурниха», как если бы вороны в одночасье покинули лондонский Тауэр.

Когда Джордж появился, секретарь поинтересовалась:

— Вы уходите домой?

— Да, Маргарет, у меня вечером встреча в Дальнохойле. Я думал уехать немного пораньше из-за этой ужасной погоды.

Маргарет тяжело поднялась со стула и обошла его, нагнулась, рассматривая что-то внизу; какое-то время из-под стола была видна лишь ее огромная шотландка.

— Сейчас, одну минутку, — протянула она.

Женщина появилась из-под стола, пытаясь отдышаться от усилий, которые ей пришлось сделать, вытаскивая свой бежевый плащ огромного размера и цветной зонтик.

— Я только провожу вас до машины, сэр, а то вы промокнете до нитки.

— Это весьма любезно с вашей стороны, но правда, не стоит… — Джордж не успел закончить, как Маргарет резко перебила его:

— Я не желаю слышать никаких возражений. Я только оденусь, и мы пойдем вместе, хорошо?

Маргарет положила зонтик на стол, чтобы он не мешал ей надеть плащ.

— И скажите мне, — спросила она, не меняя обычного тона голоса, — как там мистер Дэвид, держится?

— Ничего, Маргарет. Ему еще нужно время, но я уверен, что он скоро вернется на работу.

— Что ж, сэр, я надеюсь, что он скоро будет здесь, мы все, конечно, очень скучаем по нему.

Она застегнула плащ на кнопки и завязала пояс вокруг своего дородного тела.

— Вы могли бы ему сказать, что я справлялась о нем?

— Конечно, скажу. Спасибо.

Они уже подошли к вращающейся двери, когда на столе Маргарет зазвонил телефон. Она поспешила назад, подняла трубку и закричала в нее:

— Добрый день… ресепшн… Да, здравствуйте, мистер Капл… Да, мистер Инчелви все еще здесь, но он уже собирался уходить, у него встреча сегодня вечером… Хорошо, я попрошу его… Хорошо, мистер Капл.

Она положила трубку на стол и повернулась к Джорджу:

— Мистер Капл интересуется, могли бы вы задержаться ненадолго? Он сказал, что сейчас будет.

Джордж грустно улыбнулся:

— Так всегда бывает, когда хочешь уйти пораньше, всем это становится известно. В любом случае, благодарю вас, Маргарет, за то, что хотели меня проводить. Только я думаю, вам нужно снять плащ. Я знаю, что значит фраза «сейчас буду» в устах мистера Капла.

Как только Маргарет вернулась за стол приемной, стеклянные двери, ведущие из торгового зала, открылись и появился Дункан Капл. Высокий, угловатый мужчина, не достигший сорока, он был больше похож на бухгалтера, чем на находящегося в постоянном движении энергичного молодого человека.

Именно благодаря этим качествам он создал себе хорошую репутацию, и именно они послужили причиной, по которой Дэвид за год до этого способствовал тому, чтобы переманить его из компании «Херес» на руководящую должность в «Глендурних». Однако, несмотря на то что Джордж признавал его выдающиеся деловые способности, он также видел, что ему чего-то недостает в личностном плане, так же как и шарма в общении с другими служащими фирмы.

— Старина Джордж, как любезно с вашей стороны, что вы меня дождались, — сказал Дункан, подходя к нему.

Джордж внимательно смотрел на молодого сотрудника, раздраженный его непринужденностью и снисходительной манерой разговора.

Дункан подошел ближе и протянул руку — жест, который, по ощущениям Джорджа, был абсолютно лишним, — это рукопожатие было бы уже третьим за сегодняшний день. Однако он ответил на приветствие, сжав руку Капла так сильно, как только мог, желая показать Дункану свою твердость.

— Дункан, я не могу задержаться, я должен быть сегодня вечером на встрече.

— Прекрасно. Я надолго не задержу вас. Мы могли бы зайти в зал заседаний на несколько минут?

Мужчина направился к двери, в приемную, открыл ее и, придерживая, сделал жест рукой, говорящий, что он пропускает Джорджа вперед. Затем он повернулся к Маргарет:

— Откладывайте, пожалуйста, все звонки на потом, пока мы не закончим с лордом Инчелви.

Джордж тут же подумал, что Дункан сейчас будет утверждать собственный порядок для начала дела. Инчелви направился к большому декоративному креслу, стоявшему во главе стола, прислонил свою трость к его спинке и облегченно сел, откидывая смятые полы своего пальто и оборачивая их вокруг тела.

— Садитесь, Дункан, — сказал он, указывая на стул рядом с собой.

Дункан сел и вытянул ноги. Затем закинул руки за голову и улыбнулся, непринужденность его действий выражала бессловесное пренебрежение к большему статусу Джорджа.

— Как Дэвид? — спросил он резко.

Джордж наблюдал за собеседником, пытаясь понять, был ли у того какой-нибудь скрытый мотив, чтобы начать разговор именно с данного вопроса, или он сделал это из истинного беспокойства.

Лорд неторопливо ответил:

— Неплохо. У него все еще много дел по дому и переживаний по поводу произошедшего с Рэйчел, но он справляется.