Каррингтон не сел рядом с полицейскими. Он подошел к окну, уставился на блестящую после дождя крону яблони, росшей прямо под окном, и молча закурил.

Грег сразу понял, что слова из Стива придется вытаскивать клещами.

— Скажите, мистер Каррингтон, у вас были доверительные отношения с дочерью?

Стив Каррингтон развернулся и снова посмотрел на Грега, превратив две брови в одну сплошную черную и мохнатую линию.

— Это что же вы хотите сказать? Что моя дочь от меня что-то скрывала?

— Нет-нет, — поспешил разубедить его Грег. — Я хотел узнать, насколько она была с вами откровенна. Детектив Маккинли рассказал мне, что у Стеллы не было ни подруг, ни молодого человека. А ведь она — взрослая девушка, почти женщина, и в ее возрасте нормально иметь парня и друзей.

— Нормально? Вы что, хотите сказать, что моя дочь — ненормальная? — взвился Стив.

— Ничего подобного, сэр, — вмешался офицер Соллет. — Грег хотел сказать, что это удивительно…

— Поверьте, мистер Каррингтон, — перебил Соллета Грег, — мы не хотим сказать ничего плохого ни о вас, ни о вашей дочери. Но чтобы выяснить, что с ней, нам нужно знать о ней как можно больше. Увлечения, хобби, привычки, круг знакомств, — все, что могло и не могло иметь отношение к ее исчезновению. В информации, которой вы владеете, мистер Каррингтон, может обнаружиться какая-то зацепка. Так часто бывает: обычный факт может оказаться той ниточкой, которая поможет распутать клубок…

Стив Каррингтон кивнул, уставился в окно и выпустил густой клуб дыма. Дым разбился о стекло и превратился в два облачка, которые вскоре развеялись в воздухе. Грег тоже попросил разрешения закурить и получил его.

— У Стеллы действительно не было подруг, потому что я всегда относился очень разборчиво к тем людям, с которыми общается моя дочь. Ведь это мой отцовский долг… Были у нее две приятельницы, она даже приводила их в дом. Но мне показалось, что эти девушки ничему хорошему ее не научат. Обе размалеванные, как шлюшки, смотреть противно. В коротких юбках… Все напоказ… Стелла одевалась гораздо скромнее, но я заметил, что она хочет выглядеть, как эти девушки… Скажу честно, мне не нравилось, как они на нее влияют. Я так Стелле и сказал: нечего тебе, дочка с ними общаться. А то станешь, как твоя мамаша… Стелла — девочка послушная, она спорить не стала. Может, конечно, потом она с ними и встречалась, но чтобы крепко дружила — не думаю… — покачал головой Стив. — Что до парней, так я ей давно уже сказал: до свадьбы даже не думай. Она у меня — девочка красивая, вокруг нее много кто увивался. Но со мной не забалуешь… Если б нашелся приличный человек, я бы, не думая, выдал дочку замуж. Но вы же знаете, какая пошла молодежь? Все распущенные, несерьезные, о семье никто не думает… Неужели я такому свою дочку бы отдал? Чтобы она стала, как ее мать? Нет уж, со мной не забалуешь…

Грег поинтересовался, что же такого было с матерью Стеллы и почему Стив так боится, что дочь пойдет по ее стопам.

Выяснилось, что жена Стива, прожив с ним несколько лет «горя и бед не зная», ушла от него к другому, оставив на руках у мужа маленькую дочь. Стив пытался ее разыскать, но тщетно: беглянки и след простыл. Ребенка она не хотела, да и Стива не очень-то любила.

Как понял Грег, Стив всегда и все привык держать под своим контролем, а с этим готова смириться далеко не каждая женщина. Вместо того, чтобы призадуматься, из-за чего от него ушла жена, Стив принялся в том же духе воспитывать и дочку.

Маленькую, а потом уже и взрослую Стеллу отвозили в школу и привозили из нее. Чтобы у девочки не было слишком много свободного времени, Стив отправил ее в спортивную школу, где она занималась после того, как кончались уроки в общеобразовательной. Позже Стелла «увлеклась» флористикой: отец был владельцем цветочного магазина «Цветы от Каррингтонов» и считал, что дочь обязана заняться семейным бизнесом. Что Стелла и сделала, окончив старшую школу. Между делом Стив упомянул о школьном конкурсе красоты, в котором участвовали Эва Карчер и Лиз Уординг. Стелла долго уговаривала отца разрешить ей принять участие в конкурсе, но Стив категорически воспротивился этому и даже «малость поколотил» дочку, после чего о конкурсе красоты уже не могло идти речи.

За три недели до исчезновения дочери Стиву пришлось лечь в больницу: украшая магазин, он упал со стремянки и сломал себе ногу. Стелле пришлось справляться с магазином одной, и отца это очень беспокоило. Впрочем, беспокойство Стива было обусловлено не столько страхом, что дочка не справится, сколько опасениями насчет «всяких ухажеров, которые так вокруг и вьются».

Вернувшись из больницы, Стив учинил дочери допрос с пристрастием, но Стелла категорически отрицала «амуры», которые приписывал ей папаша-параноик.

— Значит, вы подозреваете, что у нее появился кто-нибудь за это время? — поинтересовался Грег, внимательно выслушав Стива.

— Не знаю… — покачал головой отец. — Стелла — девочка послушная. Я после больницы рядом с ней никого не видел… Всякое, конечно, может быть. Молодежь, она же, сами знаете, хитра на выдумки… Но своими глазами не видел, грешить на дочь не буду…

— И последний вопрос, мистер Каррингтон. Вы подозревали в исчезновении вашей дочери Скотта Майрика?

Стив нахмурился.

— Да были такие мысли после рассказа Альфреда. Ну, сами посудите, что ей на холме-то делать? В лес идти? Что ей делать в лесу? И вообще она у меня без спросу шагу ни ступала… Грешил я на Майрика, конечно, даже пойти к нему собирался… — Стив стиснул крепкие кулаки. — Но Маккинли ваш меня отговорил. Погодите, говорит, сами разберемся. Ну, а потом мне сказали, что Майрик работает на правительство. Я, конечно, от нынешнего правительства не в восторге. Но чтобы оно разрешало на людях эксперименты ставить? Нет, в такое даже я поверить не могу… Да и потом, разве Стелла пошла бы к этому дурному старику, не посоветовавшись со мной? Нет, Майрик, конечно, псих, но, думаю, он тут вообще ни с какого боку…

Выслушав откровения Стива Каррингтона, Грег записал все, что его заинтересовало, и вернулся в участок. Вечером он помчался к Кейт, надеясь, что не столкнется на пороге дома ее дяди с Кипом Моузом.

С Кипом он не столкнулся. Дверь открыла Эльза. Служанка впустила его в дом, всем своим видом выказывая недовольство. Грегу, впрочем, было не привыкать. Он невозмутимо поздоровался со служанкой и поинтересовался, как себя чувствует больная.

— Слава богу, уже ничего, — ответила хмурая Эльза. — Вот только не ест. Ни крошки за день не съела…

— Наверное, ей нужно приготовить что-нибудь вкусненькое… — улыбнулся служанке Грег. — Тогда она, глядишь, и поест. Я вот знаю, что Кейт обожает пирожки с яблоками.

— Пирожки… — вздохнула Эльза. — Я, знаете ли, не очень сильна по части выпечки…

— А что, если я вам помогу? — весело спросил ее Грег. — Сделаем сюрприз для Кейт. Думаю, она будет рада.

— Вы? — недоуменно уставилась на него служанка. — Да неужто полицейские пекут пирожки?

— Еще как пекут, — заверил ее Грег. — Ну-ка, показывайте, где у вас тут кухня?

Кейт поправила подушку и тряхнула головой, чтобы избавиться от навязчивого запаха яблочных пирожков, который вдруг, ни с того ни с сего, начал преследовать ее в собственной постели.

Это что — последствия болезни? — подумала Кейт, с подозрением принюхиваясь к воздуху. Или это от голода?

Есть действительно хотелось, причем невыносимо. К тому же таблетки, которые прописал ей доктор, необходимо было принимать во время еды. Утром Кейт не в силах была проглотить ни кусочка, к обеду проголодалась, но то, что принесла ей Эльза, вызвало у Кейт очередной приступ тошноты. Служанку обижать не хотелось — несмотря на свою обычную мрачность, она довольно любезно обходилась с больной, — но от еды Кейт все-таки отказалась.

Запах пирожков сделался просто невыносимым. Кейт снова принюхалась к запаху — он казался слишком реальным, чтобы быть галлюцинацией. Чтобы развеять свои сомнения, Кейт решила спуститься вниз. Она выбралась из постели, обула тапки, но тут услышала, что кто-то поднимается по ступенькам. Наверное, дядя, подумала Кейт и вдруг явственно расслышала смех Эльзы.