— Чья-то злая воля направила этот удар — недаром своим необыкновенным чутьем Ёрико уловила опасность. А за злой волей неизвестных лиц стоит враждебность всего города, сказал себе Адзисава. Эти людишки не просто пялились, забавляясь бедой, в которую мы попали, они хотели, чтоб нас убили! До сих пор «прямое видение» Ёрико служило нам защитой, но если нас все-таки прикончат, эта публика, как один человек, поможет убийцам скрыть все следы.

«Мой враг — весь город», — прошептал Адзисава. Его пробрала дрожь — то было не возбуждение предстоящей схватки, а ужас.

— Ёрико, — обратился он к девочке, — отныне ты одна на улицу не выходишь. Из школы домой обязательно иди вместе с ребятами.

Еще не оправившаяся от испуга Ёрико молча кивнула.

Адзисава рассуждал так. Если нападение рокеров организовано убийцами Томоко — значит, тем известно, что он идет по их следу. Очевидно, выдала его Митико Ямада, и преступники установили слежку за опасным противником. Сегодняшняя их выходка свидетельствует о том, что Адзисава на правильном пути и недалек от цели. Все-таки он не ошибся: Митико Ямада и Томоко стали жертвами одной и той же шайки.

Теперь преступники переусердствовали и допустили серьезный промах — дали ему новую нить, которая потянется от мотобанды. Убийцы каким-то образом связаны с ней и имеют над нею власть. Может быть, они из числа черных мотоциклистов? Хозяин теплицы сказал, что насильники «оказались шустрыми и моментально смыслись», так, может быть, они скрылись па мотоциклах? Надо заняться «черными», решил Адзисава.

План розыскной группы из Иватэ сработал: тело Акэми нашлось, Тэруо Идзаки и его любовница попали за решетку, однако ожидаемого эффекта не получилось. Репутация полицейского управления Хасиро, безусловно, пострадала, по не так сильно, как рассчитывали комиссар Муранага и его помощники. Слишком уж ловко было задумано преступление с имитацией «несчастного случая» — местная полиция получила нагоняй за выдачу свидетельства о смерти без надлежащего расследования, но доказать сговор не удалось. Формальные основания для подписания такого документа имелись — ведь все знали, что озеро у Обрыва Куртизанки не возвращает своей добычи.

И все же в какой-то степени цель акции была достигнута. Хоть Идзаки и молчал, его связь с полицией сомнений не вызывала, а группе из Иватэ это и требовалось — бросить тень на местных стражей закона, заставить империю Ооба затаиться.

В этом смысле план, можно сказать, удался. Семейство Ооба, напуганное скандалом, затрепетало, теперь оно будет вести себя крайне осторожно. А это давало Адзисава шанс уцелеть. «Давай не теряй времени даром, выдай себя», — мысленно подгонял страхового агента инспектор Китано, следовавший тенью за каждым шагом Адзисава.

ЗЛОВЕЩАЯ ТЕНЬ

Именно в это время произошли события, давшие «делу Фудо» новый оборот.

Хотя Такэси Адзисава и забрал с собой осиротевшую Ёрико Нагаи, официально акт удочерения оформлен не был. Дальние родственники со стороны матери, к которым девочка попала после смерти родителей, обрадовались возможности избавиться от лишнего рта:

Однако прав отцовства Адзисава не добивался, Ёрико по-прежнему носила фамилию Нагаи. Комиссару Муранага это казалось подозрительным, он периодически посылал запросы в управу села Какиноки, но каждый раз ему отвечали, что все остается без изменений: документы на удочерение не поступали.

Чем подозрительнее становилось поведение Адзисава в Хасиро, тем больше беспокоил Деда вопрос: с какой целью Адзисава взял к себе девочку? И Ёрико Нагаи, и Томоко Оти, каждая по-своему, были связаны с поселком Фудо, поэтому человек, проявивший такой интерес к ним обеим, не мог остаться вне поля зрения розыскной группы.

И вот Томоко Оти убита, из всех, кто имел отношение к погибшему поселку, в живых остается одна Ёрико. Чего же от нее хочет Адзисава?

До сих пор следствие, потратив много усилий, почти ничего не добилось. Ну что ж, рассуждал Дед, старатель тоже не всегда сразу нападает на золотую» жилу, можно горы земли перекопать — и все впустую. Надо — значит, надо, и он в очередной раз послал запрос в Какиноки, не столько в надежде узнать что-то новое, сколько для порядка.

Однако на сей раз реакция оказалась несколько неожиданной. Служащий сельской управы позвонил комиссару и сообщил, что в закон о регистрации населения внесена поправка, согласно которой подобные запросы имеет право посылать лишь родственник. Собственно говоря, Дед знал это и сам, но строгая отповедь, которую дал ему служащий, показалась комиссару странной: ведь в бумагах Ёрико Нагаи все было предельно ясно — в регистрационном списке семьи Нагаи оставалась она одна. Муранага и просил всего лишь сообщить, не изменилось ли семейное положение ребенка. Если бы изменений не было, рассуждал Дед, зачем бы чиновник стал артачиться, ответил бы: «Все по-прежнему» — да и дело с концом. Ладно бы еще запрос был послан в какое-нибудь солидное столичное учреждение, а то деревенская управа в несусветном захолустье.

Похоже, изменения есть, решил Муранага и послал повторный запрос, теперь уже приложив к нему санкцию прокурора.

Ответ, полученный из управы, гласил: «Ёрико Нагаи в регистрационных списках жителей села Какиноки более не значится, поскольку ее удочерил Такэси Адзисава». Фамилия Нагаи прекратила свое существование.

Оформляя отцовство, Адзисава представил в управу различные документы, благодаря которым тайна, до сих пор окутывавшая его прошлое, наконец начала рассеиваться.

Дед так и впился в присланные бумаги.

Оказалось, что Такэси Адзисава прописан в городе Яматакэ префектуры Тиба, где и поныне здравствуют его родители.

В Яматакэ немедленно командировали одного из сотрудников штаба розыска с заданием как можно подробнее выяснить биографию подозреваемого. Вернувшись из поездки, инспектор доложил комиссару, что Адзисава сразу после окончания школы уехал из Яматакэ, поступив па службу в Силы самообороны.

— Причем, насколько я выяснил, он служил не в каком-нибудь обычном подразделении, — многозначительно добавил инспектор.

— Не в обычном? — В глазах Деда зажегся огонек.

— Поначалу он попал в 3 8-й пехотный полк 9-й дивизии Северо-Восточного округа, но затем его перевели в другую часть.

— В какую?

— Эта информация засекречена, так что сразу точно выяснить не удалось, я лишь узнал, что это был какой-то специальный отряд, предназначенный для диверсионных действий в тылу врага и борьбы с партизанами.

— Для диверсионных действий, говоришь? — Дед был потрясен. Всю жизнь он ловил грабителей и убийц, но диверсанты и партизаны были не по его ведомству, такие вопросы входили в компетенцию Службы безопасности.

— Я обратился за справкой в Службу безопасности, — продолжил инспектор, — и там мне сообщили следующее: Адзисава был рекомендован в спецшколу, где готовят кадры для разведки; там он прошел полный курс обучения по специальности «боевые действия в особых условиях», после чего проходил службу в секретном подразделении «коммандос», носящем кодовое название «Группа Цукуба».

Муранага слушал своего подчиненного, не перебивая. По правде говоря, он недолюбливал Службу безопасности, хоть она и подчинялась тому же Департаменту полиции, что и уголовный розыск. Сбор секретной информации и подавление антигосударственной деятельности — таковы основные функции этого органа. «Вот уж где бы я не стал работать», — подумал Дед. Люди из Службы безопасности называют себя «защитниками свободы и демократии», но их методы слишком уж явно напоминают печально известную Тайную полицию военных лет. «Как бороться с разгулом преступности, так их нет, — неприязненно размышлял комиссар. — Они, видишь ли, заняты делами поважнее. «Сбор информации, жизненно важной для поддержания законности и порядка», — так это у них называется. И еще — пресловутая «борьба с подрывными идеями».»