Редактор «Вестника» ахнул:

— Так вот кто состряпал статейку о проекте в низине Каппа!

— Конечно! — прорычал мэр. — Они вдвоем со страховым агентом искали труп и разнюхали, что он запрятан в дамбе. Тут дочка Оти, крутясь в тех местах, докопалась до нашего проекта. Просто, как дважды два. А за ее спиной стоял этот Адзи… как там его?

— Кто же ее убил?

— Откуда мне знать?! Но с агента нельзя глаз спускать!

— Его зовут Такэси Адзисава. Однако, если даже, разыскивая тело жены Идзаки, они действительно вышли на наши операции, какое это имеет отношение к полицейским из Иватэ?

— Возможно, эта парочка настрочила туда донос.

— Но управление Иватэ не стало бы совать нос в чужие дела — ни убийство Акэми Идзаки, ни история с дамбой не имеют к ним ни малейшего отношения

— Значит, есть какая-то связь с убийством старшей сестры. В общем, пока ясно одно: и за этой публикой из Иватэ, и за агентом нужен глаз да глаз.

На этом экстренное совещание закончилось.

ЧЕРНЫЕ МОТОЦИКЛИСТЫ

После беседы с профессором Фурубаси Адзисава стал смотреть на Ёрико совершенно другими глазами. Особенное впечатление произвели на него слова о тайной неприязни, которую будто бы питала к нему девочка.

Значит, он не выдумал тот холодный взгляд, что ощущал на себе постоянно — то спиной, то проснувшись среди ночи. Ему это не померещилось, Ёрико на самом деле за ним наблюдала!

Адзисава пришел к окончательному решению. Он останется в Хасиро и будет искать негодяев, убивших Томоко. Раз империя Ооба объявила ему войну, он сумеет постоять за себя. Враг уже нанес первый удар, к счастью, не достигший цели. Надо ждать новых, еще более коварных атак. И не на кого опереться в этой борьбе. Придется драться с могущественным врагом в одиночку, голыми руками, то есть ввязываться в авантюру, заранее обреченную на провал.

Впрочем, теперь Адзисава казалось, что у него все же есть союзник — Ёрико. Она обладала редким даром чувствовать приближение опасности, чем бы там этот дар ни объяснялся — прямым видением или сверхъестественными способностями. Надо только научиться пользоваться этим щитом, и тогда удары врага будут не так уж страшны.

Но орудие защиты было обоюдоострым, ведь проникнуть в душу девочки невозможно, и кто знает, не обернется ли таинственная сила, живущая в Ёрико, против него самого. Очевидно, профессор прав, и в сердце воспитанницы тлеет огонек враждебности к приемному отцу. Не вспыхнет ли он однажды пожаром — вот в чем вопрос. Ведь девочке так просто уничтожить самозваного родственника — достаточно не предупредить его об очередном нападении.

Да, опасным союзником обзавелся Адзисава, так что придется в грядущей войне полагаться на эту не слишком надежную опору. Дух Томоко взывает о мщении, и иного пути нет.

Когда они они вернулись из Токио, Адзисава спросил:

— Ёрико, вот ты тогда говорила, что вдруг увидела, как грузовик врежется в стену, так?

— Угу.

— А если ты снова увидишь что-нибудь такое… ну, опасное, ты предупредишь меня?

Ёрико внимательно взглянула ему в глаза, словно пытаясь понять до конца смысл вопроса.

— Не знаю. Как получится.

— Ты должна предупреждать меня. Ведь я ищу тех, кто убил тетю Томоко.

— А ее убили?

— Да. И убийцы на свободе, они живут себе и посмеиваются. Я хочу найти их. А они мне будут мешать. Вот и тот самосвал пытался задавить меня по их указке. Они обязательно попытаются снова. Ты предупредишь меня, если что?

— Да. Если почувствую — предупрежу.

— Правда?

— Правда. Обещаю.

Адзисава вдруг почувствовал себя идиотом — на кого рассчитывает он опереться в схватке со всемогущей империей Ооба? На маленькую девочку, обладающую какими-то странными, пока не исследованными наукой способностями? Это же просто смехотворно! А ведь он не в игрушки собирается играть. Если убийцы Томоко связаны с аферой в низине Каппа, то перед ним могучий противник,

— Смотри же, ты обещала, — умоляюще произнес он, глядя в лицо маленькой союзнице, на которую было так мало надежды.

Праздник фейерверков в Хасиро устраивали каждый год в конце августа, на песчаной отмели, которая образовывалась посередине мелеющей за лето реки. В этом году поток, то и дело менявший русло, подобрался совсем близко к городским кварталам, к самой защитной дамбе, что оберегала Хасиро от наводнения. Поначалу устроители празднества, опасаясь пожара, намеревались в этом году перенести место запуска фейерверков с отмели на противоположный берег, но это вряд ли понравилось бы многочисленным гостям, которые съезжались отовсюду полюбоваться красочным зрелищем, поэтому окончательный выбор все-таки пал на отмель.

— Ты что это тут делаешь? — раздался вдруг сзади сердитый голос.

Обернувшись, Адзисава увидел крестьянина лет шестидесяти, глядевшего на него с подозрением.

— Ничего, просто зашел посмотреть, — смутившись, ответил он.

— Ишь ты, посмотреть. А в руке-то у тебя что?

Адзисава понял, что ему не отпереться, — хозяин теплицы, увидев сорванный баклажан, разозлился не на шутку.

— Извините. Видите ли, я занят одним расследованием… — начал было он оправдываться.

— Чего? Ты мне тут не заливай! — еще пуще разъярился старик.

— Да заплачу я вам за баклажан, только не сердитесь.

— Заплатишь? Гляди, какой щедрый! Может, и за то, что раньше тут натворил, тоже заплатишь?

— Что вы имеете в виду? — насторожился Адзисава.

— Я тебе дам «имеете в виду»! Кто мне всю теплицу разорил? Кто баб сюда приводил, бардак тут устраивал, а?! Кто дверь оторвал?!

— Ну, это вы бросьте. Я сорвал один несчастный баклажан — и все. Я никогда раньше тут не был.

— Нет уж, ворюга, теперь не отопрешься, — не слушал его старик и вдруг гаркнул: — Это ты, гад, дочку Ямада-сан опоганил? Сейчас я тебя с баклажаном этим в полицию отволоку! От меня не сбежишь!

Крестьянин решительно шагнул к Адзисава, собираясь схватить его за руку.

— Да погодите вы! Вы говорите, дочку вашего Ямада-сан изнасиловали?

— Сам изнасиловал, а теперь виляешь?! — вконец рассвирепел старик. Глядя на его перекошенное от ярости лицо, Адзисава подумал, что, пожалуй, им обоим нужны одни и те же люди.

— Отец, вы ошибаетесь. Я сам ищу тех, кто набезобразничал в вашей теплице.

— Чего-чего? — изумленно уставился на него крестьянин.

— Какие-то подонки убили мою невесту. Рядом с ее телом валялся баклажан, точь-в-точь такой же, как этот. Я стал искать теплицу, где он вырос, и вот нашел.

— Не врешь про невесту-то? — недоверчиво спросил старик, но выражение его лица немного смягчилось.

— Не вру. Это произошло второго сентября, ночью. Все газеты писали. Так вот, тот баклажан, скорее всего, был сорван здесь. Даже не скорее всего, а точно — здесь.

— С чего ты взял?

Адзисава рассказал то, что узнал от профессора Саката.

— Гляди ты, видать, башковитый мужик твой профессор, — покачал головой крестьянин, от его враждебности не осталось и следа.

— Я вот что думаю, отец. Уж не те ли самые типы, что устроили дебош в вашей теплице, убили мою невесту?

— Вполне возможная вещь.

— Нет ли у вас каких-нибудь догадок, кто это может быть?

— Э, если б знать…

— А девушка, которую изнасиловали?

— Дело, значит, было так. Когда люди услышали крик и прибежали сюда, эти уже сделали свое дело и смылись. Шустрые оказались, паскуды.

— Ну а девушка-то?

— Молчит она. Запугали, видно.

— В полицию обращались?

— Родители не захотели. И так сраму не оберешься. Я их понимаю. У меня после этого на душе все кошки скребут — теплица-то моя, сам понимаешь, вроде бы как я и получаюсь виноват. Хочу сломать ее к чертовой матери.

— А когда это случилось?