Официальные корреспонденты не имели иного выбора, кроме как вертеться вокруг краткого заявления Адмиралтейства от 14-го октября. Однако многочисленные оставшиеся в живых с «Ройал Оук» продолжали утверждать, что линкор стал жертвой диверсии, и не скрывали своего мнения. Кто-то шепнул, что диверсанты появились из Линнесса. Начали циркулировать самые противоречивые слухи. Так родилась тайна. И в последующие тридцать лет она становилась все глубже. Флот, не теряя времени, проводил собственное расследование истинных причин гибели линкора. На следующий день после драмы, когда никто еще ничего не понимал, были предприняты меры для обследования затонувшего корабля водолазами. В то же самое время начался активный поиск возможно не взорвавшихся торпед. Из опасений «пятой колонны» была предпринята масса предосторожностей для сохранения секретности операции. И снова все окутано тайной. Примерно три месяца спустя Адмиралтейство задумалось, предавать ли огласке факт обнаружения обломков иностранных торпед и электромотора с биркой немецкой компании-производителя, обнаруженных в районе катастрофы.

Несмотря на эти существенные и неопровержимые доказательства, приверженцы теории диверсии не сдавались. Даже сегодня некоторые из уцелевших членов экипажа «Ройал Оук» остаются при убеждении, что Прин никогда не был в Скапа-Флоу. Вероятно, они полагают, что эти доказательства были «сфабрикованы», чтобы придать правдоподобие версии подводной атаки.

В 1947 году статьи об Альфреде Ортэле, шпионе, который никогда не существовал, все больше запутывали ситуацию, и без того затуманенную постоянным молчанием властей, прикрывающихся «Актом о Государственной тайне». Адмиралтейство продолжало держать всю информацию под грифом «секретно». Юридически период секретности был уменьшен с 50 до 30 лет. Гриф «секретно» был официально снят с «дела Скапа-Флоу» 14-ого октября 1969 года. Однако, ничто не обязывает Министерство обороны что-либо обнародовать.

Официальная история «Войны на Море» не могла обойти тишиной этот эпизод. Текст был составлен кэптеном С. У. Роскиллом. Он дает некоторую информацию, часть которой противоречит Прину, а что-то переписано из военного дневника последнего, но в любом случае отличается от свидетельств уцелевших членов экипажа линкора «Ройал Оук».

Роскилл выражает некоторые сомнения относительно маневрирования U-47.Преодолела ли она преграды Кирк Саунд, или проскользнула вдоль берега, обойдя противолодочные сети, не полностью закрывавшие другой проход? Неуверенность Роскилла указывает на подозрения в правдивости военного дневника Прина и немецкого заявления. Но самое интересное в этом отрывке — утверждение об ошибке в идентификации второго корабля, и вот здесь чувствуется недоговоренность. Если принять за основу официальную британскую версию, согласно которой Прин, возможно, спутал «Рипалс» с «Пегасусом», поведение властей продолжает настораживать. Если там нечего скрывать, к чему вся эта секретность? Непрофессионал вероятно и смог бы перепутать эти два корабля. А мог ли Прин совершить такую ошибку? Господин Дэвис, подобно другим спасшимся, считает, что Прин никогда не видел второго корабля:

В любом случае, было бы интересно узнать точную позицию «Пегасуса». Большинство свидетельств помещают его к северо-западу от места, где стоял «Ройал Оук». В этом случае U-47,атакуя с юга и разворачиваясь слева направо, должна была сначала стрелять в «Пегасус». Но все немецкое свидетельства полностью подтверждают журнал боевых действий. Первые две торпеды были нацелены на «Ройал Оук». Дистанцию также стоит принять во внимание. Если транспорт авиатехники стоял на якоре примерно в двух милях к северу от линейного корабля, то маловероятно, что Прин атаковал оба корабля одновременно. Если он думал, что он имеет дело с «Рипалсом», стоящим на якоре там, где был «Пегасус», истинная цель была гораздо меньше, чем предполагаемая, и он, возможно, переоценил реальную дистанцию 5000 м. В этом случае он не мог не сознавать, что возможность поражения незначительна. Он, конечно же, не рискнул бы выпустить вслепую одну из трех драгоценных торпед первого залпа, тем более, что он не мог ответить на недостаток реакции британцев, позволивших ему повторить атаку. С другой стороны, если одна из торпед первого залпа попала в правую якорь-цепь линкора «Ройал Оук», у какого корабля нос был закрыт столбом воды? Ни один матрос с линкора, кажется, не наблюдал этот столб. Это — аргумент в пользу внутреннего взрыва. Пегасус стоял ближе к востоку? К сожалению, британские показания без колебаний помещают его в диаметрально противоположные позиции от запад-северо-запад до восток-юго-восток.

Каждый уверенно отстаивает особую, отличную от других, точку зрения, причем не только относительно «Пегасуса». По мере появления небольших событий, возникавших в ходе той ночи, свидетели часто расходятся в их оценке, зачастую противоречат друг другу, и очень редко соглашаются. Возникает вопрос, уж не дали ли все эти свидетели присягу никогда ничего не разглашать? Конечно, тридцать лет не проходят бесследно, что-то стирается из памяти, и только время сможет объяснить большинство недомолвок и ошибок, совершенных с исключительно благими намерениями. Прежде чем опубликовать свою книгу о гибели линкора «Ройал Оук», [55]Александр Макки расспросил за 10 лет множество свидетелей. И пришел к заключению, что «Пегасус» стоял на якоре у северного побережья Мейнленда где-нибудь между направлением к западу и северо-западу от линейного корабля, на дистанции примерно двух миль. Хэнзель и Дзиаллас утверждали, что видели транспорт гидросамолетов далеко на северо-западе. Господин Дэвис также помещает его в этом направлении, и снова на большом удалении; кроме того он заявляет, что на борту «Пегасуса» поначалу никто ничего не понял.

С другой стороны, мистер Р. А. Роули с «Пегасуса» говорит, что команду поспешно разбудили около 01.20 два сильных взрыва. Он видел огромные потоки искр из носа и кормы «Ройал Оука», а затем над заливом прогремело три взрыва. [56]Господин Роули ничего не говорит о дистанции между этими кораблями.

Мистер Роули отметил силуэт линкора «Ройал Оук», выделявшийся на фоне неба. Этот факт указывает на позицию «Пегасуса» — севернее линкора, стоявшего на якоре под берегом, примерно в полумиле от восточного берега Мейнленда и в дистанции менее двух миль от северного берега. Министерство обороны, обращаясь к официальным источникам, указывает его позицию точно на север, другими словами помещает «Пегасус» в позицию, отмеченную Прином как место стоянки «Рипалса». Коммандер Р. Ф. Николс заявляет об этом совершенно недвусмысленно: «Рипалс» ушел, после чего «Пегасус» бросил якорь фактически на том же самом месте (В 1400 ярдах по пеленгу 340 от «Ройал Оук»).

В этом случае, почему уцелевшие после взрыва не пробовали добраться до «Пегасуса»? И почему это им понадобилось ждать два часа прибытия спасательных шлюпок? Только один моряк, унтер-офицер Р. Керр, рассказал Александру Макки, как он три часа плыл в ледяной воде, чтобы достичь «Пегасуса». У Керра хватило мужества, несмотря на серьезные ожоги, и никому кроме него, как известно, не удалось добраться до «Пегасуса» вплавь. Большинство мнений по поводу позиции «Пегасуса» расходится, располагая его по самым разным направлениям. Со своей стороны Герберт Джонстон точно помнит, что был подобран «Дэйзи II», которая затем доставила всех спасенных на борт «Пегасуса», стоявшего на якоре к юго-востоку от линкора «Ройал Оук», грубо, в дистанции две-три мили, в заливе Сандойн.