В это время Ирина уже поднялась, оделась, разбудила Дениса и отправила его в туалет. Когда она собрала постель, телефон зазвонил опять.

— Ну?! — говорит Людмила Александровна, кивком здороваясь с Ириной, выходящей из комнаты. — Да что ты!.. Вот как!.. Понятно!.. Хорошо. Благодарю за хлопоты, голубчик!.. Целую…

Тут в прихожей появились Борис Павлович и вышедший из ванной Денис. Все смотрят на нее.

— Ну, що?! — встревожено спрашивает Борис Павлович. — Нэвжэ ничого нэ можна зробыты?!

— Навпакы, — растеряно и несколько загадочно отвечает та. — Ничого робыты нэ трэба… Фантастыка, та вин сказав, що… «билеты можно купить свободно!.. Для припятчан открыли «зеленую улицу». Две кассы их обслуживает…» …Здаеться, четвэрта й восьма… Там дизнаетэсь!.. Так що, дорогэнька, всэ добрэ!.. Боря вас видвэзэ, — с некоторым усилием улыбнулась она Ирине, и вновь тяжелая дума отпечаталась на ее милом личике.

На вокзале в огромной толпе они почти столкнулись с Валерой — оператором 3-го блока ЧАЭС.

— Боже мой, Валера! — Ирина с ужасом смотрит на изможденное лицо этого паренька, всегда свежего и подтянутого активиста клуба молодых специалистов. — Где Люба? Что с ней?.. Как малыш? Ты забрал их из роддома?!..

Валерий тяжело вздохнул:

— Вот только что отправил их к родителям....

— Ах, да!.. Борисе Павловычу, цэ наш Эфрон — в спектакле, помните?!.. А вообще-то он на 3-ем блоке работает…

— Що там на станции?.. Хоча б коротэнько.. Вы ж булы там?! — спрашивает Борис Павлович, горячо пожимая руку Валере.

— Ох, не спрашивайте!... Четвертый реактор разворочен весь… Всюду воды радиоактивной!.. Работаем по колено в ней… А как Валерку Ходемчука искали… Ох-о-х-ох!.. Извини, Ирина, я побегу!.. В другой раз расскажу, простите!.. Мне на смену в ночь!.. Всего!.. — сверкнув воспаленными от усталости глазами, он скрылся в толпе.

Ирина подходит к 8-й, совершенно свободной, кассе и это при том, что к ближайшим кассам стоят длинные очереди. Она неуверенно спрашивает:

— Я могу взять у вас билеты на Минск?..

— Это касса спецобслуживания. Читайте!..

На самом деле над кассовым окошком прикреплено маленькое объявление о том, что касса обслуживает жителей Припяти.

— Но мы из Припяти!..

— Так с этого надо начинать. Сколько билетов?..

Пока Ирина покупает билеты, Борис Павлович с Денисом видят, как к ней пристраивается странный человек, прикрывая что-то рукой. Борис Павлович семенит к нему, старается заглянуть за плечо незнакомца, но тот быстро прячет какой-то прибор и исчезает в бесконечной очереди рядом. Когда же Ирина уже с билетами направляется к ним, вслед за нею у кассы появляется автополотер, управляемый работником вокзала в синей униформе. Почистив пол около кассы, автополотер движется за Ириной. Она удивленно оглядывается несколько раз.

— Никак это после меня?! — говорит она, подходя к Денису и Борису Павловичу.

— А колы ты квыткы брала, тэбэ замиряв якыйсь дывный субъект… Я хотив було зазырнуты у прылад, та цэй тып одразу наче кризь зэмлю провалывся… Дывовыжа!.. — громко шепчет Борис Павлович в ответ.

— Да, забавно!.. 

… Невольная улыбка вновь отразилась на почти до неузнаваемости изменившемся лице Ирины, сидящей на сломанной скамье полупустой остановки. И в этот миг вдали показались три или четыре длинные желтые машины.

— Наконец-то!.. — воскликнул строгий гражданин, поднимаясь со скамьи.

Автобусы медленно приближаются и поочередно останавливаются. В первый Ирина даже не пытается пробиться, лишь растерянно смотрит на часы. Но во второй, не менее забитый, она все-таки втискивается.

Прижатая к заднему окну автобуса, Ирина, глядя на убегающие оживленные киевские улицы, вспоминает …

… 4 мая 1986 года. Воскресенье. Странно опустевший после праздников Киев. Ирина и Денис решительно подходят к зданию ЦК КПУ. Но тут наперерез им с противоположной стороны улицы бросается человек в штатском:

— Вы куда? — преграждает он путь непрошеным посетителям.

— В ЦК!.. А вам что?..

— Туда нельзя! Вы по какому вопросу?

— Мы эвакуированные из Припяти… На праздники уезжали к родным… А сейчас вот хотим узнать, как нам быть дальше?!..

— Сегодня воскресенье, в ЦК все равно выходной, — оттесняет их все дальше от высоких парадных человек в штатском. — Придете завтра… В приемную… Она вон там!.. Вход со двора… Придете завтра и все узнаете!.. Но… в штанах туда нельзя!.. Так что приходите в другой одежде…

— А у меня другой нет!.. Без штанов прикажете?!..

— Тише… Спокойно, гражданка!.. Спокойно!..

— Но завтра учебный день… Что ж — сыну школу пропускать?!.

— Ничего, немного пропустит, не страшно!.. В вашей ситуации можно пропустить несколько дней… Все!.. До свидания!.. Идите, идите!.. — подталкивает их на тротуар человек в штатском.

В одной из центральных гостиниц Ирина с Денисом пытаются устроиться на ночлег. Администратор подписывает заполненный ордер и передает ее документы кассиру. Но та, обратив внимание на прописку в паспорте, спрашивает:

— А вы прошли санобработку?.. Вер, ты посмотри, они же из Припяти, — вернула она документы администратору.

— Какую санобработку?.. Где?.. Нам никто ничего не говорил, — удивляется Ирина.

— Ну, вот что… Вы сейчас поезжайте в областную больницу… Там вас проверят… И, если надо, пошлют на дезактивацию… А потом — приходите…

— Да вы не переживайте, — вмешалась администратор. — Места мы за вами оставим...

Долгий высокий свежий забор с тыла бани, временно превращенной в пункт дезактивационной обработки эвакуированного населения, охотно распахнул шершавую пасть калитки, принимая новую порцию пострадавших. Стоя в очереди, уже на крыльце, Ирина сокрушается вполголоса:

— Денечка, это же у нас всю одежду заберут, слышал?!. И, наверное, даже новый Аленкин костюм, который тебе тетя Надя дала?.. А что выдадут, неизвестно… Что делать?..

Денис быстро находит выход:

— Мам, а если я спрячу сумку во дворе, вон за той свалкой?..

Ирина колеблется, потом отдает Денису сумку. Но едва он бросается осуществить таинственный замысел, она ловит его за руку:

— Да ладно! Не надо, сынок! Какая разница: заберут там или украдут здесь… Что будет — то и будет! — И, пригнувшись к сыну, заговорщицки подмигивает: — Ничего, прорвемся!..

Их пригласили внутрь бани, где в предбаннике долго замеряют длинными щупами дозиметров люди в черных робах, сетуя на то, что они-де поздно обратились в больницу.

— Вы так говорите, — негодует Ирина, — как будто у нас каждый день атомные станции взрываются!.. Мы и сегодня здесь оказались случайно… Если б не пришлось обратиться в гостиницу, так и не узнали бы, что существуют такие вот процедуры!..

Дозиметрист, измеряющий их в этот момент, подозвал другого:

— Иди, глянь — какой фон…

Тот заглянул в прибор, покачал головой и пробурчал:

— У грудничков еще больше. Те, как губка, вбирают в себя «грязь»…

Последнее слово убедило Ирину в том, что баня — это именно то, что так необходимо им теперь. Рядом в окошечке у нее забрали сумочку с документами и прочими мелочами. Затем провели в следующую комнату, где, под расписку, забрали все вещи. Потом раздели Дениса, описав одежду и сложив ее в мешок с биркой. А его, голенького, проглотила горячая сырость душевой.

Пока раздевали Ирину и других женщин, мальчики уже помылись.

Ирина брезгливо оглядела высокие грязные стены душевой, в которой было множество лишь слегка отгороженных друг от друга кабинок с необходимыми для «дезактивации» грубыми мочалками и небольшими кусочками хозяйственного мыла. Ей вдруг показалось, что сквозь такие бани «прогонялись» когда-то узники концлагерей.

Ах, как не хочется ей мыть свои пышные длинные волосы этим вонючим скользким кусочком! Но ничего не поделаешь. Она быстренько принимает душ и спешит к выходу, чтобы опередить женщин и убедиться, что мальчики уже одеты и вышли.