— Да, — вызывающе ответила она.

Его взгляд с каким-то необъяснимым осуждением остановился на нарядном красном вечернем платье Долли.

— Ты не очень похожа на скорбящую вдову.

Эти слова задели ее. Запрещенный прием! Да как ему не стыдно? Как смеет судить ее? Долли хотела сказать в ответ что-нибудь резкое, но слова не слетали с языка. В накаленной тишине витало эхо его голоса: «Ты не очень похожа…» Ярость смешалась с чувством вины, и эта смесь комом застряла в горле. Долли хотела разразиться потоком возмущенных слов, но внезапно сверху раздался детский крик. Все мысли об Идене мгновенно испарились вместе с яростью. Долли резко дернулась и побежала наверх, в комнату Лолы. Она вытащила малышку из колыбельки и прошептала:

— Все хорошо, моя дорогая. Все хорошо. Давай попьем молочка.

Держа на руках ребенка, она осторожно спустилась вниз, боясь зацепиться за что-нибудь подолом своего платья.

Иден стоял посреди гостиной. Лицо было спокойным, глаза — цвета старого олова. Он не сказал ни слова, но холодное любопытство сквозило в его взгляде. Женщина глубоко вздохнула.

— Уходи, — услышала она свой голос.

Долли не могла вспомнить, говорила ли она когда-нибудь с кем-нибудь в таком же холодном и резком тоне. Несколько секунд Иден не двигался и смотрел на малышку. Потом круто повернулся и вышел.

3

Как он смел? Как он смел? Следующие несколько дней эти слова не уходили у нее из головы. С яростью справиться было гораздо проще, чем с другими чувствами, — болью, тоской, страхом. А еще с всепоглощающим желанием, которое Долли испытывала каждый раз, когда видела Идена. Она боялась пробуждения старых чувств. Это было мучительно и опасно.

В среду Долли повезла Лолу на профилактический осмотр. Закончив его, доктор сказал:

— Прекрасно. Она совершенно здорова.

Потом Долли зашла с ребенком в единственный в городе супермаркет, где толпилась куча туристов. В магазине витали запахи лосьона для загара и свежевыпеченного хлеба.

Долли взяла тележку и стала класть туда хлеб и овощи, подгузники и детское питание. Так, понемногу передвигаясь по магазину, она болтала с Лолой, которая с серьезным видом восседала среди покупок, лопоча что-то свое.

Здесь же, в магазине, Долли встретила подругу, немного поговорила с ней о детях и качестве еды для них, а потом направилась к последней секции, чтобы взять банку кофе.

В этот день, видимо, кофе понадобился не только ей. Когда Долли осознала, что один из стоящих у полок с товарами людей — Иден, было уже слишком поздно. Он уже увидел ее.

Ее сердце забилось с невероятной силой. О Боже, подумала женщина, все так глупо, так глупо. Почему это происходит со мной? Почему я не могу просто оставаться спокойной?

Долли с силой вцепилась в ручку тележки и заставила себя смотреть на прилавок, а не на Идена.

— Привет, Долли, — сказал он.

Боже, придется вступать в разговор. Она посмотрела на него.

— Привет.

Взгляд Идена изучал девочку. Долли посмотрела на содержимое его тележки. Там лежал большой стейк, королевские креветки, пакет риса и другие мелочи. Видимо, они с женой решили прогуляться и сделать покупки.

— Сколько ей? — спросил Иден, и женское сердце снова лихорадочно забилось.

— Почти годик. Извини…

Ты должна сказать ему. Ты должна объяснить. Нет, ты ничего не должна говорить.

Когда Долли отошла от секции, к Идену подошла его жена, держа в руках пакет с виноградом. Долли продолжала идти, делая вид, что не заметила ее. Ноги казались деревянными, болела грудь.

Дома она приготовила себе чашечку кофе и сандвич, покормила Лолу. После нежных объятий девочка заснула.

Нужно попытаться не думать об Идене. Поскольку она собиралась продавать дом, необходимо было подыскивать новый. Где его купить? Может, поближе к пляжу? Что-нибудь простое и уютное, но не слишком большое. Надо посоветоваться с Леоном.

— Что ты хочешь? — спросил Лео, когда она рассказала ему о своих намерениях.

— Хорошего агента по продаже недвижимости, который поможет мне купить новый дом и разделаться с моим. Коттедж, оставленный мужем, слишком большой для меня, да и архитектура у него причудливая.

Леон молчал. Он был лучшим другом Элфи, и Долли знала, что сейчас происходило у него в душе. Муж спроектировал этот дом специально для их семьи, и они действительно прожили здесь большую часть своей супружеской жизни.

— Я должна переехать, Лео, — спокойно произнесла Долли.

— Да, да, конечно. — Он проявил деловитость, дав ей имя и телефон надежного агента. — Ты подумала о моей идее насчет следующей книги? — спросил он затем.

В последние несколько дней Долли не могла думать ни о чем, кроме Идена и ребенка.

— Извини, я еще ничего не решила, — пробормотала она. — Может быть, сначала посмотрим, как разойдется эта книга? Осталась всего пара недель до того, как она выйдет.

— Да, конечно, я просто подумал о новых планах.

После разговора с Леоном Долли огляделась по сторонам. Часть мебели ей придется продать.

Новый дом будет только мой. При этой мысли чувство вины вновь нахлынуло на нее. Элфи дал ей дом, любовь, ощущение стабильности и прочности жизни. Все то, чего не хватало юной, испуганной девчонке. Все то, чего хотела для нее мать. Впрочем, нет, все было иначе.

Ее мать не верила в любовь.

Любовь была опасным чувством, она существовала лишь в фантазиях людей. Любовь являлась причиной страданий и разочарований. Любовь не давала еды и крыши над головой.

Мать была разочарованной женщиной.

В эту ночь Долли приснилась мать. Она предстала в сновидении очень старой и седой. Ее болезненно-желтая кожа странно контрастировала с белизной больничной постели. Мать плакала. В жизни такого с ней не случалось.

— А как же я? — вновь и вновь повторяла она.

— Я не ухожу, мама, я здесь.

Долли искала руку матери, но ее не было. Тело Долли покрылось холодным потом. Руки нигде не было.

— Мама, пожалуйста, дай мне руку. Дай мне свою руку.

— Если ты уедешь в Африку, я останусь совсем одна, — причитала ее мать.

— Я никуда не собираюсь, мама! Я останусь с тобой. Только дай мне руку. Пожалуйста, дай мне руку…

Лола лежала в коляске на террасе, пока Долли расставляла цветы в гостиной. В комнате витал сладкий аромат роз, только что срезанных в саду. Требовалось совсем немного ухода, чтобы все время наслаждаться роскошными цветами. Долли нравилось заботиться о растениях, о людях, о детях.

Неожиданно к дому подъехал блестящий серо-голубой «мерседес». Каждый нерв женщины напрягся, когда она увидела Идена. Он был одет в потертые джинсы и черную футболку. Его волосы были слегка растрепаны. Небрежный вид гостя не сочетался с роскошной машиной, которая, скорее всего, была взята у родителей. Долли удивилась: легче было представить этого сильного, уверенного в себе мужчину в джипе в дебрях Малайзии или Колумбии. Иден уверенно шел к двери.

Почему он здесь? Что ему надо?

Прозвенел дверной звонок.

Я больше не хочу его видеть, в отчаянии подумала Долли. Лучше бы он держался подальше от меня.

Иден перевернул весь ее мир, созданный с таким трудом, поколебал уверенность в себе и силу духа. Долли с трудом перевела дыхание. В груди все сжалось.

Она подошла к двери и открыла ее.

— Доброе утро, — сказал Иден, слегка пригладив рукой волосы. Ему явно не мешало бы принять душ и побриться.

— Доброе утро, — ответила Долли как можно вежливее и спокойнее.

Казалось, для него это утро было не таким уж добрым. Иден выглядел неважно, а в глазах читалось утомление, словно он всю ночь не спал. Может, поссорился с женой и ушел из дома? А может быть, спал в машине? Нет, это было неправдоподобным объяснением. Иден Эймос — уверенный в себе мужчина.

— Зачем ты пришел? — напряженно спросила Долли.

— Я хочу поговорить с тобой.