— Да, теперь ты женщина, — согласился Иден.

Его взгляд оценивающе оглядел гостью. Что-то шевельнулось в прохладе его серых глаз, и от этого Долли затрепетала.

— Я была слишком юна, когда мы встретились, Иден.

Это прозвучало не просто как утверждение, а как попытка вызвать понимание.

— Восемнадцать, — бесстрастным тоном произнес Иден. — Достаточно взрослая, чтобы выйти замуж за Элфи, так, кажется, его зовут?

Его и без того серые глаза приняли стальной оттенок, когда он посмотрел на Долли с внезапной страстью. Это заставило ее поежиться. Ну что можно сказать в ответ? Ничего, по крайней мере, из того, что бы он воспринял серьезно. Она уже давно пришла к согласию со своим прошлым и не хотела заново пройти через давно пройденное. Но против ее воли все мысли и чувства вели к нему, к Идену. Долли не желала быть одержимой им, ощущать порывы желания. После стольких лет сохранилось все: тот же магнетизм серых глаз, та же сила. На что она надеялась? Что ее воспоминания связаны всего лишь с переживаниями восемнадцатилетней девчонки? Тогда Иден был для нее романтическим идеалом мужчины. Неужели она надеялась, что, посмотрев на него зрелыми глазами, поймет, что он хуже, чем ей казалось, что его мужская сила и привлекательность перестали на нее действовать? Но она ошиблась. Все ее чувства не только не исчезли, но стали еще сильнее. Иден излучал невероятную чувственность, на которую Долли инстинктивно реагировала. Ни один мужчина не волновал ее столь властно. А может, чтобы оценить его, ей нужно было стать зрелой женщиной?

В полнейшем безмолвии, царившем на кухне, лицо Идена снова сделалось бесстрастным, приняв свойственное ему отрешенное выражение. Он указал на кресло.

— Присаживайся.

— Откуда ты узнал, что я была замужем? — спросила Долли, сцепив руки на коленях.

Иден пожал плечами.

— Кто-то послал мне вырезку из газеты. Не помню кто. — Он вновь наполнил стакан водой. — Насколько я помню, имя твоего мужа было испанским. Или мексиканским?

— Наполовину. Элфи Ревилья. Он родился в Калифорнии, но его предки родом из Мексики.

— Чем он зарабатывал на жизнь? — Иден отпил большой глоток воды.

— Он был архитектором. Выполнял частные заказы.

Иден одобрительно кивнул:

— Он сделал лучший выбор, нежели я. Твоя мать, наверное, одобрила это.

Многое скрывалось за этими словами, сказанными с холодным одобрением. Волна возмущения нарастала в ней. Но Долли постаралась успокоиться.

— Она никогда не знала Элфи.

Брови Идена слегка взметнулись вверх.

— Понимаю.

— Нет, не понимаешь, — проговорила Долли. — Ты ничего не понимаешь, Иден!

Она не хотела высказывать свои мысли вслух, потому что знала, что все будет звучать банально, как попытка оправдаться. Да и Иден, судя по всему, был не в настроении, чтобы выслушивать ее объяснения. Гордость заставила женщину замолчать.

Она не представляла его таким. Эти ледяные глаза, это выражение непреклонности на лице. Перед ней был отнюдь не тот человек, которого она когда-то знала. Но почему же он до сих пор зажигает огонь в ее крови, заставляет сердце тревожно биться? Это уже был не тот открытый, полный энергии молодой врач, которого Долли так любила в юности. Но тогда почему она все еще чувствовала трепетное желание? Может, это просто реакция на воспоминания, а не на реальную действительность?

Она повернулась к окну, краем глаза наблюдая, как мужчина отошел от стойки и направился к ней. Трепет охватил Долли. Иден был слишком близко. Она ощущала его мощь и казалась сама себе слабой и легкоуязвимой. Иден взял ее за руку и помог подняться с кресла. Долли вся дрожала, стоя близко к нему, слишком близко. Тепло его обнаженной груди согревало ее. Женщина чувствовала горячее дыхание на своем лице, вдыхала мужской аромат, сладкий запах чистой кожи. Ее тело подрагивало, не хватало воздуха.

Долли так хотела прижаться губами к его груди, попробовать эту кожу на вкус, утонуть в его объятиях… Нет! Нет! Она не должна поддаваться этому чувственному голоду, обнажать все то, что прятала в себе годами. Волнение не отпускало ее. Нет! Нет!

Женщина подняла голову и встретилась с Иденом взглядом. Ее сердце упало, когда она почувствовала его губы на своих. Поцелуй был настойчивым, чувственным, сильным. Но от этого не исчезли боль и волнение, не ушло нечеловеческое напряжение. Волшебный поцелуй лишь распалил огонь страсти, казалось, давно угомонившейся, а на самом деле по-прежнему испытываемой к этому человеку.

Нет! Нет! Долли сопротивлялась первобытному чувству, сопротивлялась Идену, пытаясь оторваться от его губ. Наконец он отпустил ее и отступил на шаг. Она прислонилась к столу, неистово дрожа.

— Для… чего, черт возьми, это… было?! — яростно воскликнула Долли, стыдясь того, что она чувствовала. Иден не имел права этого делать.

Долли была вне себя от волнения. Ничего, кроме сердечной боли и страданий, не ждало ее, согласись она пройти заново весь прежний путь.

Он слегка пожал плечами, и едва заметная усмешка исказила его рот.

— Ради прошлых времен.

— Негодяй, — яростно прошептала Долли.

В этот момент послышался шум подъезжающей машины. Хлопнула дверь. Гостья набрала в легкие побольше воздуха и вцепилась в край стола для поддержки, пытаясь сохранить хладнокровие.

Дверь распахнулась, и вошла миссис Эймос, прижимая к груди сумку с покупками.

— Я вернулась, — неизвестно зачем произнесла она и с грохотом поставила сумку на стойку.

На ней была блузка цвета топаза и белые шорты, которые выгодно подчеркивали длинные стройные ноги. Женщина взглянула на Долли.

— Привет, — произнесла она, наморщив лоб, что-то припоминая. — Скажите, мы раньше не встречались? А да, вчера вечером, в ресторане. — Она вопросительно взглянула на Идена, ожидая, когда тот представит их друг другу.

— Я должна идти. — Долли не знала, откуда у нее появился голос. Ей стоило неимоверных усилий подойти к машине и сесть в нее.

Она ехала машинально, ничего не видя перед собой.

Эймос не имел права целовать ее, прикасаться к ней. Ярость разрасталась с неимоверной силой. А еще глубокое, острое чувство унижения. Иден понял, что она неравнодушна к нему, и воспользовался этим.

— Черт тебя возьми, пришелец из прошлого! — громко выкрикнула женщина, но ветер унес ее слова.

Напиток был великолепен. Дочь Роды только что вернулась из Испании, где она учится, и привезла рецепт настоящей испанской сангрии, для приготовления которой используется много коньяка.

Уже вечерело, но застолье все еще продолжалось. Долли чувствовала себя чудесно. Ее друзья превзошли все ожидания. Кругом цветы и куча подарков, прекрасные блюда и замечательный именинный пирог.

Как хорошо иметь так много друзей, любящих и заботливых. После смерти Элфи они старались поддерживать ее изо всех сил. Долли улыбнулась, оглядев свой сад, где был устроен большой праздник по случаю ее тридцатилетия.

Тридцать! Звучит прекрасно! Так, будто именно сейчас она стала взрослой и зрелой женщиной. И это ей очень нравилось.

Было так здорово чувствовать себя независимой и уверенной. Так здорово осознавать, что все решения она принимает сама, зная свои возможности.

Долли собиралась продавать свой дом. И разрешения на это не требовалось ни от кого — могла делать то, что хотела. Это уже был не дом, а лишь место, где она провела десять лет своей жизни. Важные годы, которые прошли. Элфи умер, и Долли теперь свободная женщина.

«Порше» она тоже продаст и купит какую-нибудь более практичную машину. Долли усмехнулась. Просто чудесно чувствовать себя хозяйкой своей жизни. И за все это нужно благодарить Элфи. Ведь это он помог ей стать личностью. На мгновение она закрыла глаза из-за чувства вины, нахлынувшего на нее, и с большим усилием отогнала тяжелые мысли. Но сердце ее тут же упало: с террасы в комнату входил Иден.

О Господи, ну почему он появляется именно в тот момент, когда его совсем не ждешь? Что он делает здесь? Она не приглашала его. Женщина глубоко вздохнула, пытаясь держать себя в руках. Он не испортит мне вечер, угрюмо подумала Долли, я не позволю ему этого сделать.