Том подвел ее к маленькой скамеечке в глубине сада.

— Джейн любезно позволила нам некоторое время побыть наедине перед ланчем, — сообщил Том, растягивая слова. Он все еще держал ее за руку и сейчас слегка пожал, словно желая успокоить.

Но почему-то это не помогло.

— Ты обсуждаешь наши проблемы с Джейн? — спросила Наташа дрожащим голосом.

Как ей ни хотелось вырвать свою руку из его руки, она не сделала этого, не желая показывать свое смятение. Сначала она выслушает его. Она выслушает все объяснения, которые он собирался ей дать, а уж потом решит, как поступать дальше.

Том покачал головой. Слабая улыбка появилась на его губах.

— Я просто попросил позволить нам немного побыть наедине… и она была рада помочь мне.

Наташа затаила дыхание. Должно быть, Том договорился об этом сегодня утром, когда звонил Джейн по сотовому телефону. Они наверняка близкие друзья, раз Том попросил ее о таком одолжении, после того, как она пригласила их в свое поместье.

Наташа подняла на него подозрительный взгляд.

— Ну, теперь мы совсем одни. Начинай!

— Хорошо. — Том тяжело вздохнул. — Пришло время рассказать тебе, Тэш, почему я на самом деле оставил тебя полтора года назад.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Казалось, ее сердце на мгновение остановилось, а щеки побледнели.

— Ты хочешь сказать, что… все-таки была другая женщина? — Внутри у нее что-то сжалось. Если он лгал ей…

— Нет! — Похоже, Том не на шутку испугался. — Я думал, что уже убедил тебя, Тэш. У меня никого не было… с тех пор, как я встретил тебя.

Почувствовав облегчение, она облизала пересохшие губы.

— Но… почему ты тогда оставил меня? — Она постаралась произнести этот вопрос слегка дразнящим тоном, но ей не удалось.

В его глазах она не заметила привычного веселья.

— Произошло две вещи, — признался Том. — Во-первых, я потерял практически все деньги, которые откладывал годами. Которые, я копил для нас, Тэш, на дом и на ферму. По совету друга я вложил их в акции, благодаря которым мы должны были быстро разбогатеть, но… Они обесценились. Тогда я воспринял происшедшее как настоящую катастрофу. — Горькая усмешка исказила его губы. — «У дураков никогда не водятся деньги» — так, кажется, говорится?

Глаза Наташи сверкнули от возмущения.

— Так значит, это гордость заставила тебя разорвать нашу помолвку? Ты поступил так из-за того, что потерял все свои сбережения? О, Том, ты думаешь, что деньги и материальные блага много для меня значат?..

Том покачал головой.

— Дело не только в деньгах. Приблизительно в то же время я проходил обычный медицинский осмотр, который время от времени обязаны проходить все пилоты. Анализы показали, что у меня диабет.

— О! — Внутри нее поднялась волна сочувствия, которое тут же сменилось возмущением. — Но ведь такой диагноз вовсе не означает конец света, Том! Ты сомневался в том, что я поддержу тебя? Поэтому ты ничего не сказал мне? Поэтому ты оставил меня? Ты подумал, что я отвернусь от тебя?

— Нет! — Теперь в его глазах она увидела настоящие страдания. — Как раз наоборот. Я знал, что ты поддержишь меня, Тэш… что никогда не отвернешься. А я не хотел становиться для тебя обузой.

Обузой?! Ну, уж это слишком! Наташа уставилась на него, не веря своим ушам.

— Мне кажется, ты совсем не похож на обузу, Том Скэнлон. Ты выглядишь здоровым и сильным, как буйвол! Сейчас, по-моему, ты здоров, как никогда.

— Да… сейчас, слава богу. И поверь, это стоило мне немалых усилий. Я стал придерживаться диеты, избавился от вредных привычек и от прежнего образа жизни. Сейчас уровень сахара у меня снова в норме и признаков диабета нет. Я могу вести обычную жизнь. — Уголки его губ растянулись в ухмылке. — Конечно, до тех пор, пока я веду себя благоразумно, что я собираюсь делать и впредь.

— Том, это же замечательно! — От волнения у нее перехватило дыхание. — Так… как только ты осознал, что не станешь для меня обузой, то сразу вернулся, верно? — Ее голос дрожал. — Жаль, что ты так плохо обо мне думаешь, Том.

Он схватил ее руку.

— Ты не права. Я очень ценю тебя. В этом-то вся и проблема! Я знал, что ты окажешь мне поддержку, что бы ни случилось. Даже если бы я стал инвалидом, не способным заботиться о себе, даже если бы я ослеп, ты все равно бы продолжала заботиться обо мне. — Он поднял на нее глаза, в которых стояли слезы. — Ты наверняка прекратила бы ездить на художественные выставки и, не дай бог, перестала бы рисовать картины. Как ни крути, пострадала бы твоя работа. А тогда у меня не было ничего, что я мог бы предложить тебе, Тэш. Полтора года назад я не верил, что у меня вообще есть будущее.

— О, Том, что заставило тебя так пессимистично смотреть на жизнь? — Она подняла его руку и прижала ее к своим губам. — Неужели твой врач?

— Нет, — признался он. — Боюсь, я слишком запаниковал, когда мне дали результаты обследования. Мой дядя болел диабетом. Со временем он ослеп и потерял ногу. В то время, как он проходил курс лечения, у него отказала почка. Жизнь моей тети сразу превратилась в настоящий кошмар. Я сразу же подумал, что кончу, как и он, и, что еще хуже, тебя ждет такая же участь, что и мою тетю. А разве я вправе отбирать у тебя возможность жить своей собственной жизнью, ничего не предоставляя взамен? — Он покачал головой. — Сначала я отказывался поверить в это и настоял на повторном обследовании. Поэтому и полетел в Сидней. Я хотел быть подальше от дома, от тебя, если новости окажутся неутешительными. Когда врачи подтвердили диагноз, я запаниковал и сгоряча разорвал нашу помолвку. Я думал, что больше никогда не смогу работать, не смогу летать, что закончу свои дни беспомощным инвалидом. Я просто пытался освободить тебя от печальной участи, которая постигла мою тетю, вот и все.

Наташа нежно улыбнулась. Том похож на кого угодно, только не на беспомощного инвалида. Он снова работает и даже планирует купить небольшой самолет. Он самый стройный и здоровый мужчина, которого ей когда-либо доводилось встречать. И самый сексуальный!

— Врачи заверили меня, что у меня всего лишь пограничный случай и что я могу препятствовать развитию болезни, соблюдая диету и занимаясь спортом, но тогда даже это меня не убедило. — Том тяжело вздохнул. — Я думал, что это начало конца. Боюсь, я почти лишился рассудка… и не мог здраво рассуждать.

— Я тоже так считаю, — пылко согласилась Наташа, жалея, что ее в тот момент не было рядом, иначе бы она, как следует прочистила ему мозги. — Как же тебе удалось перебороть этот пессимизм?

— Мне помогли воспоминания о тебе, Тэш… о твоей боли, понимании и самоотверженности, с которой ты предложила мне свободу. Но главное — мне не давала покоя та пустота в твоем голосе, когда я солгал тебе, что встретил другую женщину. Я хотел сжечь все мосты между нами… освободить тебя раз и навсегда. Ради твоего же блага, Тэш. Я думал, если ты возненавидишь меня, то скорее сможешь забыть и продолжишь свою привычную жизнь. Но, в конце концов я стал ненавидеть самого себя гораздо сильнее за ту боль, которую причинил тебе. Ты знаешь, мой дядя никогда не старался избавиться от вредных привычек. Он пренебрегал диетой, терпеть не мог спорт. Он так и не понял всей серьезности ситуации до тех пор, пока не стало слишком поздно. Но у меня с самого начала была возможность контролировать болезнь. И тогда я решил взять себя в руки и что-то сделать со своей жизнью.

Наташа подняла на него затуманенные от слез глаза.

— О, Том… — В первый раз она подумала о боли и страхе, которые он пережил за то ужасное время. Он страдал не меньше, если даже не больше, чем она. — Что конкретно ты сделал? — спросила она с любопытством, желая знать все, что произошло с ним за те долгие месяцы, пока ее не было рядом.

На сердце у нее снова стало удивительно легко. Она словно первый раз заметила ясное голубое небо над головой и опьяняющий аромат роз, цветущих в саду. Ее душа пела в унисон с птицами, щебетавшими на деревьях.