— Тогда, может быть, ты позволишь мне переодеться во что-нибудь более подходящее? — с усилием произнесла Флора. — Чтобы мы могли наконец положить твоим мучениям конец?

Она прошла мимо него к кровати и протянула руку к рубиновой сорочке.

— Эта подойдет?

— Перестань, прошу тебя, — резко произнес Григ, удержав ее руку. — Можно подумать, что ты боишься меня.

— Так и есть, Григ! Да, я боюсь тебя, боюсь! И себя боюсь тоже. Надеюсь только, что со временем как-нибудь смогу с этим справиться… — Она замолчала, растерянно раскрыв глаза, сознавая, что выдала себя.

— Глупышка, — тихо произнес он. — Я не собираюсь тебя обижать. — Он взял ее за руки и медленно привлек к себе. — Если ты на минутку перестанешь воевать со мной, я смогу тебя в этом убедить.

Флора запрокинула голову, чтобы видеть его глаза, и воскликнула:

— Пусти меня, слышишь! Отпусти, я прошу!

— Что бы ты предпочла взамен? — возразил он. — Чтобы мы пылко признались друг другу в неугасимой любви? Но для тебя это же хуже всего на свете. — Он сильно сжал ее запястья, и она внезапно покачнулась, безвольно поникнув в его руках. Он поддержал ее за талию и тихо проговорил: — Сложи оружие, дорогая!

— Наверное, я на это неспособна, — прошептала она в ответ.

— Ты вбила себе в голову дурацкие вещи. Забудь о них, и у нас все будет хорошо.

Она устало закрыла глаза и только слегка вздрогнула, когда он принялся покрывать поцелуями ее лицо. Но он, не обращая внимания, продолжал целовать Флору до тех пор, пока по ее телу снова не пробежала дрожь, но на этот раз дрожь наслаждения…

Через полчаса Флора шевельнулась и с легким вздохом положила голову на плечо Грига.

— Все хорошо? — спросил он тихо.

— Да…

Гостиную освещала только одна лампа, и красочные огни ночного Сиднея, тянувшиеся вереницей до самой гавани, струили сказочный свет в окно номера люкс многоэтажного отеля «Хилтон».

Флора сидела у него на коленях, вытянув ноги вдоль дивана, и Григ крепко обнимал ее. Черные туфельки валялись на полу. Мучительная внутренняя борьба в ее душе на время утихла, уступив место упоительной чувственности, разбуженной прикосновениями его губ и рук.

Хуже всего было то, что она прекрасно сознавала — это всего лишь короткая передышка на пути, на который они вступили с Григом и с которого уже не могло быть возврата.

Флора уловила иронические нотки в его голосе, когда он произнес совсем тихо:

— Остановимся или пойдем дальше?

— Нет… Дальше… — прошептала она ему на ухо и добавила с обезоруживающей откровенностью: — Иначе я просто не вынесу.

Григ легонько провел пальцем по припухшим губам и заметил, как в ее глазах мелькнула тревога. Он медленно снял пиджак, развязал галстук. Флора увидела под распахнутой на груди рубашкой темные волосы и подавила непреодолимое желание коснуться их ладонью, гадая, как бы он отнесся к этому.

— Ты словно ждешь, что я сейчас издам победный клич, — сказал Григ.

— А что, разве нет?

Он усмехнулся и рукой приподнял массу ее тяжелых каштановых волос, вдыхая их аромат.

— Не стану отрицать, я действительно испытываю нечто подобное, — по его губам скользнула тень улыбки. — Но ведь до полной победы еще далеко. — Флора шевельнулась, и он заглянул в ее широко распахнутые глаза. — Целых два года я страстно желал тебя, просто умирал от любви. А это немалый срок. Можно, я отнесу тебя в спальню?

— Да…

— Я совсем забыла, — смущенно проговорила она, когда он остановился у кровати, скрытой под ворохом вещей.

— Возьми на себя одну половину, а я вторую. — Он с улыбкой поставил ее на пол.

Чтобы очистить кровать, им понадобилось не больше минуты, и Григ откинул покрывало. Однако этого жеста оказалось достаточно, чтобы Флору охватило чувство вины и сковала внезапная робость. Когда же он снова протянул ей руку, она замерла в замешательстве.

Григ пристально взглянул на нее и, обойдя кровать, подошел к ней вплотную.

— Завтра ты вернешь всю эту ерунду в магазин, и мы начнем с самого начала, — серьезно сказал он.

Флора смутилась и слегка покраснела.

— Я просила в магазинах, чтобы мне сразу же срезали ярлычки.

— Ты была настолько рассержена?

— Да, — прошептала она.

— Ты прости меня за то, что я так поступил с тобой.

— Григ…

— Нет-нет. — Он прижал палец к ее губам. — Давай лучше поговорим вот о чем — мне хочется рассказать тебе, как ты прекрасна. Исследуем этот факт и впечатление, произведенное твоей красотой на меня, — сказал он усмехнувшись.

— Перестань, — попросила она неуверенно.

— Ну, сядь же на минуточку. — Помешкав одно мгновение, Флора села на кровать, а Григ устроился рядом, однако не дотрагиваясь до нее. — Наверное, все началось с твоих глаз, — произнес он задумчиво. — Они у тебя то ясные и глубокие, то сердитые и злые. Но иногда становятся хитрыми и даже… настойчивыми. Как в тот день, когда в гостиной у тебя дома ты взглянула на меня и буквально велела взглядом: «Смелей вперед!» Я даже помню, что на тебе тогда было надето — черная блузка и длинная юбка, которая шуршала при малейшем движении. Помню, что я возненавидел эту юбку за то, что она полностью скрывала твои божественные ножки. Я до сих пор чувствую то же самое, когда ты надеваешь что-то длинное.

При этих словах Флора не смогла сдержать невольной улыбки.

Он взял ее за руку.

— Второе — это твой характер. Ты всегда выглядела этакой добродетельной недотрогой. И всегда, даже еще в бытность гувернанткой, вела себя, по крайней мере в моем присутствии, так, словно я был полным ничтожеством, стоящим гораздо ниже тебя во всех отношениях. Меня это восхищало, — заявил он, но тут же добавил с опасным блеском в глазах, заглядывая ей в лицо: — Но иногда я говорил себе: «Посмотрим, посмотрим, Флора!» Значит, я рассказал тебе о глазах, о характере… Ах, да! — пробормотал он. — Теперь следует упомянуть о твоей фигуре. Но о ней особый разговор. — Он произнес это с таким серьезным выражением, что Флора нахмурилась. Но прежде чем она успела что-нибудь сказать, Григ продолжил уже совсем другим, гораздо более легкомысленным тоном: — Итак, ты видишь, что все это время я был как нищий на пиру. И поэтому не все мои поступки можно объяснить логически. Сейчас, когда ты сидишь так близко и я чувствую дразнящий запах твоей кожи и волос, а мысль о том, как бы снять с тебя это очаровательное платье, просто сводит с ума, я теряю голову.

— Я… я и не знаю, верить тебе или нет, — сказала Флора, невольно улыбаясь.

— Верьте мне, леди, — кратко ответил он.

— Но я и не думала, что ты можешь быть таким ласковым, — настаивала она, продолжая улыбаться.

— Почему? — Он довольно кисло взглянул на нее. — Иногда у меня и впрямь создается впечатление, что ты считаешь меня первобытным дикарем, который за волосы тащит женщин в свою пещеру. Должен сказать, что постоянно читаю это в твоих глазах, дорогая, — укорил он.

— Извини, — мило улыбнулась она и добавила, повинуясь привычке к откровенности, ставшей ее второй натурой: — Но я действительно не ожидала от тебя ничего подобного.

— Надеюсь, это стало приятным сюрпризом. А если нет, я всегда могу снова вернуться к роли сильного и молчаливого героя, если угодно. Но я же говорил тебе, — сказал он внезапно абсолютно серьезно, — что ты и сама не знаешь, с чем так самозабвенно сражаешься.

— Да все я знаю. Но дело в том, — медленно и сосредоточенно произнесла Флора, — что я ни разу не видела тебя с женщиной. С твоей подругой, я хочу сказать. — Она неловко усмехнулась. — В имение ты всегда приезжал один. И, наверное, поэтому я не знала, чего от тебя можно ожидать. В твоей жизни, конечно, было много женщин?

— Несколько, согласился он.

— И ни на одной ты не захотел жениться?

Он замолчал, словно припоминая.

— Когда мне было двадцать два, я был безумно влюблен в одну роскошную блондинку, и, как мне помнится, на протяжении примерно трех недель отчаянно хотел, чтобы она стала моей женой.