Я распорядился, чтобы прибывший клан, мужчин и женщин, устроили как можно удобнее, но знал, что добрый старый воин сам проверит, хорошо ли его людям. Ведь недаром же не было второго генерала в британской армии, которого бы так любили его солдаты.

Когда он ушел, ко мне зашел мистер Трент, явно дожидавшийся этой возможности. Мы поговорили о моей женитьбе и о Тьюте, похоже, произведшей необычайно сильное впечатление на него. И вдруг он спросил:

— Надеюсь, мы совсем одни и нас не прервут?

Я позвал человека — возле моей двери или подле меня, где бы я ни был, теперь всегда стоит караульный — и распорядился, чтобы меня не беспокоили, пока я не отменю это распоряжение.

— Если же будет что-то неотложное, — сказал я, — сообщите воеводине или мисс Макелпи. Им прийти ко мне не возбраняется.

Когда мы остались вдвоем, мистер Трент достал из стоявшей рядом с ним сумки листок бумаги и какие-то документы. Затем он прочел написанное на листке, держа при этом документы перед собой.

На листке был такой перечень:

1. Новое завещание, вступающее в силу в случае женитьбы и надлежащее быть подписанным в настоящий момент.

2. Копия акта обратной передачи имения Виссарион Петру Виссариону, согласно последней воле Роджера Мелтона.

3. Отчет о переписке с Тайным Советом и вытекающие процедуры.

Подняв связку документов, относившихся к последнему пункту перечня, он снял с нее красную ленточку и проговорил:

— Поскольку вы, вероятно, позже захотите изучить подробности процедур, я запасся копиями различных писем, оригиналы которых надежно хранятся в моем сейфе, откуда, конечно же, всегда могут быть взяты в случае, если понадобятся. Пока же ознакомлю вас в общих чертах с процедурами, сверяясь, если необходимо, с этими бумагами.

Получив ваше письмо с распоряжением заручиться согласием Тайного Совета на смену вашего подданства, соответственно условиям завещания Роджера Мелтона, я связался с секретарем Тайного Совета и ознакомил его с вашим желанием стать в свое время гражданином Синегории. После обмена несколькими письмами он пригласил меня на заседание Совета.

Я посетил заседание, имея при себе все необходимые документы, а также те, которые, как полагал, было бы желательно представить.

Лорд-председатель сообщил мне, что настоящее заседание Совета было созвано специально по предложению короля, к которому обращались с вопросом, нет ли у него каких-то особых пожеланий по данному делу. Далее председатель официально уведомил меня, что все процедуры Тайного Совета совершенно конфиденциальны и ни при каких условиях не подлежат публичному оглашению. И любезно добавил:

— Обстоятельства этого дела, однако, исключительны; и так как вы действуете в интересах другого лица, мы полагаем, что было бы желательно расширить ваши полномочия и разрешить вам без ограничений консультироваться с вашим доверителем. Поскольку джентльмен поселяется в той части мира, которая некогда была и, возможно, вновь будет объединена с нашей нацией ко взаимной выгоде, Его Величество желает, чтобы мистер Сент-Леджер был уверен в благоволении Великобритании к Синегории, а также знал, что Его Величество лично испытывает удовлетворение оттого, что столь высокородный и наделенный столь выдающимися качествами джентльмен становится — в пределах его возможностей — связующим звеном между двумя нациями. Содействуя этому, Его Величество милостиво возвещает, что если Тайный Совет будет сомневаться в целесообразности удовлетворения прошения о выходе из подданства, Его Величество лично подпишет документ.

Вследствие чего Совет провел тайное заседание, на котором дело рассматривалось с разных сторон, и пришел к заключению, что перемена подданства не принесет собой вреда, но может быть полезна обоим нациям. По этой причине мы согласны удовлетворить прошение подателя, и члены Совета готовы представить официальное разрешение. Поэтому, сэр, вы можете быть спокойны, что как только с формальностями будет покончено — а требуется, конечно же, подпись подателя прошения на ряде документов, — разрешение на выход из подданства подателем прошения будет получено.

Сообщив официальную часть новостей, мой старый друг продолжил в более непринужденном тоне:

— Итак, мой дорогой Руперт, дело движется. Вскоре вы обретете свободу, оговоренную в завещании, и сможете предпринять все необходимые шаги для того, чтобы получить гражданство в новой стране вашего проживания.

Открою вам также, что несколько членов Совета очень благожелательно высказывались о вас. Мне запрещено называть имена, но я могу сообщить вам факты. Один старый фельдмаршал, чье имя известно всему миру, говорил, что служил во многих местах вместе с вашим отцом, храбрым солдатом, и что он рад, что достойный своего отца сын окажет Великобритании добрую услугу в дружественной стране, пока находящейся за пределами аванпостов Британской империи, но некогда бывшей единой с ней и, возможно, вновь пожелающей единства.

О Тайном Совете на этом все. Пока мы ничего больше сделать не можем — пока вы не подпишете и не засвидетельствуете документы, которые у меня с собой.

Но мы оформим акт распоряжения имуществом, то есть Виссарионом, что необходимо сделать, пока вы являетесь британским подданным. А также оформим завещание: составим более полный документ вместо того краткого, который вы направили мне на другой день после вашей женитьбы. Возможно, будет необходимо или желательно позже, когда вы станете гражданином этой страны, составить новое завещание в строгом соответствии с местным законом.

Дневник Тьюты Сент-Леджер

августа 19-го, 1907

Сегодня мы совершили путешествие, которое просто восхитительно. Мы целую неделю ждали этой возможности. Руперт ждал не только подходящей погоды, но и прибытия нового аэроплана, который в два раза больше самого крупного из тех, что у нас есть. Только он мог вместить всех тех, кого Руперт хотел взять в путешествие. Когда он узнал, что аэро посылают из Уитби, куда он прибыл из Лидса, Руперт направил каблограмму с указанием выгрузить машину в Отранто, откуда он уже сам доставит сюда. Я хотела отправиться с ним, но он решил, что мне лучше остаться дома. Сказал, что Бриндизи слишком бойкое место и там ни покоя не будет, ни возможности сохранить что-либо в секрете, а ему бы хотелось, чтобы о машине не пошли толки, ведь она оснащена новым радиевым мотором. С тех пор как в наших горах нашли радий, Руперта захватила идея создать воздушный военный флот для защиты нашей страны. И после сегодняшнего путешествия я думаю, что он прав. Поскольку он хотел охватить всю страну одним взглядом, так чтобы у него сложился план обороны, мы должны были лететь на аэро, размеры которого позволяли бы взять всю нашу группу, а скорость которого позволяла бы двигаться при этом быстро. В машине были помимо Руперта мой отец, я, сэр Колин и адмирал флота Рук (мне доставляет настоящее удовольствие добавлять к имени этого славного человека его звание). Военный и флотский эксперты взяли научное оборудование разного рода, а также фотокамеры и дальномеры, чтобы можно было разметить карты. Руперт, конечно же, вел машину, а я была его помощницей. Отец, все еще не привыкший к воздушным путешествиям, занял место посередине (предусмотрительно приготовленное для него Рупертом), где почти не было качки. Должна сказать, я поразилась тому, как держался замечательный старый воин сэр Колин. Он никогда прежде не сидел в аэроплане и, однако, был невозмутим, будто устроился на валуне. Ни высота, ни качка нисколько не беспокоили его. Казалось, он неизменно был доволен. Адмирал почти непревзойденный эксперт, но я была убеждена, что он станет по меньшей мере демонстрировать свою непричастность к происходящему, как в случае с крабом, о чем рассказал мне Руперт.

Мы отправились с рассветом и устремились на юг. Достигнув восточной части Илсина, мы недолго шли вдоль границы, потом проследовали в северном и восточном направлении вдоль пограничной линии, а также изредка совершали петли, при этом двигались в сторону гор и обратно. Добравшись до самой северной точки нашего маршрута, мы снизили скорость. Сэр Колин объявил, что во всех прочих отношениях оборона будет достаточно простым делом, но поскольку иностранные державы, исключая Турцию, предпочтут атаковать нас с моря, то ему бы хотелось тщательно обследовать морское побережье, причем обследовать вместе с адмиралом, чьи советы, что касается морской обороны, будут неоценимы.