– Нет, конечно, не многого. Но это просто нелепо. И унизительно.

– Для тебя все унизительно. А вдруг тебе понравится? Представляешь, какая будет потеха, если тебе понравится! Добьешься успеха. Прославишься.

– Дерьмо собачье!

– Армяне говорят: «Без дерьма и трава бы не росла».

– В таком случае, – ухмыльнулся Каррера, – вокруг тебя трава достигла бы высоты секвойи. Ладно, твоя взяла. Поеду.

ГЛАВА 12

– Фредди, – лениво попросила Мерри, – помажьте мне еще спину, пожалуйста.

Фредди взял в руку тюбик «Бан-де-солей», выдавил ей на спину полуторадюймового оранжевого червячка и аккуратно растер по гладкой коже.

– Спасибо, – сказала Мерри. – Вы просто чудо. Фредди ласково шлепнул ее по заду и вытер остатки крема о свою ногу.

– Пить не хотите? – спросил он. – Как насчет лимонада?

– С удовольствием, – улыбнулась Мерри. Фредди помахал разносчику прохладительных напитков и купил лимонад.

Раскинувшись на белом лежаке, Мерри любовалась стальной гладью Адриатики. Купающихся почти не было.

– Здесь совсем никто не купается? – спросила она.

– Довольно редко, – ответил Фредди. – Разве что дети. Море здесь очень теплое. И крабики так и кишат. В Средиземном море плавать приятнее.

Фредди Гринделл встретил ее в аэропорту, провел через таможню, мимо гогочущих зевак, усадил в ожидающий катер, который пересек гавань, миновал Мурано и, обогнув мыс, доставил их в Лидо к отелю «Эксельсиор». А сама встреча прошла так. Увидев Мерри среди толпы прибывших, Фредди подскочил к ней, схватил за руки и, сияя, сказал:

– Здравствуйте, Мерри. Вы меня не помните, да? Я Фредди Гринделл. Мы когда-то играли вместе в крокет, в Монтрё. Сто лет назад. Вам тогда было одиннадцать или двенадцать.

Сначала она его не узнала. То есть поверила, что они и в самом деле играли вместе, но вспомнить никак не могла. Период жизни в Монтрё вообще стерся из ее памяти. Помнила лишь одно – как ее отослали. Но радость Фредди была столь искренней и заразительной, что Мерри сразу прониклась к нему расположением. С борта катера Фредди показывал ей достопримечательности, потом проводил Мерри в номер и познакомил ее со своей помощницей Айлин Китс.

– Мисс Китс будет жить с вами в одном номере, – сказал он, – но вы можете ее видеть ровно столько, сколько захотите. Она будет во всем вам помогать – переводить во время интервью, сопровождать повсюду, подбирать одежду и так далее.

– Как дуэнья? – засмеялась Мерри.

– Не совсем, – ответила мисс Китс и спросила: – Хотите мартини?

Она пошла к бару и, смешивая коктейли, объяснила:

– Дело в том, что здесь мы в латинской стране и лучше, чтобы вас кто-то сопровождал.

– Если увидят, насколько мы вас ценим, – добавил Фредди, – ваша цена в глазах окружающих тоже резко вырастет.

– Совершенно верно, – подтвердила мисс Китс.

– Что ж, спасибо большое, – вздохнула Мерри.

Ее познакомили с планами на вечер. «Продажную троицу» выставили на открытие фестиваля, и фильм будет демонстрироваться вечером в главном зале.

– Открытие намечено на девять часов, – сказал Фредди, – но почти наверняка задержится минут на десять. К тому же сначала покажут документальный фильм минут на тридцать пять. Поэтому вам следует появиться к девяти сорока пяти. Сегодня никаких интервью не будет, так что весь день у вас свободен. Можете побродить по городу или поваляться на пляже – как душе угодно.

– Пожалуй, экскурсию по городу я отложу до завтра, – сказала Мерри. – Устала немного с дороги.

– Я договорилась с парикмахером на пять часов, – сказала мисс Китс. – Если вам удобно, конечно.

– Да, замечательно. Спасибо большое. Что же, тогда сходим искупаемся? – предложила Мерри.

– Позвольте, я пока останусь в номере и займусь вашим багажом. Нужно вызвать горничную и сказать, чтобы выгладили ваши платья. И проследить, чтобы все разложили и убрали как следует, – сказала мисс Китс.

– Да, спасибо, – поблагодарила Мерри. – Мистер Гринделл? Или Фредди? Как мне лучше к вам обращаться?

– Фредди, пожалуйста.

– Фредди, а вы не согласитесь сходить со мной на пляж?

– Я к вашим услугам, – поклонился он. – Жду вас на пляже. Спросите у служителя, где ваша кабинка. Все уже для вас подготовлено.

Спустившись, Мерри вышла на пляж – широкую, идеально ровную полосу золотистого песка, утыканную рядами пляжных кабинок, словно улочка сказочного предместья из театральной декорации.

Мерри давно мечтала о том, чтобы отдохнуть. Она закончила сниматься в своем втором голливудском фильме, после чего вылетела в Париж, чтобы купить наряды для Венеции. Какое блаженство – безмятежно валяться на лежаке под ласковым солнцем! Фредди мило трепался, развлекая ее всевозможными забавными пустяками. Он словно понимал, насколько Мерри устала, и старался, как мог, не докучать навязчивой болтовней. А Мерри, слушая его вполуха, время от времени вставляла «да» или «нет».

С Фредди она чувствовала себя уютно и безопасно.

И вовсе не потому, что когда-то играла с ним в крокет. Конечно, благодаря его удивительному такту и обаянию – но не только. Нет, была и другая причина.

Лишь попросив его помазать ей спину кремом для загара и ощутив его нежное прикосновение, она поняла, в чем дело. Они, конечно, совсем разные – Гринделл и Уотерс. Между ними нет почти ничего общего. Но в одном они совершенно схожи. Конечно же! Гринделл тоже гомосексуалист. Когда Мерри поняла это, то сразу испытала облегчение и благодарность. Она поняла, что теперь они с Фредди поладят, что дружба, которую он ей предлагает, искренна, бескорыстна и благородна и что…

Мысли путались в голове Мерри. Палящие солнечные лучи безжалостно впивались ей в спину и поджаривали мозги. Мерри показалось, что ее мозги уже плавятся, словно брошенные на сковородку с кипящим маслом.

Она поднялась с лежака и зашагала к морю. У кромки воды постояла на влажном песке, наблюдая за крохотными волночками, которые накатывались и разбивались о ее босые ноги. Затем, влекомая скорее чувством бережливости, чем желанием – уж больно жалко, чтобы пропадало такое море! – зашлепала вперед по воде, нырнула, проплыла немного и легла на спину. Вода и впрямь была слишком теплая, но соленый запах моря ей понравился. Мерри выбралась на берег. Фредди подал ей полотенце, и она вытерлась. Потом вернулась в номер, приняла душ и занялась долгими и нудными приготовлениями к вечернему выходу.

В восемь часов в дверь ее номера постучали. Мисс Китс открыла. Вошел Фредди в вечернем костюме и в жилете, расшитом изумительным черным бисером.

– Я хотел вам кое-что показать, – сказал он.

Мерри сидела за маленьким круглым столиком на колесиках, который вкатил официант, и ела сандвич с бифштексом и зеленый салат. Она взяла из рук Гринделла большой коричневый конверт и распечатала. Внутри лежала обтянутая красным атласом программа открытия фестиваля. И еще белый конверт, вскрыв который Мерри обнаружила приглашение на прием:

Il Présidente dell' Azienda Autonoma Soggiorno Tourismo di Venezia Aw. Leopoldo Nazzari si pregia invitare la S. V. al ricevimento offerto in occasione dell' inaugurazione della XXIa Mostra Internazionale d'Arle

Cinematografica che avrà luogo Domenica 23 Agosto 1959 alle ore 24 in Palazzo Ducale.

Strettamente personale. [26]

Кроме того, в большом конверте лежал номер «Чинемундус» – итальянского кинообозрения. На второй полосе Мерри увидела свою огромную фотографию и сопроводительную статью на итальянском.

– Мы все встречаемся внизу в вестибюле в девять вечера, – сказал Гринделл. – Это я должен был вам передать. На самом деле мы соберемся минут на пятнадцать позже. Так что вы ничего не потеряете, если спуститесь в четверть десятого.

– Прекрасно, – сказала Мерри. – Я спущусь вовремя.

Выйдя из лифта в вестибюль, Мерри увидела Кляйнзингера, Хью Гарднера и своего продюсера, Арнольда Финкеля, которые, дожидаясь ее, оживленно переговаривались. Чуть в стороне стоял Фредди Гринделл, ее спутник на сегодняшний вечер. Впрочем, сам вестибюль, похоже, тоже ждал ее выхода. Стены огромной залы – если убрать из нее кресла и диванчики, то вполне можно играть в поло – были увешаны огромными фотографиями Джульетты Мазини, Софи Лорен, Анны Маньяни, Марины Влади, Моники Витти, Витторио Гассмана, Эдварда Робинсона, Симоны Синьоре. А также – ее отца. И ее самой. Как будто стены возвели лишь для того, чтобы развесить на них портреты, а само здание гостиницы – чтобы поддерживать стены.