Хмеры тяжело вздохнули и неуверенно помялись.

— Пора-пора, мои хорошие. Здесь и так тяжело находиться. Не нужно мучиться больше, чем необходимо. Идите, я вас потом найду, где условились, — Белка крепко обняла своих кошек, ласково чмокнула каждую в нос, погладила жесткие холки и легонько подтолкнула к густым зарослям. — Все, хватит. Ступайте.

Карраш с досадой рыкнул, но послушался: немедленно умчался. Траш слегка задержалась возле непонимающе озирающихся людей, бережно лизнула кровную сестру в шею, внимательно всмотрелась в ее зеленые глаза, которые останутся таковыми до первого сна, затем с новым вздохом отвернулась и послушно потрусила прочь: ей действительно было неуютно здесь, в самом скоплении мощи древнего Светлого мага, чьими усилиями была создана эта неестественно ровная поляна. Их место — в родном Лесу. Там, где нет неприятно жгущейся магии Перворожденных. И хозяйка хорошо это понимала. Вот только оставить ее тут одну, рядом с дурными самцами, на которых нет никакой надежи…

«Береги ее, Темный! — строго посмотрела хмера на вздрогнувшего от неожиданности Таррэна. — Не вздумай обидеть! Не смей бросить! Иначе я тебя найду!»

«Все будет хорошо, Траш. Я присмотрю».

Хмера удовлетворенно рыкнула и, наконец, пропала среди темных стволов. А люди, повздыхав и скинув ненужные больше плащи, развернулись в другую сторону. После чего привычно растянулись цепочкой, перехватили поудобнее оружие и, больше ни на что не отвлекаясь, дружно шагнули в сочные зеленые заросли.

Глава 12

Трава действительно оказалась мягкой, словно шелк. Удивительно высокой, сочной и до того вкусной на вид… хоть ешь! Она звонко хрустела и легко ломалась под сильными пальцами, пугливо дрожала от звуков чужих шагов, но в стороны отгибалась крайне неохотно, сопротивлялась напору, а падать вниз и вовсе категорически отказывалась. Приходилось прорубаться с боем, отвоевывая у коварной растительности каждый пройденный шаг. Двигаться с черепашьей скоростью, чуть не ползти, пыхтя и надсадно ворча на здешних садоводов, не удосужившихся подстричь неопрятные газоны перед приходом важных гостей.

От любого движения на людей упруго брызгал липкий сок, моментально превратив полтора десятка чужаков в зеленоватых чудовищ, с ног до головы покрытых этой вязкой гадостью.

Весельчак, не сдержавшись, сплюнул под ноги, когда особенно высоко взлетевшая капля повисла на нижней губе. Но в этот момент еще одна каплюшка зацепилась уже за нос, а третья немедленно попала в рот.

— Вот зараза!

Он с завистью покосился на гибкую фигурку Белки, ловко ввинчивающуюся между высокими стеблями, и неслышно вздохнул: под ее легким шагом ни один из них не сломался, трава только гнулась и с тихим шелестом подавалась в стороны. Таррэна тоже старалась огибать, будто чуяла родню. Обоих Светлых и вовсе почтительно пропускала, зато на всех остальных отыгрывалась, как могла: мешалась, путалась, цеплялась за ноги, за руки и даже за одежду. Повисала тяжелыми снопами на локтях и даже бедрах, порывалась облепить лицо, хлестнуть по щекам. Но самое неприятное состояло в том, что дно у этой странной поляны почему-то вдруг стало опускаться, и спустя всего пару минут оказалось, что проклятая растительность была не до пояса, а в целый человеческий рост! Она закрыла собой низкое небо. Мгновенно превратила яркий день в мрачные сумерки. Она настойчиво лезла в уши, тыкалась острыми кончиками в глаза, расползалась под тяжелыми сапогами в мерзкую зеленую кашу, отвратительно хрумкала под руками и все время была мокрой, словно покрытой росой, хотя время уже далеко за полдень.

Фу, какая гадость!

Дышать стало неожиданно трудно. Воздух заметно загустел, потяжелел, стал душным и неприятно влажным. Тела мигом взмокли от пота, на лбах выступила испарина. Люди быстро начали задыхаться, и даже эльфы ощутили нехорошее покалывание в боках. Но они не останавливались — с натугой прорубались вперед, используя верные мечи, как обычные топоры и косы.

Спустя пару десятков шагов Таррэн неловко споткнулся обо что-то твердое, больно ударившее по ногам, и, вполголоса ругнувшись, едва не упал. От удара неизвестный предмет глухо звякнул и откатился в сторону, мельком свернув железным боком и с подозрительным грохотом столкнувшись с чем-то еще, таким же прочным и металлическим. Эльф быстро наклонился, выискивая в густой зелени непонятный предмет, пошарил вокруг, а когда выпрямился, то с неудовольствием обнаружил в руках старой работы эльфийский шлем с огромной рваной дырой на затылке. Рядом нашлись ржавые доспехи, невесть каким образом пережившие девять эпох, затем отыскался и сломанный у рукояти меч, а чуть дальше, под слоем рыхлой и влажной земли белели мертвые кости неведомого родича, которые тоже отчего-то казались нестарыми и совсем не собирались рассыпаться в пыль от малейшего прикосновения.

— Ничего себе! — неприлично присвистнул Весельчак, разглядел находку. — Похоже, нас занесло на ТО САМОЕ поле!

— Нет, — немедленно отозвалась Белка. — Это только краешек, самый центр того места, где когда-то была Битва Тысячи Магов. Амулет Изиара поддерживает здесь заклятие остановленного времени, поэтому они и выглядят так, будто прошло всего девять десятков, а не девять тысяч лет. Тут много костей. Весь Проклятый Лес, считай, стоит на костях — человеческих, гномьих, эльфийских. Везде, где лилась кровь, растут теперь деревья, но по ним можно лишь смутно судить о том, как же много тогда перемерло народу. Это были миллионы. Кстати, только здесь, рядом с Лабиринтом, сохранилась низина, где время течет совсем иначе. Ее потому и назвали Ямой, что она все время идет под уклон, а еще — чуть не до самого верха наполнена тем добром, что нашел Таррэн. Так что смотрите под ноги и не споткнитесь.

— А тут, случайно, никаких змей не водится? — опасливо покосился по сторонам Ирбис.

— Нет. Тут вообще никто не водится, кроме нас с вами. Мы со Шранком были здесь дважды и ни разу ничьих следов не видели, Траш тоже посторонних не учуяла, да и Танарис сказал, что вокруг чисто. Но на всякий случай все равно поглядывайте. Мало ли чего.

Воины угрюмо кивнули и дальше двинулись еще осторожнее, стараясь не тревожить старые кости и непогребенные скелеты. Но, как и сказала Белка, их оказалось так много, что вскоре вся земля забелела ими, как покрытая снегом. Тут были гордые эльфы, крепыши-гномы, люди и даже какие-то странные, перекрученные, изломанные непонятной магией кости поистине чудовищных размеров. Мелькали чьи-то гигантские клыки, вполне сравнимые по длине с зубами недавно виденного питона. Пару раз попадались странные, невиданные и поистине жуткие челюсти какого-то зверя, смутно напоминающего устрашающих габаритов медведя. В его пасти с легкостью поместился бы всадник! Как ТАКОЕ вообще сумели уничтожить?!! Какие герои?!! Неясно. А еще были громадные ящеры — ползающие на брюхе, бегающие на двух мощных задних лапах и даже летающие. Были поменьше, но гораздо более юркие и подвижные. Нередко встречались останки, подозрительно похожие на современных хмер. Время от времени виднелись смешанные с другими обломки каких-то совершенно невероятных гигантов. А между ними снова — люди, эльфы, гномы. Да так много, что разум упорно отказывался поверить в увиденное.

О, Владыка! Да их тут десятки, сотни тысяч! Брошенных, неприкаянных, позабытых! Изрубленных до неузнаваемости, искалеченных, помятых и загрызенных! Тех, кто сначала с остервенением сражался друг с другом, а затем плечо к плечу встал против новой угрозы — тварей из Нижнего Мира, призванных Темным Владыкой Изиаром. Многих демонов объединенные армии сумели уничтожить (белеющие под ногами кости наглядно это доказывали), многих сразили магией, самых здоровых безжалостно подрубили и потом прикончили на земле… но СКОЛЬКИХ же жертв это потребовало?! Сколько жизней унесло?! Сколько миллионов существ сложило здесь свои головы и осталось гнить в безвестности и бесславии?!!

Под ногой снова отвратительно громко хрустнула чья-то кость, и воины мрачно переглянулись. Все. Дальше они пойдут по чужим черепам и полурассыпавшимся скелетам. Хочешь, не хочешь, а все равно придется крушить непрочные косточки, потому что под ними уже не видно земли. А дальше — еще хуже: впереди, насколько хватало глаз, кости громоздились уже в несколько слоев, загораживали все доступное взгляду пространство. Возвышались целыми горами и неприступными кручами, между которыми с трудом удавалось рассмотреть крохотные проходы, сделанные непонятно когда и непонятно кем. На фоне бесконечного белого поля почти терялись древние доспехи и ржавое от когда-то пролитой крови оружие, темными пятнышками мелькали сломанные наконечники копий, огрызки ножен, полуразложившиеся щиты и обрывки истлевшей одежды. А между ними, бесцеремонно раздвинув мертвые останки, победно вылезала все та же странная трава, что уже взмывала вверх на добрые полтора человеческих роста и ничуть не смущалась тем, что ей никак не положено быть такой отвратительно бодрой и сочной. Тем более, на старом кладбище.