— Что, не узнаешь наставницу? Да, неважно я выгляжу.

Алька глянула на меня: «Сумасшедшая». Я кивнул. А бабка ясным, совсем не старческим голосом спросила:

— Максим, ты совсем ничего не помнишь? Ни Совиный Замок, ни Маркуса?

Я помотал головой.

— Этого я и боялась, — пробормотала старуха. — Но хоть во сне ты должен возвращаться туда!

Теперь я совсем растерялся. О своих снах я рассказывал только Альке. Но она переводила изумлённые глаза с бабки на меня и тоже ничего не понимала.

А старуха запричитала:

— Плохо дело, хуже, чем я думала. Ты здесь, он здесь, а я даже в этом теле не могу. Плохо, плохо…

— Кто — он? — я пытался понять хоть что-то.

Старуха улыбнулась беззубым ртом:

— Это ты должен вспомнить сам. И вернуться.

Я схватил старуху за плечи, закричал, потеряв терпение:

— Что вспомнить? Куда вернуться?

Старуха снова закашлялась, затряслась. И рассыпалась мелкой пылью.

И тут же с неба обрушился дождь.

— Дети, домой! — закричал папа с крыльца.

Алька потянула меня за руку. Дождь лупил по голове, по плечам, а я стоял, глядя, как мутные струи размывают то, что осталось от безумной старухи.

Папа заставил нас снять мокрое и растереться полотенцами. Я завернулся в махровую простыню и плюхнулся на кровать. И тут же вскочил.

— Алька, смотри!

Между подушкой и стеной забились маленькие мохнатые существа. Одно зажмурилось, другое, наоборот, вытаращило глаза.

— Бот? Читок? — сообразил я.

— Хобот, — поправил тот, что зажмуривался, и открыл глаза. — А я Очисток. Мы думали, здесь безопасно…

Алька села на край кровати.

— Что у вас случилось?

Они заговорили наперебой:

— Наши норки! Сухие, тёплые, тёмные!

— Там было так хорошо!

— А теперь там бегают мерзкие крысы! И запах, гадкий запах!

— У нас обвалился потолок!

— Что-то большое упало к нам! Страшная крыса! Слепая!

— Теперь там жить нельзя!

Мы с Алькой переглянулись. Я осторожно спросил:

— Вы знаете, кто посылает этих зверей?

Хобот втянул голову в плечи и просипел:

— Беридушец.

— А кто это? — я не знал такого имени. Оглянулся на Альку, она пожала плечами. Хобот зажмурился и пошептал:

— Он плохой, черный. Не тролль, как мы, не человек, как вы. Нет, совсем нет!

Хобот, кажется, очень боялся этого Беридушца. Но мне нужно узнать главное.

— А что он делает?

— Камни. Прозрачные, как вода. Блестят. Камни душу забирают, тело остаётся. Ходит, душу ищет.

— Ты видел эти камни?

— Нет! Не видел! И не хочу! — Хобот уполз в угол, свернулся как ёж.

— А ты? — я посмотрел на Очистка.

— Не знаю, ничего не знаю, — захныкал он. — Отстань!

Алька тронула меня за плечо:

— Оставь их.

Я и сам видел, что больше от троллей ничего не добьёшься. Кивнул. Алька решительно сощурилась:

— Старуха сказала, что она «оттуда». Может, из другого Варианта? И Беридушец, и Замок?

— Может.

— Тогда я знаю, как попасть туда. Я подслушала одно заклинание, которая наша повариха шепчет, когда ищет половник. Если вместо «половник» сказать «Совиный Замок»…

— Алька, не надо!

— А ты что предлагаешь?

— Послезавтра вернёшься в школу, расскажешь всё своим учителям. Они что-нибудь придумают.

Алька поморщилась.

— В твоём плане есть ряд недостатков.

Я даже обалдел слегка — как она загнула. Сразу видно — ведьма!

— Во-первых, — продолжила Алька, — школа там, а ты тут. И проблемы — тоже тут. Старшие ведьмы, может, и разбираться не захотят. Во-вторых, они всё выспросят, а нам ничего не скажут. Ты что, взрослых не знаешь? И в-третьих…

Алька перестала щуриться, и я понял, что она боится.

— Мне страшно, — честно сказала она. — Смотри, сколько всего сегодня случилось. А что завтра будет?

— Но всё равно, — заспорил я. — Неизвестное заклинание, мало ли что получится?

— Перестань, — Алька решительно мотнула головой, мокрые волосы разлетелись. — Самое главное, что мы будем вместе.

— Но ходить между мирами могут только взрослые маги! Ты сама говорила, что у вас практика только в следующем году начнётся!

— Ой, ну не будь таким перестраховщиком. Если что — вернёмся.

— Как?

— Так же. Поставим в заклинание вместо «половник» — «деревня Каменка», и всё.

У меня появилось предчувствие большой беды. Но что принесёт её — путешествие в другой Вариант или завтрашний день дома, я понять не мог. Сидеть и ждать — хуже всего. И я согласился.

— Давай тогда хоть оденемся, как следует.

— Да, правильно.

Мы оделись по-походному. Алька взяла меня за руку, зашептала что-то. Я не разобрал слов — уши заложило и потемнело в глазах. Показалось, что пола нет, а вокруг — чёрная бездна. Потом всё прошло. Я открыл глаза и понял, что по-прежнему стою посреди комнаты.

Альки не было.

Я заметался по дому, влетел во двор. Всё вокруг казалось странным, зловещим. На заборе сидела чёрная кошка. Худая, взъерошенная. Она совершенно не по-кошачьи скалила зубы и щурила глаза.

Тоже чувствует…

Папа вышел на крыльцо, глянул удивлённо:

— Что с тобой?

— Пап, ты Альку не видел?

— Кого?

И тут же я понял, что такой разговор уже был. Когда-то давно. В другом Варианте или во сне. Или, может быть, ещё только будет.

— Никого. Это я… играл так.

Я вернулся в комнату, сел на кровать. Домашние тролли тоже исчезли. Может, ушли, а может, в этом мире их не было. Как Альки.

Зажмурившись, я стиснул зубы и сжал кулаки.

Где ты, Алька?

Голова закружилась. Я вскочил, так и не открыв глаза. И, не обращая внимания на поднимающуюся к горлу тошноту, шагнул в раскрывшуюся бездну.

Глава 5. Совиный Замок

Трое

Алька нерешительно сказала:

— А я ничего такого не помню…

Мы только что рассказали друг другу, как каждый из нас оказался в Замке. Я рассказывал дольше всех. Ведь мне пришлось рассказать и про большой город, и про Замок, и про Каменку. Потрескивал огонь в камине, а узким окошком чернела ночь. Ветер бросал в стекло снежную крупу.

Пузырёк задумчиво молчал. Он вообще мало разговаривает.

Алька добавила:

— Кое-что кажется знакомым. Вот, например, ты мне снился. Здесь, в Замке. Сначала интересный был сон, а потом страшный. Приснилось, что за дверью чудовище какое-то. Я вскочила, хотела дверь запереть, а она открылась сама собой. А за дверью — он, — Алька кивнула на Пузырька.

Теперь я понял, почему Алька так кричала, увидев водяного.

Пузырёк застенчиво улыбнулся.

Я улыбнулся ему в ответ — мол, ничего страшного, ты не виноват — и повернулся к Альке.

— Я тоже помню другие Варианты как сон. Только очень яркий и подробный. Может быть, это из-за того, что я прошел через кристалл.

— Всё это странно. Непонятно, где начало у твоей истории.

— Да уж, я сам думал-думал, чуть не свихнулся. Получается, что я увидел Замок во сне, потому что прошел через кристалл. Но кристалл-то был уже потом, в Замке! Чепуха какая-то выходит.

— И теперь ты хочешь, чтобы я во всё это поверила? — с ноткой ехидства спросила Алька.

Я вспомнил, как мы до хрипоты спорили дома — там, на Воронежской. И как я первым переходил на личности, чтобы Алька разозлилась и убежала, а я получился победитель… Тот мир придвинулась вплотную. Но ещё два — тот, где мы жили душа в душу, и тот, где сестры у меня вовсе не было — стояли за спиной. И я мягко сказал:

— Совы тебя прямо в Замок принесли. А они только меня должны защищать. Они решили что ты — это я. Кровь у нас одна, понимаешь?

— Это не доказательство, — упрямо ответила Алька.

Мне захотелось показать ей язык. Но не стал, конечно. Пузырёк не поймёт. И так сидит, бедняга, с ошалевшим видом. Я негромко сказал ему:

— Не бойся, мы не поссоримся.