– Боже… была б моя воля – обрезал бы наполовину. Долго еще?

– Я тебе дам – обрежу! – вдруг искренне возмутилась она, несильно стукнув благоверного по макушке. – Только попробуй! Я тогда свои изведу под корень!

– Не надо, – немедленно сдался Таррэн, покорно застывая в прежней позе. Только глаза выразительно скосил на край ее рубахи и красноватый узор, который слишком уж выделялся под ярким солнцем на ее алебастровой коже. – У тебя рукав задрался.

Белка безмятежно кивнула.

– Угу.

– Гм… – остро покосился молодой лорд на мнущегося поодаль Хранителя. – И много он знает?

– Достаточно, чтобы я не срывался с места и не одергивал лихорадочно одежду.

Таррэн странно кашлянул.

– Ясно. Линнувиэль, ты чего пришел? Что-то случилось?

– Э… нет. Просто мы собрались и ждем только вас.

– Хорошо. Скажи: скоро буду.

– Не думай, что этот маг-недоучка тебя спасет, – строго сказала Гончая, вовремя перехватив его выразительный взгляд. – Пока не закончу, никуда не отпущу. Линнувиэль, сиди и не дергайся. Будешь ждать здесь, понял? Дорогая, ты присмотришь?

Мирена лукаво взглянула на обреченно вздыхающего собрата и охотно кивнула.

– Вот и славно, – обрадовалась Белка. – А то этот проныра все время норовит сбежать. Гляди, как красиво получается!

Таррэн страдальчески поморщился, и Линнувиэль, правильно разглядев в его глазах отчаянную просьбу о спасении, рискнул вмешаться.

– Белик, а тебе не кажется, что с хвостом ему гораздо лучше?

– Нет.

– А мне вот кажется. Мирена, как считаешь?

Эльфийка задумалась.

– Ну… я не уверена, что…

Линнувиэль осторожно нащупал ее ладонь и предостерегающе сжал.

– Наверное, ты прав, – прикусила губу Мирена, и Хранитель облегченно перевел дух, а Таррэн и вовсе одарил их таким благодарным взглядом, что он мгновенно понял: повелителя надо спасать. И уже приготовился развить первый успех, но тут Белка обернулась, укоризненно покачала головой и так же быстро, как начала, расплела все готовые косы.

– Сговорились, гады… а как я хотел его наказать… Мирена, ты что, на его стороне?

– Нет, – стремительно порозовела эльфийка. – Но я не считаю, что он виноват с той дверью. Не надо его так наказывать. Пожалуйста. Пусть ходит, как привык. Ему действительно идет.

– С какой еще дверью? – мигом насторожился Таррэн. – Малыш, вы о чем?

– Ни о чем. Ладно, живи, жертва необоснованного насилия. Не буду больше тебя мучить.

– Я не получил ответ на свой вопрос!

– А разве я обещал его дать?

– Малыш!

Белка выразительно закатила глаза и, сноровисто заплетя волосы эльфа в обычный конский хвост, чересчур поспешно отошла. После чего уселась на траву и с демонстративным вниманием принялась натягивать сапоги. Но не вышло: заподозривший неладное Таррэн в мгновение ока подхватил ее на руки, умело спеленал и, притянув к своему лицу, пристально взглянул в глаза.

– Я тебе говорил, что не люблю, когда ты что-то скрываешь?

– Говорил, – немедленно согласилась она, правильно подметив его опасно загоревшиеся глаза.

– Предупреждал, чтобы ты сразу объясняла, в чем дело?

– Предупреждал.

– И мы с тобой договорились, что этого больше не будет?

Она виновато вздохнула, но взгляда не отвела. А эльф без лишних слов взялся за узы, уверенно считал все, что хотел, и только тогда, изумленно вскинув брови, отстранился.

– Белка!!

– Ну, чего? – смущенно потупилась Гончая. – Мирена, заметь: я ему ни словечка не сказала! Он сам обо всем догадался! Я здесь абсолютно ни при чем! Слово не нарушено!

– Торк! – с досадой отвернулся Таррэн. – И это меня ты называла заговорщиком?! Сами хороши! Могли бы хоть предупредить! Мирена, тебе никто не говорил, что надо стучать, прежде чем входить в чужие комнаты?

Линнувиэль ошарашено моргнул, боясь, что ослышался, но эльфийка вдруг зарделась, как маков цвет, и поспешно уронила взгляд.

– Прости, я не знала. И я честно постучала, но никто не услышал. Просто Белка сказала, что…

– СКАЗАЛА?!! – громко ахнул Хранитель, пошатнувшись от внезапного прозрения. – Белик, ты что?!..

Эльф вдруг осекся, когда в него уперлись сразу три недоуменно-ошарашенных взгляда, будто присутствующие только-только вспомнили, что находятся тут не одни. Но это длилось недолго. Таррэн, неуловимо порозовев, осторожно опустил Белку на землю, та в свою очередь смущенно кашлянула и шаркнула ножкой, красноречиво показав, что Линнувиэль не ошибся в своей очередной догадке. А Мирена и вовсе закрыла лицо руками, чтобы не видеть всего этого ужаса.

– Мамочки… проболтались…

– Белка… Темная Бездна!! – глухо простонал Линнувиэль, чуть за голову не схватившись. – Так ты… боги!! Чего ж я раньше-то не догадался?!! Белка, а не Белик… ну, дурак! Какой же я дурак!

Он молча взвыл, наконец-то сложив все кусочки головоломки, которая так долго не давала ему покоя. Запоздало сообразил, что зря подозревал наследного лорда в мужеложстве и прочих нелицеприятных вещах. Так же быстро осознал, почему едва с головой не увяз в этих пронзительных голубых глазах, по какой причине ОНА позволила ему жить. Почему так неадекватно реагировал на ее близость сам, и что причина такого поведения была весьма и весьма обоснована. После чего судорожно сглотнул, внезапно понимая весь размах замысла ее полоумного создателя, сумевшего сотворить ТАКУЮ страшную (живую!!) ловушку, и измученно прикрыл глаза.

– Белка…

– Не вопи, – строго оборвала Гончая, быстро оглядевшись по сторонам. – Я только тебе доверяю настолько, что даже морду бить не буду за эту оплошность и не стану просить Таррэна накладывать на тебя Полог Забвения. И не зря вчера весь вечер распиналась про свое прошлое, чтобы ты тут требовал сатисфакции за мое поведение. Сам понимаешь: нет у меня другого выхода, иначе вы за один день перегрызетесь и поубиваете друг друга. А я этого не хочу. Тем более что свою пару я давно нашла, искренне этому рада и не собираюсь ее ни на что менять. Надеюсь, ты умеешь хранить тайны и не проболтаешься сегодня же своим ушастым друзьям?

Линнувиэль уставился на нее, будто в первый раз увидел. На это безупречное лицо, не поддающееся времени, на хрупкую фигурку, чью силу и красоту умело прятала мешковатая одежда; нежную кожу, еще хранящую следы прикосновения эльфийского клинка; дивный рисунок, вычерченный на ней с поразительной четкостью и хладнокровием; неповторимые глаза, полные досады и сожаления, что так не вовремя все раскрылось; вспомнил ее вчерашние слова, в которых, как она ни старалась утаить, все равно скользила едкая горечь и четкое понимание своего пути. И ведь она открылась тогда. Не полностью, но во многом сумела отстраниться от прежней неприязни. Доверилась. Позволила приблизиться, что-то осознать, о многом поразмыслить, хотя могла бы просто отвернуться и промолчать.

Что же она увидела в молодом Хранителе Знаний? Что сумела понять сама, когда вытаскивала его с того света? Почему решилась на откровенность, когда у нее было заслуженное право хранить стойкое молчание?

Таррэн мягко улыбнулся и, ничуть не стесняясь посторонних, бережно привлек свою грозную красавицу, одновременно касаясь губами ее тонких пальчиков, на которых больше не было перчаток. Белка охотно прижалась и тихо вздохнула, исподволь любуясь игрой света в крупном изумруде на левой руке. Том самом, что сжимал в зубах ярко сверкающий на солнце Великий Дракон – древний покровитель всего Рода Л'аэртэ. Она давно хранила его, как зеницу ока. Давно и трепетно берегла так же, как свою собственную душу, которую никому, кроме него, не доверила. И только ему позволила вычертить свое новое имя на левой лодыжке, тем самым добровольно покоряясь и признавая его право.

Линнувиэль внимательно взглянул снова, правильно расценил значение рунной вязи на ее нежной коже, быстро нашел его родовой перстень на ее безымянном пальце. Немного испугался, осознав, что при желании эти двое могли в долю секунды принести друг другу как неземное наслаждение, так и мучительную смерть… стоило лишь ей покрепче сжать кулачок, а ему – шепнуть беззвучное "умри". Так же ясно понял и то, что они никогда этого не сделают. Ни через десять, ни даже через тысячу лет. В который раз поразился полыхающему Огню в их счастливых глазах и неожиданно понял, что и сам никогда не предаст это доверие. Не расскажет ее тайну даже под пытками. Никому не откроет это тяжкое знание и будет хранить его так же трепетно, как хранил ее от опасностей законный муж и наследник трона.