– Пошли отсюда, – сказал он Коляну.- Все ясно.

На улице они смогли наконец перевести дух. Шмидт кивнул на прощанье начинающему следователю и сел в машину. Здесь он достал мобильник и набрал номер Алмаза.

– Ты в курсе, что Тариэла убили? – спросил он.

Старый вор был поражен этим известием.

– Кто посмел поднять руку на вора? – чуть не задохнулся он от возмущения. – Да за такое…

– Я думаю, это чеченцы, – прервал его Шмидт. – Мы с Тариэлом пересеклись с ними в одном непростом вопросе по бизнесу.

– А, бизнес этот треклятый! Я ведь его предупреждал! Пусть барыги бизнесом занимаются! Западло это, – сокрушался Алмаз.

Потом замолчал. Шмидт даже испугался – может его там кондратий хватил? Но тут снова услышал дребезжащий голос старика.

– Как он умер?

– Страшно, – признался Шмидт. – Он, охрана, девки – у всех горло перерезано.

– Да, это чечены, – согласился Алмаз. – Такое нарочно не изобразишь. Им всегда крови мало.

Шмидт подумал, что при желании мог бы изобразить еще и не такое, но возражать не стал.

Вернувшись в офис, он велел Николаю срочно собрать командиров боевых групп, а сам поднялся к Ольге в кабинет.

– Тебе нужно срочно уехать, – сказал он ей с порога. – И Ваньку забрать с собой. Здесь начинается война. – И шагнул вперед

Он рассказал ей о резне в сауне, опустив наиболее отталкивающие подробности, и замолчал. Они стояли друг против друга посреди комнаты. Ольга обхватила себя руками, будто ей стало зябко, и так же молча смотрела на Шмидта.

– Дмитрий Андреевич, – Колян просунул в дверь голову. – Все собрались.

Шмидт повернулся, чтобы идти в зал и обнаружил, что Ольга двинулась за ним.

– Ты что, не поняла? – спросил он недовольно. – Ты уезжаешь!

Но Ольга отрицательно покачала головой. В глазах ее Шмидт прочитал упрямство, которого ему раньше видеть не приходилось.

– Я остаюсь, – твердо заявила она. Шмидт шагнул к Ольге и обнял ее так, что у нее перехватило дыхание.

– Если с тобой что-то случится, я себе этого никогда не прощу, – прошептал он ей на ухо. – А теперь поступай как знаешь. – И быстро, не оглядываясь, вышел из ее кабинета…

На общем совете решено было провести мобилизацию и подготовиться к войне с чеченцами, усилить охрану объектов и руководства фирм. Но наряду с этим Шмидт дал Коляну особое поручение – в кратчайший срок, форсированно очистить территорию стройки от се нелегального населения.

XL

На обратном пути Белов продумал свои дальнейшие действия. Ему вдруг захотелось сорвать всю эту сделку Шмидта с немцами. Почему, зачем? Какая разница? Просто, чтобы окончательно порвать со своим прошлым.

В какой то книге он читал о полковнике генерального штаба царской армии, перешедшем во время Гражданской войны на сторону, как тогда говорили, трудового народа. В горячке боя тот вынужден был заменить убитого пулеметчика, сам лег за "Максим" и первой же очередью срезал шагавшего впереди наступающей цепи белогвардейца в золотых погонах. И показалось ему, что это он себя самого расстрелял, того, прежнего…

Пусть будет так. Эти бездомные нищие нуждаются в защите, и он им эту защиту предоставит! Хотя бы потому, что знает как.

По прибытии в поселок Белов предложил Витьку отнести оружие землянку, в который тот выплавлял взрывчатку. Все бродяги знали, чем Витек занимается в свободное время, поэтому лабораторию его обходили стороной, как чумной барак или лепрозорий.

В землянке Белов с Витьком тщательно разобрали оружие, очистили его от смазки и собрали снова.

– Надо идти к Лупу, договариваться о совместных действиях, – решил Белов.

– Ха! Ну, сходи, – отозвался Витек. – Если Лупу узнает, что это мы устроили взрыв на дороге, то наши головы отрежет и Шмидту отнесет. Вместе с заявлением о приеме на работу. Нет уж, давай лучше подождем, когда этот белобрысый хмырь сам на молдаванина наедет. Вот тогда тот сам за помощью приползет и в задницу нас расцелует.

Белов не мог не признать за ним правды. Он пересчитал оружие и боеприпасы. Со старым Витькиным наганом получался солидный арсенал.

– Кого вооружим? – спросил Белов. Витька задумался.

– Федя отпадает. У него на войну аллергия. Степаныч староват, чтобы по кустам со шпалером бегать. Я бы Ватсона подписал, но он сорваться может.

Белов вспомнил последний разговор, когда доктор предупредил его о намерении Михая убрать его. Тогда он выразил твердое намерение отказаться от наркотиков. Белов сказал об этом Витьку. Тот в ответ лишь рассмеялся.

– Да он это твердое намерение высказывает за год раз по десять! Нашел, кого слушать. Но, вообще-то, его можно иметь в виду на крайний случай. У него есть опыт боестолкновений, он сам мне рассказывал. Опять же, если он уже вмажется и будет в хорошем настроении, то может с нами заодно и повоевать. Стрелять он умеет.

На этом они закончили свой военный совет, и Белов отправился к себе спать, прихватив с собой на всякий случай два пистолета и карабин.

Ночью его разбудили выстрелы и крики. Он вскочил, как по тревоге, быстро, по-солдатски оделся, сунул два ствола за пояс, и, с карабином в руке, выскочил из бытовки. Было темно, между вагончиками сновали испуганные жители поселка.

Со стороны кирпичного домика стройконторы, который служил Михаю Лупу штаб-квартирой, раздавалась частая стрельба. Белов сильно беспокоился о Лене. Он знал, что она находится где-то там. Но одновременно подумал, что сейчас ей ничем не поможет, и рванул в сторону землянки Витька. Тот тоже не спал. При свете старинной керосиновой лампы он вставлял запалы в самодельные гранаты.

Поскольку от старого "нагана" с четырьмя патронами толку было немного, Белов сунул Витьку второй ТТ.

В это время в землянку ввалился Степаныч. Он тяжело дышал с непривычки после долгой пробежки.

– А вот и главные силы подоспели, – ощерился Витек. – Слышь, Степаныч, ты доктора не видал? Мы ему "парабеллум" хотели дать. От "Союза меча и орала".

– Ломает его, – до Степаныча Витии юмор не дошел, – он вам нынче не помощник. Давайте мне, может, и я на что сгожусь?

Белов с Витьком удивленно переглянулись.

– А ты что, стрелять умеешь? Оказалось, что Степаныч в молодости был

спортсменом-пятиборцем, за это его, бестолкового, и в вечернюю школу, и в институт приняли, и дальше по партийно-хозяйственной линии продвигали.

– Тогда держи, самозарядный, – Белов протянул ему карабин. – Справишься?

– Обижаешь, – проворчал старик. – Только вы это, не так быстро бегайте, а то я за вами не угонюсь.

От землянки они двинулись лесом. Помойку обошли по краю. Когда они приблизились к поселку с противоположной стороны, выстрелы понемногу начали стихать. Но бойцы Лупу все еще упрямо сопротивлялись.

На опушке леса виднелись четыре джипа. Возле них суетились трое братков с крутыми затылками, вооруженные автоматами. Остальные боевики сконцентрировались вокруг здания конторы, где забаррикадировался Лупу со своими людьми. Именно оттуда доносились выстрелы и автоматные очереди.

Белов повернулся к Степанычу.

– Мы с Витьком сейчас зайдем в тыл этим, что нашего молдаванина осаде держат, а ты дождись, пока мы начнем, и постреляй немного по машинам.

– Может, их взорвать на хрен? – предложил Витек: на него напало вдохновение.

Степаныч горячо поддержал идею, но Белов его одернул.

– Ни в коем случае! Только стекла побей, двери продырявь. Но так, чтобы все тачки на ходу остались. Я бы им, Степаныч, еще твою "ласточку" напрокат дал, лишь бы быстрее отсюда убрались. Рано нам еще тут бойню устраивать.

Белов с Витьком снова углубились в лес и вышли как раз в оперативном тылу белобрысого Коляна. Тот из-за толстого дубового ствола руководил осадой здания стройконторы.

По команде Белова Витек с криком "пусть меня задавят танком, все равно останусь панком" одну за другой метнул в спину атакующим две гранаты. Обе разорвались неподалеку от Коляна, несколько атакующих были ранены, но самого его даже не задело