После победы, во время переговоров относительно Леобенского перемирия, он сказал австрийским генералам: "В Европе немало хороших генералов, но они видят сразу слишком много вещей. Я вижу только одно - массы неприятельских войск. Я стараюсь их уничтожить, будучи уверен, что все остальное рухнет вместе с ними".
Несколько позднее, в Милане, он высказался следующим образом: "Сущность стратегии заключается в том, чтобы с более слабой армией всегда иметь больше сил, чем противник на том пункте, на котором ты атакуешь или на котором атакуют тебя". Наконец, на острове Св. Елены: "Во время революционной войны держались неправильной системы раздроблять свои силы, высылать колонны направо и колонны налево, что является грубой ошибкой. Именно противоположная система была тем, что доставило мне так много побед. Ибо накануне сражения, вместо того чтобы рассыпать свои дивизии в разные стороны, я их стягивал все к тому пункту, который я хотел одолеть. Там и была сосредоточена моя армия и легко опрокидывала то, что ей противостояло и было, естественно, более слабым"41.
Фактически, и для Моро, и для Журдана было бы вполне уместно оперировать и в Германии таким же образом, как Бонапарт оперировал в Италии. Австрийцы под начальством эрцгерцога Карла стояли распределенными по фронту, тянувшемуся от Базеля до Зиги. Силы, после того как один корпус под командой Бурмзера был отправлен в Италию в связи с победами Бонапарта, были равны. Французы, сосредоточив свои войска, имели возможность поодиночке атаковать и разбить австрийские корпуса. Намечались действительно сильные удары; но подлинную цель видели не в уничтожении неприятельских вооруженных сил, а в захвате территории. При незначительных боевых столкновениях оба французских генерала при помощи маневрирования оттеснили эрцгерцога до самой Баварии. Моро достиг р. Изар. Тем временем эрцгерцог с главными силами обратился против Журдана, нанес ему чувствительный удар под Вюрцбургом и оттеснил его к самому Рейну. На Изаре Моро имел вдвое больше сил, чем его противник, тем не менее, и он стал отступать, да и в дальнейшем не сумел использовать своего превосходства, и по прошествии четырех месяцев оба противника стояли приблизительно на тех же позициях, как и в начале военных действий. Тем не менее, общественное мнение поставило Моро в заслугу его благополучное отступление без потерь через Адскую долину (Hеllenthal), почтя это за великое стратегическое достижение.
План кампании французов с одновременным развертыванием трех армий - Бонапарта, Моро и Журдана - исходил от военного министра Карно; в этом плане пытались усматривать некую стратегическую концепцию высшего порядка, исходя из предположения, что Карно намеревался направить все три армии концентрически на Вену. Бесспорно, Карно имел в виду совместные действия армий итальянского и немецкого театров войны, но не в том смысле, чтобы все три армии, из которых каждая опиралась на особую базу, в своем продвижении в заключение сошлись на одном поле сражения для сокрушения неприятельских вооруженных сил; цель, которую он ставил в действительности, заключалась в том, чтобы они друг друга поддерживали, угрожая флангам противника, теснили его при помощи маневрирования и захватили возможно большую территорию.
Этот план можно до известной степени сравнить с вторжением Фридриха в Богемию в 1757 г. Подобно тому как Фридрих видел сущность своего плана в том, что он "почти что выгонит неприятеля из Богемии"42, нанеся ему при этом по возможности и удары, так и Карно в своих письмах к генералам рисовал им картины того, как они будут обходить фланги противника и захватывать его магазины; одновременно они должны были вести энергичное наступление и не прекращать преследования неприятеля до тех пор, пока они его окончательно не разобьют и не приведут в полное расстройство.
Эта инструкция может служить прописью двухполюсной стратегии. Однако разница между 1757 и 1796 гг. заключалась в том, что, когда к тому представился случай, Фридрих усилил боевую тенденцию, доведя ее до грандиозного сражения под Прагой и, наконец, до идеи захвата в плен всей неприятельской армии в Праге, в то время как Моро, ограничившись весьма умеренными боевыми столкновениями, так и завяз в идее маневрирования и не сумел над нею подняться даже тогда, когда отпадение от Австрии немецких имперских государей весьма существенно ослабило боевые силы последней, предоставив французам несомненный, существенный численный перевес над ней.
Совершенно такую же картину представляет и изучение двойной кампании 1800 г. В 1799 г. австрийцы с помощью русских прогнали французов из Италии, в то время как Бонапарт находился в Египте. Сделавшись первым консулом, Бонапарт сначала вознамерился руководить кампанией в Германии. Он хотел присоединить к войскам Моро резервную армию, формировавшуюся им в Дижоне, атаковать охватывающим движением из Швейцарии австрийцев, по возможности уничтожить их армию и затем направиться на Вену. План оказался невыполнимым, так как Моро не хотел командовать под начальством первого консула, а последнему приходилось считаться со следующим за ним по репутации и старшинству генералом. Политически опасным было бы для него, если бы обиженный Моро подал в отставку.
Поэтому Бонапарт решился направить резервную армию не в Германию, а через Швейцарию - в Италию. Он спустился восточнее Женевского озера с Альп, притянул к себе через Сан-Готард еще один вспомогательный корпус от Моро и с этими силами появился, к великому изумлению австрийцев, у них в тылу. С величайшей дерзостью он распределил свои дивизии так, чтобы иметь возможность преградить им путь, по какой бы дороге они ни попытались отступить, но все же держал свои отдельные дивизии на таком близком расстоянии друг от друга, что они могли оказать друг другу взаимную поддержку. Когда произошло неожиданное столкновение у деревни Маренго (14 июня 1800 г.), то австрийцы, располагавшие приблизительно 30 000 против только 20 000 французов, начали одерживать верх. Немногого недоставало до того, чтобы сражение кончилось полным поражением французов. Однако подошедшая, по распоряжению Бонапарта, дивизия Дезэ (еще 6 000 человек) и кавалерийская атака, поведенная генералом Келлерманом по собственной инициативе, наклонили чашу весов в обратную сторону. Престарелый австрийский командующий Мелас уже покинул поле сражения, и австрийцы перешли в довольно беспорядочное наступление, когда произошла неожиданная контратака. Таким образом, французы одержали победу, несмотря на численное превосходство противника, благодаря прекрасным качествам своих солдат и юношеской энергии своих генералов. Так как сражение было дано с перевернутыми фронтами, то австрийцы решили, что у них нет пути отступления, и Бонапарт овладел всей Верхней Италией до Минчио, предоставив Меласу свободно отступить под условием эвакуации этой области.
В Германии Моро достиг подобного же успеха, прогнав, правда, очень медленно, австрийцев за Инн. Разница заключалась в том, что Германия была главным театром войны, в то время как Италия представляла лишь второстепенный театр военных действий, и что Бонапарт с малыми силами, благодаря неслыханной отваге своего вождения добился тех же успехов, каких добился Моро без особого риска своей методичностью. Сравнение, сделанное нами, не изменяется от того, что Моро в заключение одержал еще (по окончании срока перемирия) победу под Гогенлинденом (3 декабря 1800 г.). Ибо последняя победа не была плодом заранее продуманной стратегии, а как верно выразился Наполеон, "удачная встреча", правда, - крупного масштаба43. Успех выпал на долю французов опять таки благодаря качественному превосходству войск и решительности юного генерала Ришпанса.
Еще в 1813 г., когда Моро, приглашенный союзниками для дачи стратегических советов, обсуждал с Бернадоттом положение северной армии, он настоятельно советовал не переходить в наступление согласно Трахтенберговскому плану, так как его операционная линия не имела достаточной опоры44.