— Значит, мы все-таки атакуем? Мы не будем есть лошадей?

— Пока не знаю. Я сказала «если».

С помощью коменданта королевского дворца Ранкстрайл пересчитал все серебряные монеты в трех сундуках и разделил их поровну на каждую семью.

Он лично раздал деньги, а вместе с ними вручил каждой семье по куску пергамента, подготовленному церемониймейстером и заверенному королевской подписью и печатью: в документе говорилось, что каждая семья теперь становилась полноправным владельцем земли, на которой прежде работала.

Вскоре Ранкстрайл вернулся в зал Большого совета.

— У нас есть воины для атаки, госпожа! — радостно объявил он.

— Неужели? И где же вы их нашли? — побледнев, спросила королева.

— Во внутреннем дворе.

— Но разве там не располагались беженцы?

— Теперь они воины — каждый из них может держать оружие в руках. Прежде они были не более чем простолюдинами — теперь они свободные люди, землевладельцы. Орки заняли землю, которая принадлежит им. Орки жрут их капусту и рубят на дрова их яблони. Люди хотят сражаться с врагами, и они будут сражаться. Если мы не поведем их в бой этой ночью, то завтра они сами выйдут за ворота.

Королева глубоко задумалась, перед тем как ответить.

— Мы поведем их на рассвете, — решила она. — Может, еще не все потеряно. Если лучники прикроют нас, мы сможем продвинуться до зарослей тростника и попытаться снова прорвать осаду. Главное, добраться до их обозов с продовольствием. Новый мост орков наверняка спрятан где-то в тростнике — это единственное место, которое не видно отсюда. У нас еще есть несколько воспламеняющихся склянок. Мы должны освободить от орков северный берег. Дух врага будет сломлен, а у нас будет что поесть. Мы сможем выиграть время. Рано или поздно придет подкрепление. Кавалеристы, которых вы вызволили из плена, шли нам на помощь. За ними придут и другие.

Церемониймейстер быстро охладил ее пыл:

— И чем же вы собираетесь вооружать ваших так называемых воинов? Оружейные склады Далигара пусты. Или вы пошлете людей на орков с крестьянскими вилами и пращами?

Королева-ведьма и капитан обменялись взглядами и ответили в один голос:

— Королевские мечи!

— Королевские мечи? — возмутился церемониймейстер. — Вы хотите дать оборванцам мечи наших королей?

Королева-ведьма даже не рассердилась на него. Она мягко сказала, что для древних королей было бы честью, если бы их драгоценные мечи принесли хоть какую-то пользу, вместо того чтобы просто поддерживать их каменные руки. Розальба любезно объяснила церемониймейстеру, что древние короли не имели бы ничего против, если бы узнали, что их народ спасал их мечами своих детей и кур, после того как благородные защитники города смылись, унося подальше от войны свои драгоценные задницы, а заодно и городскую казну. Почти с нежностью она добавила, что если церемониймейстер еще раз произнесет слово «оборванцы», его голова окажется на одном из кольев Далигара на самой высокой крепостной стене, заменив собой красные знамена, сожженные в их первой атаке. Причем она лично позаботится о приведении приговора в исполнение, так что досадное отсутствие палача ничем ему не поможет.

Чтобы снять мечи со статуй, нужны были молоток и зубило. Работа шла медленно. Многие из крестьян помогали им, но они не владели этим ремеслом и не имели нужных инструментов. Им удалось освободить менее полудюжины мечей, когда комендант королевского дворца объявил о прибытии некой делегации.

Ранкстрайл, королева-ведьма и церемониймейстер, белые от мраморной пыли, словно заснеженные деревья зимой, направились к тронному залу, по дороге отряхивая с себя пыль и стараясь спасти то, что осталось от их величественности.

Делегация состояла человек из двадцати взрослых мужчин, в том числе стариков с седыми волосами и глубокими морщинами. Все они были одеты в поношенные и полинялые туники, но благодаря сохранившейся местами золотой вышивке в этих нарядах все же угадывалась хоть и ветхая, но праздничная одежда. Некоторые из вошедших тащили за собой мешки разных размеров.

— Господа? — отбросив церемонии, налетела на них королева-ведьма.

Видно, в городе уже давно не строили иллюзий насчет кротости нрава их новой правительницы, поэтому среди мужчин царила некоторая боязливая робость. Наконец самый пожилой из них, одетый в темно-красную тунику невысокий мужчина с голубыми глазами и редкой бородкой, решился заговорить:

— Госпожа, мы старейшины ремесленных гильдий города. Мы пришли спросить вас… нам… мы прослышали… ходят слухи, что…

— Все горожане отныне сами хозяева своей судьбы, — подтвердила королева. — Ваши мастерские и лавки, так же как и дома, в которых вы живете, с сегодняшнего дня принадлежат вам.

Старик улыбнулся. Кивнул.

— Госпожа, мы пришли, чтобы сражаться вместе с вами. На этот раз вы не отправитесь в бой одна. Мы — ваш народ, и мы будем сражаться за вас, за нас, за нашу землю, за наших детей и наши дома, и мы готовы пойти на смерть, если нужно. Мы принесли оружие.

— Оружие? У вас есть оружие?

— Конечно, госпожа, — улыбнулся старик.

Один из пришедших, тоже одетый в темно-красную тунику, развязал свой мешок — ножи и топоры всех размеров посыпались на пол.

— Гильдия мясников, — пояснил старик.

Один за другим ремесленники открывали принесенные ими мешки.

— Гильдия мастеров-кузнецов — во всем городе не осталось больше ни одной сковороды. Мы не смогли бы даже пожарить яичницу, будь у нас яйца. Кузнецы залили сковороды расплавленным свинцом, укрепили их ручки и приделали к ним лезвия, какими пользуются коновалы: теперь это весьма опасные палицы. Гильдия мастеров-столяров — они сделали щиты из столешниц. Гильдия мастеров-каменщиков — они займутся королевскими мечами вместо вас, госпожа. Кроме того, они сняли с окон все решетки в городе, чтобы укрепить щиты из столешниц. А еще они приготовили негашеную известь: если враги приблизятся к нашим стенам, им придется крупно пожалеть об этом — уж лучше бы у нас была кипящая смола! Гильдия мастеров-кожевников — они отдали свои небольшие серпы и короткие топоры для выделки кожи, столяры удлинили им рукоятки, и теперь у нас есть алебарды. И напоследок, госпожа, — мастера-красильщики и мастера-портные, которым помогали все женщины города.

Эти мастера были одеты в светло-голубые одежды, и их большие мешки казались на удивление легкими. Оттуда выпали на пол куски белой ткани всевозможных размеров. В центре каждого из них красовались два переплетенных между собой цветка — лилия и глициния, обе алого цвета.

— Наши знамена. Не можем же мы сражаться и умирать без знамени! Каждый народ нуждается в своем знамени, а у нас его до сих пор не было. Красные знамена Далигара сгорели, и мы нисколько о них не жалеем. Они были символом тех, кто покинул город, оставив нас заполнять наши сковороды свинцом ради спасения наших семей, наших детей. Мы сделали эти знамена по образцу вашего стяга — красные цветы на белом фоне. Вот ваша белая вуаль, пропитанная кровью: вы держали ее над головой, как знамя, в первую ночь сражения за Далигар. На ней кровь всех женщин и мужчин, безвинно пролитая за свободу. Кровавые пятна на вашей вуали образовали силуэт лилии и глицинии, видите? Ваша вуаль здесь, мы обшили ее золотом и принесли, чтобы вручить вам в качестве главного флага города Далигара. Вдобавок мы пошили триста шесть знамен, по одному на каждый кол крепостной стены. Во времена Ардуина на кольях висели фонари, теперь же мы украсим их знаменами. Город-Дикобраз станет Городом Знамен. Пусть все знают, что мы сражаемся. Пусть все знают, что мы не сдадимся. Мы умрем свободными людьми, защищая нашу землю и нашу честь!

Старик глубоко поклонился. Королева-ведьма улыбнулась.

— Когда же вы успели сделать все это?

— Работали каждый день понемногу, госпожа, каждый день понемногу. Мы начали, не дожидаясь утра, в ту самую ночь, когда вы сражались за нас.

— Могу я спросить, как ваше имя, господин?