— У свиньи, нагулявшей вес в полевых условиях, — заявил он, — самое вкусное мясо! Кажется, недавно я слышал нечто похожее? Вспомни хохлаток на яблоне…

В разговорах подошли к очередной деревне и остановились передохнуть.

— Не нравятся мне эти изнасилованные деревни! — сказал Коба. — Ни одного сожженного дома. А это значит, что никто из жителей не воевал: уж будь уверен, боевики не преминули бы в отместку сжечь их дома.

— Наверное, ты прав, — равнодушно проговорил Дато. Деревня его ничуть не интересовала. При свете луны казалось, что дома в ней расположены симметрично, однако по опыту он знал, что днем деревня будет выглядеть менее привлекательно.

— Крыши алюминием крыты… Видать, богатая деревня, — заметил Коба. — Не знаешь как называется?

— Знаю, село Толстосумов, — ответил Дато. — Богатое село Толстосумов!

— Нет, Деревня в ущелье звучит лучше. Так и назовем ее: Деревня в Ущелье. Что скажешь?

— Отстань! — буркнул Дато.

— Скажи мне, что все в порядке! — вдруг изменившимся голосом попросил Коба. — Пожалуйста, скажи, как говаривал майор: все в порядке!

— Все в порядке! — сказал Дато.

Они шли бок о бок. Деревня осталась позади. Коба еще раз оглянулся.

— Прощай Деревня в Ущелье! — сказал он.

— Поищем место, где можно было бы переждать до рассвета. Здесь могут оказаться мины.

— Думаешь, дорога может быть заминирована?

— Да!

— Этого еще не хватало! Хорошенькая у нас перспектива! — Коба остановился и выругался. — Пошли назад! Из первого же дома вытащим кого-нибудь и допросим.

— Я не пойду!

Луна укрылась за плотной тучей, и сразу стемнело. Они остановились. Не было видно ни зги: они даже друг друга не видели.

— Да нет здесь мин! — сказал Коба. — Успокойся!

— А если есть?

— Говорят тебе — нету! — упрямо повторил Коба.

Налетел порыв ветра и донес шелест дождя. Дождь стремительно приближался и наконец хлынул.

— Воспаление легких обеспечено! — сказал Коба.

— Самое умное снять сейчас всю одежду и попытаться уберечь сухой, пока дождь не перестанет.

Воздух мгновенно посвежел. Оба дрожали от холода. Дато сел на землю и обхватил колени руками. Лило как из ведра, но недолго. Дождь постепенно стихал. Они молча ждали, когда прояснится.

— Пошли! Согреемся при ходьбе, — нарушил молчание Коба. — Я уверен, никаких мин здесь нет.

— А вдруг…

— Нет, тебе говорю… К тому же я пойду первым. Совершу нечто вроде подвига! А что? Ведь это как заслонить грудью амбразуру.

Дато стал выжимать одежду.

— Не зря ты бродил по горам, хоть погоду научился предсказывать! — насмешливо заметил Коба.

— Выжми одежду, а то на ветру худо придется, окоченеешь, — посоветовал Дато.

— Уже! Заработал прострел, кстати, в правой лопатке, — сказал Коба. Дато не понял, говорил он всерьез или шутил. — Сигареты наверняка намокли.

— Не намокли. Я позаботился.

— А теперь ходу, — сказал Коба, выжав одежду. — Я больше не могу стоять на одном месте. Еще немного — и завою как волк!

Они шли медленно. Глаза не могли привыкнуть к темноте. Ветер стих. Решили остановиться и дождаться рассвета, но Кобу обуяло желание идти дальше.

— Десять минут идем, пять отдыхаем, и время пролетит незаметно.

— Дай отдохнуть, пока не рассвело. Ноги болят! — пожаловался Дато. — До рассвета меньше часа.

— Послушай, если ноги болят, лучше остановимся, — предложил Коба.

— От стояния они еще больше заноют, — ответил Дато.

Шли долго. Светало. Контуры деревьев проступали все более отчетливо. Присели на краю дороги и закурили безо всяких предосторожностей, не пытаясь прикрыть огонь, как будто ощущение опасности доставляло удовольствие. Коба выглядел хладнокровным и сосредоточенным, безо всякой подавленности.

— Дождь освежил. Как душ принял… Если верить Варламу, скоро должен быть санаторий, — сказал он. — Как думаешь, далеко до него?

— Черт его знает, где мы и где этот санаторий!

— Делать нечего, пойдем дальше! — сказал Коба. — Может, где-нибудь наткнемся еще на одну деревню. Соскучился я по ним. Здесь, в горах скорее всего занимались скотоводством. Деревеньки наверняка бедные, сам знаешь, какие у них дома: на первом этаже — хлев, а на балконе курятник!

Петляющую по склонам дорогу спрямляли, где было возможно. Старались идти лесом. До санатория добрались к полудню. Он возник неожиданно. Как мираж, нарисовался перед глазами. Санаторный комплекс, как отметил Коба саркастически, состоял из семи строений и одного танка. Танк был старый — Т-54.

Территорию комплекса по предложению Кобы стали обходить сверху, но он признал, что ошибся в выборе наблюдательной позиции. Спустились пониже, но и отсюда не заметили в санатории никаких признаков жизни. Не увидели и часовых, хотя точно знали, что противник устроил здесь что-то вроде координационного пункта.

— Похоже, они ничего не опасаются в такой близости от фронта. Странно! Почему? — сказал Коба. — Может быть, пока мы тащились сюда, линия фронта отодвинулась?

— Не знаю, — Дато взглянул на Кобу и понял, что тот насторожен так же, как и он. — Возможно, все отправились на зачистку.

Скоро они поняли, что танк брошен отступившей армией. Опытным глазом даже на расстоянии установили, что машина бездействующая. Майор уверял, что у вышедшего из строя танка ствол опущен книзу, как член у импотента.

— А где их машины? Не пешком же они передвигаются?! — удивился Коба.

— Наверняка все отправились на зачистку, а здесь оставили небольшую группу. Или вообще никого не оставили. Пошли отсюда!

— Подождем минут пять, может, выползут наружу, — сказал Коба.

— Лучше давай так: я займу позицию на противоположном холме, и немного погодя откроем стрельбу, сымитируем, будто схватились две группы боевиков. Они же любопытные, как обезьяны: тут же вылезут из своих нор, узнать, что происходит…

— Ну, ты прямо Дата Туташхия, — сказал Коба. — Хорошо, что у тебя опять появилась охота шутить!

Обошли санаторий с другой стороны. Он и отсюда выглядел безжизненно и почему-то внушал страх. Смотреть в его сторону было неприяно.

Они сидели в ельнике и боролись с желанием закурить.

— От этого санатория веет холодом, — неожиданно для самого себя сказал Дато. Чуть раньше, точно таким же тоном Коба высказался о танке.

— Пошли, — сказал Коба. — Только в последний раз взгляну на него поближе!

— Я тоже пойду!

— Жди здесь, посмотрю и вернусь. Не бойся, я не собираюсь делать глупости!

— Послушай, мне и так он на нервы действует, этот санаторий! — раздраженно сказал Дато. — Не добавляй еще и ты!

— Ладно, ладно, не психуй! — уступил Коба. — Тогда давай поедим. Может, и они покажутся!

— Да на кой черт тебе нужно их увидеть?

— Соскучился! — улыбнулся Коба.

Они ели и поглядывали на санаторий. Строения были старые, только крыши подновили. Среди старых зданий строился новый корпус. С того места, где они расположились, танк не был виден. Поднявшийся ветер принес первые капли дождя.

— Отсюда начинаются настоящие горы. В детстве я мечтал путешествовать по горам. То есть мечтал стать альпинистом! — сказал Коба. — Думаю, ты меня понял.

— Вот и исполнилась твоя мечта!..

Упали редкие крупные капли дождя.

— Пора уходить! — сказал Дато. — Оставим этот санаторий в покое.

— Прощайте, санаторные ублюдки. Увы, так и уходим, не повидавшись! Если вы изволите почивать в данную минуту, уверен — мы вам приснимся. Желаем добрых и веселых снов!

— Не можешь ты расстаться с этим чертовым санаторием!

— А сколько прекрасных русских женщин здесь побывало. И перли сюда толпами сопляки из окрестных сел, чтобы хоть издали глянуть на них. Почему перли? А почему мы таскались на пляж? Рассаживались поодаль, глазели на аппетитных красоток и ублажали себя… Туда-сюда, обратно, о, Боже, как приятно!..

— Как будто о нас с тобой сказано! — усмехнулся Дато.

— Послушай, разве на дороге не должно быть хотя бы одного указателя? Где-то же должно быть написано, как называется этот чертов санаторий!