Живи и впредь спокойно в городе твоем,

Запятнанном поступком мерзостных мужей;

Ведь ты их всех копьем сразила боевым,

Стяжав себе навеки славу средь людей.

Господствуй же и дальше, царствуй над людьми,

Владычествуй на зависть будущим векам…»

Судьба превратна. Ты — на малом челноке

Большую радость из Гортины мне привез —

Ты жив! Добычей рыб и коршунов не стал!

Как хорошо! А я...............

.....................

Я о товарах думал........

Чтоб не зевал............

....никого я не нашел…

.....волна морская поглотила.......

......от руки мужей-копейщиков.

….цвет жизни погубив......

Ты видел бы меня! Остался я один

.....погружен в глубокий мрак.

Но вижу с радостью я снова милый свет!

505

Мать моя говорила мне [доченька]:

«Помню, в юные дни мои

Ленту ярко-пунцовую

Самым лучшим убором считали все,

Если волосы черные;

У кого ж белокурые

Кудри ярким, как факел, огнем горят,

Той считали к лицу тогда

Из цветов полевых венок».

Ты ж велишь мне, Клеида, тебе достать

Пестро шитую шапочку

Из богатых лидийских Сард

[Что прельщают сердца митиленских дев],

Но откуда мне взять, скажи,

Пестро шитую шапочку?

Ты на наш митиленский [народ пеняй]

[Ты ему расскажи, не мне

О желанье своем, дитя].

У меня ж не проси дорогую ткань.

О делах Клеонактидов,

О же стоком изгнании —

И досюда об этом молва дошла…

506

…общий лесбияне

Большой земли участок отрезали,

Красивый для богов бессмертных,

Всюду на нем алтари расставив.

Отца богов призвав милосердного,

Затем почтенную эолийскую

Богиню-мать, всего начало,

Третьим — Диониса-Сыроядца.

Призвавши также бога Кемелия…

Так ныне дружелюбно склоните слух

К заклятьям нашим: от страданий

Тяжких в изгнании нас спасите.

На сына ж Ирры впредь да обрушится

Эринний злоба: мы все клялись тогда,

Заклав овец, что не изменим

В веки веков нашей крепкой дружбе:

Но иль погибнем, землей закутавшись,

От рук всех тех, кто правил страной тогда,

Иль, их сразивши, от страданий

Тяжких народ наконец избавим.

А он, пузатый, не побеседовал

С душой своей, но без колебания,

Поправ ногами нагло клятвы,

Жрет нашу родину, нам же…

507

С болью думаю о том я,

Что краса и гордость женщин

Все одно лишь повторяет

И клянет свою судьбу:

«Хорошо, о мать, бы было,

Если б ты со скал прибрежных,

Горемычную, столкнула

В волны синие меня!»

508

[Нежный Гиг средь нас носился,

Точно юный бог блаженный,]

И, тряся фракийской гривой,

[Приводил нас всех в восторг,

Что же с ним теперь случилось?]

Устыдись, злодей цирюльник!

Ты состриг такой прекрасный

Нежный цвет его кудрей,

[Золотых, как луч заката,

Золотых, как мед пчелиный,]

Тех кудрей, что так чудесно

Оттеняли нежный стан.

Но теперь — совсем он лысый,

А венец кудрей роскошный

Брошен мерзкими руками

И валяется в пыли.

Грубо срезан он железом

Беспощадным, я ж страдаю

От тоски. Что будем делать?

Фракия от нас ушла!