— Что это? — насторожился и Славка. — По-моему, там фырчит автомашина…

— Откуда ей там взяться? С просеки, наверное…

— И я слышу, — подтвердил Костя. — Даже какие-то голоса…

— Тоже скажешь — голоса! — сердито отмахнулся Сережа, но, вслушавшись, швырнул лопату и кинулся бегом к Волчьему Колодцу.

Славка аккуратно прибрал под кусты лопату и свой мешок и вместе с Костей устремился за Сережей. Запыхавшись, друзья добежали до заветной поляны и, озадаченные, застыли на месте…

Поляны больше не существовало. Вернее, она существовала, но это была уже не тихая лесная поляна, а самая настоящая строительная площадка. Бойко стучали топоры, взвизгивали пилы, громко перекликались рабочие… В углу поляны, на месте Волчьего Колодца, громоздились штабеля свежеобтесанных бревен…

— Вот те на! — присвистнул Славка, с любопытством озираясь. — Что же это вздумали здесь, в лесу, строить?

— Как — что? — весело откликнулся один из рабочих, разгружавших грузовик с кирпичом. — Пионерский лагерь! Ему тут самое подходящее место. На будущий год летом — милости просим, приезжайте отдыхать!

Оглушенный Сережа молча повернулся и, понурив голову, побрел прочь. В кармане он нащупал злополучный конверт с живописным букетом. Мальчик грустно взглянул на него, вздохнул и спрятал поглубже в карман.

Глава вторая. Пионерский лагерь

Маринкина газета

Пригородный, или, как его чаще называют, дачный, поезд, громко отстукивая колесами, деловито катил свои неказистые вагоны.

В крайнем купе, облокотясь на угол, дремала молодая, разморенная от духоты женщина. Ее маленькая дочка развернула на столике маленькую газету и от скуки раскрашивала синим карандашом кудрявых пионеров, нарисованных на газетной странице. По другую сторону столика, напротив девочки, закрыв глаза, откинулся на спинку сиденья мужчина средних лет, со смуглым приятным лицом и белой полоской шрама на подбородке. Должно быть, он не спал — его густые темные брови чуть вздрагивали, а уголки крепко сжатых губ слегка улыбались.

На одной из остановок поезд так тряхнуло, что смуглый мужчина, тихо охнув, раскрыл глаза и смущенно потер рукой ушибленный затылок.

Девочка, успевшая уже наделить всех газетных пионеров могучими синими усами, посмотрела на своего соседа и засмеялась. Мужчина в ответ тоже улыбнулся и заглянул в газету. Усатые пионеры, видимо, ему понравились, так как он заинтересованно хмыкнул и потянул газету к себе поближе.

Польщенная вниманием к своему мастерству, девчушка решила добавить своим жертвам еще и бороды, но мужчина легонько отвел ее ручонку и принялся внимательна читать.

— Слушай, детка, это твоя газета?

— Моя, — важно кивнула она головой.

— Вам, товарищ, верно, надо что-то завернуть? — спросила мать девочки; проснувшись от вагонной тряски, она прислушивалась к их разговору. — Так я вам новую газету дам, эта ведь вся измялась.

— Благодарю, но меня интересует именно эта газета, собственно — эта статья. Понимаете, здесь описана очень увлекательная пионерская игра, а я как раз работаю в пионерлагере, и газета мне бы пригодилась.

— Ну понятно, возьмите! Маринка, отдай дяде газету.

Маринка капризно надула пухлые губки: «Вишь ты, какой хитрый дядя, смотрел-смотрел, да и выпросил»… Но она сразу успокоилась, так как «хитрый дядя» достал из желтого скрипучего портфеля новенькую тетрадь, карандаш, резинку и подал ей все это богатство.

— Вот тут, Маринка, и рисуй себе что захочешь, а я возьму газету. Согласна?

Еще бы не согласна! Маринке даже слегка жаль стало дядю, совершившего такой явно невыгодный для себя обмен.

— Станция Зубры! — объявила проводница. — Граждане, кому на станцию Зубры?

Маринкин сосед торопливо встал, свернул добытую газету, спрятал в портфель, попрощался и вышел из вагона.

Пропажа

Станция была маленькая и немноголюдная.

Приезжий оглянулся во все стороны и подошел к дежурному по станции:

— Добрый день! Тут не было завхоза из нашего лагеря?

— A-а, Роман Петрович! Из Киева? Привет, привет, — вежливо поздоровался железнодорожник. — Как же, были тут ваши, груз для лагеря получали. Только с час назад уехали, вас сегодня не ждали.

— Поспешили, — с легкой досадой произнес роман Петрович. — Пешком придется добираться.

— А вы на шоссе выйдите, до Лисичек какая-нибудь машина, наверное, подвернется, — посоветовал дежурный. — А то напрямик, леском. Напрямик километров восемь, не больше, будет.

— Что ж, можно и напрямик, дорога известная.

Мимо них ленивой походкой прошаркал долговязый гражданин с невыразительным плоским лицом. Он искоса внимательно осмотрел Романа Петровича.

На шоссе попутная машина не попалась, и Роман Петрович свернул в лес. В конце концов, и жалеть не о чем — по дороге вон какая пылища!

Зато с каким наслаждением он вдохнул ароматную прохладу леса! Разве не чудесно после вагонной духоты пройтись по узкой извилистой тропинке между буйным сплетением бересклета, крушины, орешника?.. Сорвать с дуплистой кислицы маленькое, пронзительно-кислое яблочко, полюбоваться на разбрызганные в траве кружочки сыроежек — красные, желтые, зеленовато-голубые…

В лесу, наедине с тишиной, исчезает усталость, забывается ранняя седина на висках, а воздух — целебный, как сказочная живая вода, — по-юношески горячит кровь.

— Эй, держись! — Роман Петрович с размаху перескочил через широкий ров. — Есть еще порох в пороховницах, — удовлетворенно признал он и оглянулся назад: ему показалось, что за деревьями мелькнула чья-то фигура.

Роман Петрович сконфуженно присмирел. Не хватает еще, чтоб его заметил кто-либо из лагеря. Вот удивился бы, глядя на своего начальника, который в ребячьем азарте прыгает через рвы и выкрикивает всякую всячину… Эх, Роман, Роман, пора бы помнить, что твои пионерские годы давно миновали!..

Он ускорил шаг. Как там, в лагере? Не случилось ли чего? За три дня, проведенные в командировке, начальник Зубровского пионерского лагеря успел соскучиться по беспокойным его обитателям. Скорее бы к ним!

Впереди серым клубком прокатился еж. Неплохой подарок юннатам! Положив на траву портфель, Роман Петрович снял шапку и погнался за ежом. Шутишь, дружище, не убежишь! Слишком лапы у тебя кривые и короткие.

Еж свернулся, фыркнул и, подскочив, кольнул вздыбленной спинкой ладонь своего преследователя.

— Ах ты, ежище! — Роман Петрович, смеясь, закатил его в шляпу и возвратился за портфелем.

Что за диво? Где же портфель? Может, он его в другое место положил? Да нет же, вот и трава примята… Какая чепуха, куда он мог исчезнуть? Взять же его тут некому!

В зарослях затрещало — кто-то быстро удалялся.

— Стой! — крикнул Роман Петрович и бросился вдогонку.

Но настигнуть вора не удалось: лес!

Какой нелепый случай! Что в портфеле было?.. Книжки, кое-какие квитанции, блокнот, полотенце, мыло. Ага, еще Маринкина газета! Документы и деньги здесь, во внутреннем кармане пиджака. Собственно, ничего особенно ценного, просто жалко самого портфеля и обидно за свою неосмотрительность. Но кто бы мог подумать!

С досады Роман Петрович выбросил в траву ежа, нахлобучил на голову шляпу и выбрался на дорогу.

Ну, что с воза упало, то пропало… Уж лучше никому и не признаваться в этой неприятности — неудобно…

Но вот и лагерь!

Вторая неприятность

Среди густой зелени блеснула свежей голубой краской высокая входная арка. Из-за решетчатой ограды приветливо заулыбались широкими окнами новенькие одноэтажные домики Зубровского пионерского лагеря.