Из полезных ископаемых, относящихся к химическому сырью, на территории области имеются тальк, фосфориты, серные колчеданы, соли. Наиболее крупные тальковые месторождения размещаются в районе Миасса — кстати, неплохая штука как составляющая для этой самой керамической глазури. Месторождения фосфоритов находятся в окрестностях Аши. Соль залегает на дне некоторых озер, расположенных на востоке области. Недалеко от нас есть целые соленые озера, и впоследствии — надеюсь, что скоро, мы их навестим, а в Соль-Илецке — в шестидесяти километрах, если не ошибаюсь — хорошая каменная соль близко у поверхности.

Есть крупные запасы огнеупорных глин. Есть — цементное сырье. Недалеко от нас есть места, где залегают флюсы и доломиты, они являются важным металлургическим сырьем. Тургоякское является крупнейшими месторождением. Где-то недалеко есть и месторождений графита и слюды.

Если не говорить о крупных месторождениях — то мелкие выходы графита, слюд, малахита, других материалов могут встретиться по галечникам везде. Нам же пока много и не надо.

Драгоценные и поделочные камни встречаются тоже почти везде. Амазонит, гиацинт, аметист, опал, топаз, гранат, малахит, корунд, яшма, сапфир, рубин, солнечный, лунный и арабский камень…

— Точно наши девчата не останутся без сережек, ура! — кто-то радостно завопил — а то Ирка Матниязова жаловалась, что у нее серьги пропали!

— Молчи уже, балда, достал всех, нужны они сейчас! Дмитрий Сергеич, а что еще есть?

— Есть много бурого угля, топаз, кварц… Да вся практически таблица господина Менделеева здесь. В общем, ребята, нам хватит на всю жизнь, и на любые хорошие дела.

Перечисляя все это великолепие, я поймал себя на мысли, что без труда память выдает, как хороший компьютер, все эти данные, только раз увиденные мной на стенде в минералогическом отделе музея. «Вот так-так», — подумал я: «Хоть один полезный эффект от переноса — память. М-да. Но все равно надо срочно попытаться, хоть на бересте, записать все, что успел запомнить из того времени. Да и ребятишек попытать на предмет того, что они помнят. Нам сейчас каждый гран знаний важней килограммов золота и самоцветов.»

Ребята, слушающие мой рассказ, постепенно загорались энтузиазмом. В их глазах уже засверкали огни заводов и фабрик, осваивать вновь нашу планету они летели минимум на самолетах, а на мамонта выходили на танках. Что им природные катаклизмы? Тьфу. Пройдут и не заметят. А я помнил, как сегодня ночью, сбившись в кучки, тихо скулили девчонки у костра, да и мальчики не держали слез. Что там! Самому — хоть волком вой, ведь дома осталась семья, — пожилые родители, да все, чем жил до этого дня. И вот я здесь. Без возврата? Возможно. Неизвестно как сложится дальше, но пока я в ответе за всех этих птенцов человеческих, за маму им и за папу, и все остальное человечество.

Вопрос с первичным, так сказать вооружением решился просто. То, что осталось у нас с переноса следовало всемерно беречь и использовать в крайних случаях.

Прямо на берегу из кремнистых булыжников мы наделали так называемых нуклеусов [1], которые пошли на изготовление скребков и каменных ножей, наконечников для копий, древки для которых мы теми же ножами вырезали — пусть небыстро, но все-таки, из стволов молодой рябины росшей в изобилии поблизости, и закрепили в расщепах отмоченным лыком липы. С изготовлением каменных ножей быстро пошла заготовка материала для корзин — таловых прутьев, которых по берегу тоже было в достатке. Выбирали самые прямые, длинные и тонкие. Изогнув прут, надрезали скребком, обламывали, увязывали полученное снопами и размещали, приваливая камнями у берега — на отмачивание. Корзины должны были получиться — высший класс. Так по крайней мере, сказал Антошка-маленький. Он до интерната пожил в деревне с дедом, который умел делать не только корзинку, но и мебель из ивы. Антошка обещал научить всему этому и других парней и девчонок — кто захочет. Кстати, морды [2], обеспечившие нас рыбой на сегодня тоже были его рук делом. При помощи старших, более сильных ребят, ломавших для него и гнувших палки, парень соорудил монструозные «мордокорзины», этакие крокозябры двухметровой длинны. Рыба приплыла сама, соблазнившись на червяков и ракушек, щедрой рукой набросанных в орудия лова.

Копья получили все. Я и Егор Хромов, а так же братишки Ким дополнительно вооружились комлями молодых, засохших на корню сосенок, дополнительно обожженных на костре — получились устрашающего вида дубины, жутко неудобные, но да других не было. Разделились пополам. Одна половина народа, во главе с Елкой осталась на хозяйстве, обустраивать лагерь — таскать камни для очагов и печки в полуземлянку, мы уже разметили ее, сразу после совета, а я со второй половиной двинул в глубь леса, с целью обследовать вокруг на предмет того, что там в лесу находится и нельзя ли это что то там использовать к своей пользе. Этим чем то, к нашему удовольствию на первом приближении оказались: заросли малины с крупной ягодой, вот-вот готовой созреть в большом количестве (мы уже полакомились вчера, но сезон плодоношения у малины ближе к середине июля), шиповник во множестве и другие ягоды, ковром ложащиеся под ноги. Радовало и то, что стройматериалом и дровами на первое время мы тоже были обеспечены — кругом лежали крупные, сухие до звона ветви сосен, сбитые на землю ветром, стволы подсохших на корню сосен диаметром до десяти сантиметров, обещали, что проблем с возведением крыши землянки не будет в принципе.

Если кто не знает — сухую сосну небольшого диаметра легко повалить вручную, потому что у нее нет глубоких корней, и обломать лишние сухие ветки со ствола тоже легко. Ствол разлетается на части от сильного удара, и на первое время можно было собрать и плот для поездки вдоль берегов озера. Пусть грубо, но нам надо сейчас необходимо как можно быстрей обследовать кругом берег. Соли или солонца мы не нашли на острове, но из походов прошлого времени, до переноса, я помнил о выходах соли недалеко от устья одной из речек, кажется — Бобровки, впадающих в озеро.

Да и само течение речек обещало много интересного — ведь мы находимся в Златоустинском золотоносном районе. Как рассказывал я ребятам, и очень верил в это сам — была надежда и возможность найти и железную руду, и малахит — для меди, а может и самородную медь встретить. На галечных пляжах наши предки еще не покопались — там и золотишко, и оловянная руда, в общем, таблица Менделеева в полном объеме.

Быстренько нагрузившись первым разом бревнышками, мы рысью доставили ношу к лагерю, и продолжили сбор брёвен, с каждым разом углубляясь. Крупных животных, как я и ожидал — не было. Во множестве разные птицы, от глухаря до дрофы на открытых участках, перепела, куропатки, следов копытных и хищников на обследованном пространстве не было. Наверное, это зависело от небольшого размера острова — около шести-семи гектаров. Маленькая площадь не давала возможности вырасти достаточному для крупных копытных количеству кормов, а отсутствие главного объекта охоты не привлекало на остров хищников. Много было следов лисьих, под сосной — патриархом, где свил гнездо или ястреб, или сокол, не разберешь сразу, на земле ковром лежали перья разных птиц — этот разбойник ощипал тут не одного представителя птичьего племени. Я велел аккуратно собрать как можно больше маховых перьев — на оперение стрел. Собрали немаленькую охапку, и еще осталось, про запас. Пернатый бандит не собирался останавливаться на достигнутом, обещая пополнять наши запасы по мере сил. Решили его не трогать. Пока.

Душевно порадовали заросли крапивы и особенно — конопли. Не тем, что кто-то подумал в силу своей испорченности. За отсутствием в ближайшем времени перспектив получения льняных тканей и нитей из нейлона, шерсти, оставалось довольствоваться джутовыми тканями и кожами. Наладить их производство — реально вполне. А нам остро необходимы и веревки, и тетива для луков и многое, многое другое. Если смешивать волокна крапивы и конопляные — получится отличная тетива и веревки. Так в древности поступали наши предки-славяне. А потом — и до волосяных изделий повышенной прочности дойдем. Надо будет — мамонта побреем. Если попадется.