— Ты прекрасно знаешь, что это противоречит закону.
— Проклятый закон. Если Раду станет королем, он устроит резню, как на вампиров, так и на людей. — В этот момент Алек почувствовал в груди вспышку обжигающей боли. А тихий спокойный пейзаж перед ним занялся рябью, а затем замерцал. Тьма заполонила небо. Глубоко внутри себя он почувствовал рывок.
— Есть вещи, о которых нам, — твоему отцу, матери и мне, — следовало тебе рассказать. Мы были трусами и не знали, как об этом сказать.
Алек схватил деда за плечи:
— Расскажи как есть! Я возвращаюсь.
— Раду — это…
Вернувшись в пентхаус, Мэтт ощущал как снаружи, у входной двери, собирается толпа. Они рассчитывали на него и верили, что он спасет Алеку жизнь. Они нуждались в своем короле.
— Ну вот, он полностью заштопан.
— Ты должен дать ему кровь, — сказала Иона, рассекая острым ногтем свое левое запястье. Насыщенно-темная и ценная живительная влага легко полилась по ее руке. Мэтт отвернулся, предоставив им уединение. Она открыла рот Алека и поднесла к нему запястье. Кровь потекла ему в рот, Алек схватил запястье и жадно приник к нему губами. Это было рефлекторное движение, ибо он был еще без сознания.
Они услышали сильное биение сердца и рев потока крови, эхом отражающийся от стен гостиной. Они физически ощущали эхо стонов, чувствовали вибрацию стен, содрогающихся от общей кульминации всех тех, кто их окружал.
Прошло много времени, а Иона еще не забыла, каково это. Они разделяли кровь друг с другом. То был интимный акт. Это была их версия прелюдии перед сексом.
— Он… Ему нужно будет больше крови, — произнес Мэтт.
Он выпустил ноготь и разрезал себе запястье. Иона отвернулась, когда он начал кормить Синклера своей кровью. У них слишком много общей крови. Алек разделил кровь с Мэттом, когда обращал его. Пришло время воздать добром за добро.
Они оба задыхались от эмоций и неопределимого желания, вызванного кормлением Алека.
— Ему нужно будет больше крови, нежели чем мы можем предоставить. — Мэтт в два больших шага приблизился к двери и распахнул ее. Комнату заполонил народ Алека. Все они горели желанием сдать кровь. Мэтт выстроил их в очередь и, один за другим, они отдавали Алеку свою кровь.
После того как последний донор ушел, Мэтт с Ионой подняли отяжелевшее тело и поместили его в прямоугольный сосновый ящик, наполненный родной землей. Теперь его лицо не было таким исхудалым, а кровеносные сосуды под кожей не столь видны, как прежде. Нежными движениями Иона убрала с его лица волосы. Она ощущала в нем проблеск жизни. Он вернется, им просто нужно подождать.
Все ниже и ниже, через шквал пуль, мы погружались в воду. Там нас пулям не достать. Я выжидал, не решаясь отнять своих губ от Энн. Почувствовав, что преследователи ушли, я схватил ее и поплыл все выше и выше, пока мы не вынырнули на поверхности пруда.
Было холодно. Я чувствовал холод, но он не ослаблял меня. Зато вот она могла схлопотать воспаление легких.
Мы достигли первого безопасного места. Преподобный Карлайл, заядлый сторонник ликвидации рабства, спрятал нас в аттике [88]. Он снабдил нас чистой одеждой и похлебкой, чтобы избавить Энн от озноба. Я энергично растирал ее ступни, пока в них не появилось ощущение тепла, а затем укутал их. Она по-прежнему хранила молчание. Но увидев мои руки, девушка издала пронзительный вопль. Я посмотрел на руки — на них засохла кровь, однако сами раны уже затянулись.
— Энн, я гораздо крепче, чем выгляжу.
Она схватила мою руку, озадаченная тем, то увидела.
— Энн, то были поверхностные ранения, не более того.
Мы с Энн провели ночь в мансарде с окном, из которого открывался невероятный вид на небо. Мы оставались там до следующей ночи, а затем продолжили свой путь.
Спустя две ночи, я устроил ее в коробке, усеянной маленькими отверстиями по бокам и на крышке, и направился к берегам Новой Шотландии, в провинцию Канады [89].
Глава 18
— Господи, где это я?
Таня открыла глаза и увидела лишь тьму. Где она? В раю или аду? Неужели он ослепил ее? Она вскинула руку и ощутила над собой твердую поверхность. Безграничная твердость с шероховатой поверхностью и углублениями. Что бы это ни было, оно было сделано из дерева.
— Ой! — вздрогнула она, занозив руку.
Подняв руку над головой, она почувствовала ту же структуру. Она была в ящике. Под собой Таня чувствовала что-то мягкое, похожее на гравий, и пахнущее землей. Это и была сырая земля. Она ощупывала все вокруг себя, пытаясь открыть ящик. Началась паника.
Девушка лихорадочно искала повсюду защелку или замок. Ничего! Здесь ничего не было. Она услышала удары и поняла, что это стучит ее сердце. Оно грохотало в ушах. Таня испугалась.
Она не мертва. Она жива, но находится в ящике, который может означать только одно. Как он посмел этосделать без ее позволения? Алек был единственным человеком, — или вампиром, — у которого было на то право. Таня оставила свои тщетные попытки найти выход, вместо этого она занялась поиском следов укусов. Девушка испытала огромное облегчение, нащупав лишь следы от укусов Алека.
Алек судорожно вздохнул, ловя ртом воздух. Лихорадочно огляделся вокруг себя, перевел взгляд на диван, затем на кухню и на две фигуры, стоящие у подножия лестницы. Обе фигуры обернулись, и одна из них бросилась к нему.
— Алек?
Он посмотрел на Мэтта, внимательно осматривая его лицо, глаза и руки. Увидев его, он тут же испытал облегчение.
— Как ты?
— Уже лучше.
— Можешь сидеть?
С большим трудом Алек сел без помощи Мэтта. Мэтт достаточно хорошо знал Алека, чтобы понять, что он не захочет, чтобы ему помогали.
— Алек?
Синклер посмотрел в лицо Ионы. За какую-то долю секунды он сорвался с кушетки и в его руках из воздуха материализовался меч, чей кончик уперся в горло под подбородком Ионы.
— Почему ты помогла ему?
— Это моя реплика, — произнес Мэтт исчезая.
Иона оказалась один на один с той неразберихой, которую сама же и устроила.
— Я хотела вернуть тебя, — проговорила она дрожащим голосом.
— Ты не в состояние вернуть меня. Ты это знала уже после смерти Констанс.
— Я не могла здраво мыслить, Алек. Я была такой… такой…
— Ревнивой? — шикнул на нее Алек.
— Да. Я все еще люблю тебя.
— В чем твоя любовь? Попытка манипулировать мной — это не любовь. Это пародия на чувства.
— Это все, что я когда-либо знала.
— И какова награда? — Его лицо было маской, высеченной из темного камня.
Иона рухнула на кушетку, покрытую бурыми пятнами его засохшей крови, и обхватила голову руками.
— Иона, я люблю Таню, Констанс и все ее остальные возрожденные сущности.
— Она возможно уже мертва или того еще хуже. Ты хочешь переживать это снова и снова?
— Она не мертва. Я бы почувствовал это. Она полна жизни, так что тебе и моему дяде не победить.
— После этого, ты больше не будешь ей нужен.
— Поживем — увидим.
Иона озвучила мысль, которая не давала ему покоя с того самого дня, когда вся ситуация вышла из-под контроля и пошла под укос. Но он надеялся, что этот раз данное обстоятельство сыграет в его пользу… для разнообразия.
— Скажи-ка, сколь долго он уже в живых?
— С ноября.
— Мой дядя никогда не одевался хорошо. Кто ему помог?
— Я.
— Ты? — Он рассмеялся. — Ты за всю свою жизнь не помогла ни единому человеку.
Она о чем-то умалчивала, но это было в ее стиле.
— Теперь, я помогаю тебе. Спроси Ану, он скажет тебе под принуждением.
— Если когда и была причина объявить указ о смертной казни, то теперь самое время. — Он испытывал соблазн это сделать. Она нарушила множество законов и, согласно уставу, ее надлежит покарать. Указ о смертной казни послужит началом ее конца. Как только он будет объявлен, на нее станут охотиться и, в конечном счете, растерзают.
88
Аттик (др. греч. Ἀττικός, лат. Atticus — аттический, из Аттики) — многозначный термин. Аттик в архитектуре — декоративная стенка над карнизом, мезонин, чердачное помещение под куполом церкви.
89
Новая Шотландия, фр. Nouvelle-Écosse, гэльск. Alba Nuadh) — провинция на востоке Канады, одна из трёх так называемых Приморских провинций. Столица и крупнейший город — Галифакс. До 1713 года называлась Акадия.